Наследница огненных льдов

– Куда уходишь? – оторопела я от такой тирады.

А Брум спустился по ножке стола на пол, прошёл мимо притихшего Дозорки к нарам, где сидел Эспин и залез на них.

– А ну садись сюда, к балбесу, – скомандовал он мне.

Пришлось подчиниться, хоть я и не понимала, что задумал Брум. А он, стоило мне присесть, тут же залез в мой карман, стал вытаскивать из него шишки и клубеньки сараны, чтобы переложить их в карман сидящего рядом Эспина.

– Так, я не понял, что это значит? – немного возмущённо спросил он.

– А то и значит, – окрысился Брум. – Бестолочь всё время нами помыкает. Сначала меня затащила на остров, потом уломала тебя идти на север. Пора объединять силы против неё. Пусть остаётся со своим песцом. Пусть он её всю уляпает своей шерстищей. Она ещё пожалеет, что связалась с этим бесполезным животным. Зато мы с тобой будем одной командой. Я тебе всё расскажу. И где по пути в Каменку найти дрова, и в какой пещере каменцы прячут свои лодки для переправы на Медвежий остров. Мы с тобой покажем бестолочи, что без нас она никто. Без нас она будет голодать и мёрзнуть на морозе. И никакой песец ей не поможет.

– А почему ты раньше ничего не говорил про дрова и пещеру? – изумилась я. – Мы бы тогда не пошли искать примус. Да и Дозорку бы не встретили. Что же ты молчал?

– А ты меня спрашивала? Ты меня вообще никогда ни о чём не спрашиваешь. Просто засунула в карман и потащила через непропуск. Всё, отстань от меня, больше я тебе не прислуживаю. У меня теперь другой покровитель, который не млеет от всяких разных мохнатых песцов.

Всё, переезд из одного кармана в другой благополучно завершился. Брум переложил последнюю шишку, оставив мне только мусор и шелуху. Вот так мой хухморчик бросил меня и ушёл к Эспину. И всё из-за ревности к собаке, такой же белой и пушистой, как и сам Брум. Как он мог? Так обидно, ведь я ничего плохого ему не сделала. Да нет, просто Брум с детства недолюбливал меня, и Дозорка тут не при чём. Лишь бы хухморчик не успел обидеться за что-нибудь на Эспина. Иначе он и его бросит, и мы не будем знать, какие неожиданности подстерегают нас на Медвежьем острове.

Глава 32

Последнее, что нам оставалось сделать в Энфосе, так это найти место, где можно помыться перед нелёгкой дорогой до Сульмара. Уже неделю я с тоской вспоминала тёплую ванну в доме Аструпа и всякий раз, снимая рюкзак, изнывала от пота, что катился по спине. Если прополоскать нижнее бельё в ручье и высушить его у костра пока не представляло большой сложности, то мыться в ледяной воде какого-нибудь ручья или речки вовсе не хотелось.

Как хорошо, что в Энфосе есть такое место, где по утрам и вечерам в душевые кабинки неизменно подаётся горячая вода и уставшие после трудовой смены резчицы китятины могут ополоснуться от соли и крови, привести себя в порядок и отправиться спать.

Этим вечером одна из таких смен как раз подходила к концу, а значит, мы с Эспином могли попытать счастья и отправиться к китокомбинату, чтобы спокойно помыться в человеческих условиях, а не из тазика в холодном амбаре, как предлагала Пилвичана.

– Не ходи туда, – уговаривала она Эспина. – Там распутные девицы, ещё хуже вдов с Медвежьего острова.

– Мне уже доводилось ночевать возле рыбокомбината, – весело отмахнулся он, – и ничего со мной не случилось.

Мы покинули дом вместе с Дозоркой. Пока Брум продолжал дуться, сидя на одной из полок над нарами, пёс был только рад пойти вместе с нами куда угодно.

Возле комбината он весело проскакал между гигантских костей и даже попробовал одну на зуб, будто намекая, что не прочь бы и поесть. Вот ведь хитрец! И часа не прошло, как Пилвичана кормила своих собак, а заодно и Дозорку. Она даже стояла возле корыта, куда вылила рыбную похлёбку, и следила, чтобы упряжные псы не погрызли чужака.

То корыто ужасно напоминало укороченный бат. Может быть, из бревна изначально и задумывали выдолбить топором лодку, но что-то пошло не так, а корыто собакам и так пригодится. И Дозорка хлебал из этого корыта активнее всех, даже несмотря на то, что псы по соседству подрыкивали и огрызались. А теперь он резво скакал по снегу и радовался вольной сытой жизни. Ну, просто пёс с неисчерпаемым оптимизмом.

У чёрного входа на китокомбинат нас встретила стайка из трёх молодых девушек. С каким же неприкрытым недовольством они оглядели меня, будто увидели оборванку. Или аборигенку-туземку в неказистой рыбацкой одежде. Зато Эспина они удостоили самыми игривыми взглядами.

– Ну и мымра рядом с этим красавчиком, – услышала я за спиной.

– Надо бы его подкараулить на обратном пути.

Что-то я побоялась обернуться и выразить своё возмущение. С какой-то недоброй интонацией девицы отозвались, что обо мне, что об Эспине.

Перед тем как проскользнуть внутрь здания, я задержалась, чтобы дать псу напутствие:

– Всё, Дозорка, место. Жди нас тут.

В его добродушных глазах читалось: "Конечно, буду ждать, только возвращайтесь скорее". Ну, или мне просто хотелось так думать.

В здании китокомбината нас сразу встретил побритый наголо вахтёр. За последние полтора империала, что остались у Эспина, он выдал нам маленький огрызок мыла, два тоненьких полотенца и указал путь к душевым в конце коридора, строго предупредив:

– Сначала девушка, потом, когда все выйдут, парень.

Смысл напутствия стал ясен, когда я увидела очередь из пяти женщин, что сидели на скамеечке у двери в помывочный зал. В ожидании, когда же освободится душевая, я с недоумением наблюдала, как резчицы и засольщицы окружают Эспина, что успел сесть на скамейку у противоположной стены. Две постарше устроились по правую руку от него, две молодые слева. Пока они засыпали его вопросами и мило ворковали, одна уже успела положить руку на его колено, другая провела ладонью по небритой щеке. Та, что сидела поодаль, старалась выглянуть из-за спины своей товарки и продемонстрировать пышный бюст. Две верхние пуговки на её рабочем халате были как бы случайно расстёгнуты и открывали вид на дебелые телеса. Другая резчица, что сидела с другого края, и вовсе не постеснялась откинуть полу халата и оголить сползающий по бедру чулок.

На Эспине не было лица. Он заметно побледнел, но вырываться из нежданного окружения не пытался. Наверное, боялся.

– На севере цветы без запаха, а женщины без любви, – промурлыкала моложавая распутница и обвила руками его шею.

– И совсем без ласки, – поддержала её другая бесстыдница, продолжая скользить ладонью от его колена к бедру и даже выше.

Наконец Эспин опомнился и попытался убрать от себя руки этих хищных щук, не забыв отшутиться:

– Ничего страшного, скоро вас отправят на континент, и с лаской там проблем не будет.

– Ну что вы, господин Крог, мы здесь до следующего лета. Это путина заканчивается осенью, тогда и рыбокомбинаты закрываются. А киты ловятся круглый год.

– Представляете, – доверительно поделилась ещё одна девица, что не успела дотянуться до Эспина, – ещё целых шесть месяцев нам не увидеть родной дом и тромских парней. Это так печально.

– Просто сил нет, умираем от тоски, – поддержали её подруги.

– Помог бы кто скрасить одиночество.

Я наблюдала за этой гадкой картиной со стороны и не смела вмешиваться. Ну что за мерзость, откуда только берутся такие распущенные женщины? А Эспин тоже хорош. Мог бы прямо им сказать, что не ради этих глупостей пришёл сюда.