Наследница огненных льдов

Он прав, Дозорке нужна дрессура, хотя я сильно сомневаюсь, что смогу в этом преуспеть.

– Почему он совсем не лает? – беспокоилась я. – Он бы мог гавкнуть, когда я его звала и дать о себе знать. А он такой тихий. Ты слышал, чтобы он лаял?

– Только скулил.

– Вот и я о том же. Может с ним что-то не так? Может, бывший хозяин издевался над ним, и теперь Дозорка боится лаять? Или не умеет? Может, он болен?

– Немой песец, – послышалось злобное замечание из куртки Эспина.

– А ну-ка, знаток островной фауны, – обратился к Бруму Эспин, достав из другого кармана компас, – рассказывай, куда нам теперь идти и где искать твой кедрач с тополем.

– Что значит "куда"? Верти компас и иди на северо-восток.

А дальше началось рискованное блуждание по спрятавшимися в рыхлом снегу кочкам. Пару раз я чуть не подвернула ногу, и даже упала, больно ударившись коленкой.

Кедрач и тополь мы так и не нашли, да и не очень-то надеялись заметить их во время снегопада. Зато вышли к зарослям какого-то кустарника, с которого не успели упасть разбухшие на морозе синеватые ягоды вытянутой формы.

– Такие растут и в тромских лесах возле Сайшарынских гор, – известил меня Эспин, стоило мне сорвать одну ягодку и потянуть её в рот. – Только они ужасно горькие. Даже звери их не едят.

В качестве наглядной иллюстрации к его словам Дозорка обглодал одну ягодную веточку и даже не поморщился. Что ж, островная собака должна знать толк в пропитании. Значит и мне не стоит ничего бояться.

– Ничего она не горькая, – возразила я Эспину, попробовав ягоду, – даже почти не кислая. Просто убитая морозом.

Упрямец ничего пробовать и проверять не стал, зато достал топор и начал рубить хворост для костра.

Стоило нам устроить привал, и снег словно по команде прекратился, а над головой даже показался клочок голубого неба. Пока огонь растапливал свежий снег в котелке, у нас появилась возможность оглядеться и понять, куда же мы пришли.

Вокруг простиралась тундра. Только далеко на востоке синели вершины гор. Эспин даже достал из рюкзака волнистую после просушки карту и принялся что-то вычислять над ней и прикидывать наш дальнейший маршрут.

На обед у нас был суп из китовых консервов. Что-то он не слишком охотно лез мне в горло, видимо из-за воспоминаний о китокомбинате. Наверное, мясо для этой самой консервной банки нарезали те ненормальные, что покусились на Эспина. Ему, кстати, сваренный суп тоже не очень-то понравился.

– Давай скормим эту бурду псу, – предложил он. – А на ужин обойдёмся юколой.

Я была согласна на такое перераспределение провизии, вот только дозваться Дозорку не получилось. Хорошо, что снег больше не валил, и у меня получилось приметить его лежащим поодаль между кочек. Держа горячий котелок краем рукава, я с воодушевлением отправилась к псу. Я уже предвкушала, как он обрадуется подношению, с каким аппетитом выхлебает суп, как с благодарностью посмотрит мне в глаза. Но Дозорка даже не шелохнулся, когда я приблизилась к нему вплотную. Он упрямо лежал на брюхе, вытянув вперёд лапы, и что-то жевал.

Стоило мне приглядеться, как я увидела сероватый студенистый кусок, огрызок жёлтой плёнки, и невольно воскликнула:

– Дозорка, как ты мог?!

Пёс слопал без остатка кусок лахтачьего жира, что подарили нам в Кедрачёвке. Даже желудочный мешочек сжевал и не подавился.

Я вернулась к стоянке, и обследовала свой рюкзак. Стягивающая верёвка развязана, мешок с сараной валяется на снегу, плитки чая тоже разбросаны неподалёку. Вот ведь хитрый воришка! Удивительно, что не тронул юколу и оставил её лежать на дне рюкзака. Или Дозорка запланировал сожрать её на ужин?

Я была ужасно расстроена его поведением, а ещё больше тем, что не представляла, как отучить пса от воровства. А тут ещё Брум решил подлить масла в огонь:

– Теперь поняла, почему бывший хозяин его не жаловал? Ничего, у балбеса тоже есть ружье. Пока не поздно, пока этот блохастик вконец вас не объел, попроси, чтобы он пристрелил его.

– Ни за что, – отрезала я. – Мы не убийцы.

– Когда этот песец съест все ваши припасы, а ты будешь помирать с голоду, ещё вспомнишь мои мудрые слова. Ты ещё узнаешь, на какого бесполезного проглота променяла меня. Этот песец и тебя сожрёт, когда закончится вся еда. Вот такую змеюку ты пригрела на груди. Теперь стыдись.

Мне и вправду было стыдно, но не перед Брумом, а Эспином. Дозорка ведь утащил жир, который мог сильно пригодиться нам обоим. Это был наш стратегический запас. А теперь он медленно переваривается в собачьем животе.

– Можно подумать, ты очень-то хотела испробовать того лахтака, – решил приободрить меня Эспин.

– Из жира и сараны можно было бы сделать толкушу, – вяло возразила я.

– И чем бы ты её толкла? Ладно тебе, не расстраивайся. Если хочешь, купим в Сульмаре ещё один такой кусок.

Да нет, я не этого хотела. Я думала, что держать при себе собаку не так уж и сложно, а оказалось… Как же заставить Дозорку слушаться? А что, если он так никогда и не признает меня своей хозяйкой и будет промышлять воровством? Что если он и вправду всё время будет объедать нас с Эспином?

После привала всю дальнейшую дорогу я думала, как быть с мохнатым попутчиком. А он без всяких признаков раскаяния на невинной морде плёлся за нами и даже не пытался обогнать.

– Что, объелся, тяжело идти? – строго спросила я его. – И как тебе не стыдно?

Пёс подошёл ко мне и хотел было ткнуться носом в ладонь, но я убрала руку.

– Не подлизывайся. Я сегодня на тебя обижена.

Наверное, интонация, с которой это была сказано, получилась слишком грубой. Но должна же я была обозначить своё недовольство поведением Дозорки.

Когда вновь повалил снег и всё вокруг заволокло белым маревом, я невольно оглянулась в желании удостовериться, что Дозорка снова не потерялся.

А он стоял поодаль и смотрел на меня, будто думал, идти дальше или нет. До чего же несчастная мордочка. Кажется, он и сам потерял веру в меня. Наверно, думает сейчас, и гадает: "Зачем я пошёл за этой злой и жадной девицей? Ей даже кусочка жира на обед жалко. А что же будет дальше? Уж не вернуться ли мне обратно в Энфос. Там у прежнего хозяина всегда найдётся телятина с бараниной".

– Дозорка, – смягчилась и позвала я. – Ну иди сюда. Ко мне, мальчик.

Немного подумав, с опаской он всё же двинулся в мою сторону, а когда поравнялся со мной, то присел и жалобно глянул на меня.

Какой же он милый. И пушистый. Ну как не погладить такого?

Дозорка заметно приободрился от прикосновения моих рук, и даже привстал, явно намереваясь меня облапать. Нет, я ещё не настолько подобрела.

– Ладно, идём. Посмотрим, что будет дальше. На Медвежий остров мы тебя точно переправим, я обещала. А потом посмотрим на твоё поведение.