Наследница огненных льдов

– Тогда купим её в Сульмаре, – не сдавалась я.

– Шела, – начал уставать от этого разговора Эспин. – Какой нам прок от собаки, кроме того, что она такая милая и пушистая?

– Он будет охранять нас.

– От кого?

– От медведей. Ты же помнишь ту морду в кедрачах. Если бы тогда при нас была какая-нибудь собака, она бы почуяла медведя издали и загодя начала бы гавкать. А медведь бы услышал собаку, подумал, что рядом люди, и обошёл бы нас стороной. Теперь понимаешь, почему нам просто жизненно необходима своя собака?

Эспин долго молчал, потом опустил глаза и посмотрел на Дозорку. А пёс словно понял, что здесь и сейчас решается его судьба. Он так жалостливо глядел на Эспина, даже ушки прижал. Ну, просто максимум умиления. Я бы не смогла после такого сопротивляться. И Эспин не смог.

– Ладно, – сдался он, – убедила. Ещё одна встреча с медведем нам не нужна. Тем более на Медвежьем острове. Возьмём с собой пса, пусть отпугивает своим лаем диких животных.

О, моему счастью не было предела. Хотелось затискать и Дозорку, за то, что он такой милый лапочка, и Эспина за то, что такой уступчивый. Хотя нет, Эспина трогать не буду, ещё воспримет это как-то не так, и снова будет совать руки в мой спальный мешок.

Глава 31

Во двор наших хозяев мы вошли с опаской. И не зря. Все упряжные собаки встрепенулись и повыскакивали из своих будок, стоило им увидеть чужого пса не из их стаи. Я придерживала Дозорку за шею, чтобы не вздумал ввязываться с драку, и в таком вот полусогнувшемся положении я загнала его в сарай. Корова с холхутом настороженно уставились на нас, но не издали ни звука. Дозорка примирительно помахал им хвостом, и звери заметно расслабились. Конечно, он ведь такой обаяшка, разве он может быть опасным?

Осталось только предупредить Тойвонына с Пилвичаной о том, что в сарае проведёт ночь ещё один постоялец. Но стоило мне войти в дом, как я тут же забыла, о чём хотела поговорить.

Перед глазами предстала всё та же картина, что я наблюдала и утром: взрослые и дети сидели за столом, а Брум расхаживал между мисок, но на сей раз не воротил нос от угощения, а что-то увлечённо грыз, держа в ручках два кусочка неведомого мне кушанья

– Белый гриб так себе, – прожевав светлый кусочек, заключил он и откусил от другого, коричневатого. – А вот подосиновик лучше. Намного лучше. Дай ещё.

Как оказалось, Пилвичана не поленилась сходить к соседям-переселенцам и попросить у них сушёных грибов, чтобы уважить маленького привередливого гостя.

– Но зачем? – покачала я головой. – У Брума есть шишки, есть сарана. Он совсем не голодает, просто вредничает.

– Каждый гость должен быть накормлен, – возразила Пилвичана. – Это старая северная традиция. Нельзя обижать гостя невниманием. Гость должен быть доволен и угощением и постелью.

– Ну, что вы, – смутилась я, – зачем столько внимания. Мы ведь вам, наверно, даже мешаем. И мы совсем не знаем, чем оплатить ваши неудобства.

– Ну, что ты, что ты, нельзя ни за что платить. Вот если мы к тебе в гости приедем, то тогда ты будешь нас угощать и привечать – такова наша северная традиция.

Всё ясно, теперь я поняла, в чём смысл северного гостеприимства. Сначала гость приезжает в дом к хозяину, потом гость принимает хозяина уже в своём доме – так они и гостят друг у друга по очереди. Да, для маленьких северных сёл это очень полезная традиция, она сильно облегчает людям жизнь в этом суровом крае, ведь куда бы они ни поехали, их везде ждут, их всегда рады видеть. Что ж, если Аксель Аструп или бабушка Матлинэвыт с Кирсимакан и Нуритынэ или Вилпунен с Тойвоныном, Пилвичаной и их детьми захотят посетить Флесмер, я буду только рада отплатить им за их гостеприимство. Но что-то я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из них захочет покидать Соболий остров.

Внезапно мои размышления прервал лай во дворе и странный стук. Дверь приоткрывалась сама собой и тут же захлопывалась, а пузырь в окне не успевал до конца надуться и сразу оседал. На пятом хлопке Тойвонын не выдержал и встал из-за стола, чтобы открыть дверь. Стоило ему это сделать, как в дом вбежал Дозорка и тут же кинулся ко мне. Бедняжка, он так заскучал в сарае, что не побоялся выйти во двор к другим псам, лишь бы найти меня. А он, оказывается, умеет открывать не только хлипкие запоры в сарае, но и способен поддеть лапой тяжёлую отвесную дверь в доме. Какой сильный.

Теперь мне пришлось объясняться с хозяевами и рассказать им всю историю о спасении пса. Я думала, что они настойчиво попросят вывести собаку из дома, чтобы она не начала охоту на последнюю курицу, но дети мигом кинулись гладить и тискать лохматого, вымывшегося в снегу Дозорку.

– Какая красивая белая собачка, – радовались они.

А Дозорка был рад вниманию не меньше детей и уже успел лизнуть девочку за щёку. Глядя на эти нежности Пилвичана не удержалась и рассказала нам о бывшем хозяине пса.

– Петер – злой, скверный человек. Всегда обижал своих собачек. И бил, сажал на цепь на всё лето и воду в миску не подливал, и ошейники им делал из проволоки, что шкуры у них все в крови были. И кормит он их всегда плохо. Дурно это, нельзя так делать. Все мы когда-нибудь умрём и уйдём к верхним людям. И все коровы и холхуты после смерти тоже уйдут в Верхний мир к своим хозяевам, чтобы в новой жизни опять кормить их. И собачки уйдут и будут охранять вход в Верхний мир. И всех, кто обижал их в этой жизни, они при встрече загрызут, и будет душа такого злого человека летать неприкаянная. Поэтому нельзя обижать собачек, в Верхнем мире они все обиды припомнят.

Надо же, вот, значит, чем продиктовано относительно бережное обращение с собаками на этом острове. Полезные суеверия, особенно для таких милых пёсиков как Дозорка.

– Придётся взять его с собой в Каменку, – призналась я Пилвичане, – чтобы бывший хозяин его не нашёл и не пристрелил, как обещал.

– Что-что-что-что?! – взревел на столе хухморчик, отложив свои сушёные грибы. – Кого это ты собралась взять с собой?

Он даже подошёл на край стола, чтобы взглянуть на пса, а Дозорка, услышав человеческий голос, ужасно заинтересовался, кто это его издаёт. Вырвавшись из детских объятий, он подошёл к столу и нагло поставил передние лапы на столешницу. В отличие от Брума, я видела, как энергично Дозорка виляет ему хвостом. А ещё я видела, как грозно хухморчик взирает на чёрный нос, что внимательно его обнюхивает. В следующий миг Дозорка не удержался и лизнул Брума – всего, с ног до головы. Ой, сколько же потом было крику…

– Как ты могла привести это слюнявое существо в дом?! Почему оно похоже на песца?! Ты так издеваешься надо мной?!

– Какой же это песец? – примирительно спросила я. – Это обыкновенная белая собака.

– Это большой песец, – настаивал Брум, – слюнявый и блохастый!

– Он просто очень дружелюбный. Он не хотел тебя обидеть.

– Да, не он. Это ты меня обидела. Как ты могла променять меня на какой-то комок шерсти? Меня, настоящего хухморынмыла?! Нет, хватит с меня этих издевательств. Сначала притащила меня на этот остров, хотя я предупреждал, что не хочу сюда ехать. Теперь ты завела гигантского песца. Хватит, всё кончено, я ухожу от тебя.