Наследник имения Редклиф. Том первый

— Отчего жъ Филиппъ не препятствовалъ ея браку?

— Онъ страшно возсталъ противъ него, но гд же было 19-тилтнему брату сладить съ 27-милтней сестрой? По всему видно, что ея упорство задло его за живое. Бднаго малаго сильно перевернуло, какъ отъ этого обстоятельства, такъ и отъ смерти Фанни, которую онъ нжно любилъ. Кроткая была двушка. Онъ точно разомъ потерялъ обихъ сестеръ и домашній уголъ.

— Но вдь Филиппъ, кажется, теперь только что возвратился отъ мистриссъ Гэнлей. Значитъ, онъ здитъ къ ней.

— Да, братъ и сестра попрежнему дружны. Она въ немъ души не слышитъ и очень имъ гордится. Они въ постоянной переписк, и Филиппъ часто гоститъ у нея. Но доктора онъ не любитъ, и тонъ ихъ дома вообще ему не нравится; онъ всегда возвращается отъ нихъ мрачный и грустный. Мы всячески стараемся заставитъ его забыть родной Стэйльгурстъ и считать своимъ домомъ Гольуэль.

— Какъ онъ васъ долженъ любить!

— Кто? Филиппъ? Нтъ, онъ со всми сдержанъ, кром Маргариты. Со времени ея замужества онъ сдлался положительно замкнутъ. Вотъ отчего онъ такъ строгъ къ другимъ и недоврчивъ. Это всегдашнее слдствіе разочарованія въ любви и въ дружб. А Маргарита своимъ замужествомъ нанесла сильный ударъ его молодому сердцу.

— Благодарю васъ за все, что вы мн объ немъ разсказали, сказалъ Гэй. — Я теперь лучше понимаю характеръ Филиппа и буду смотрть на него совсмъ иначе. Должно быть, страшная вещь обмануться въ любимомъ человк. Воображаю, что онъ перенесъ.

Мистриссъ Эдмонстонъ очень была рада, что ей удалось, повидимому, расположить Гэя въ пользу Филиппа, и съ этого дня она еще боле полюбила Гэя.

ГЛАВА V

Мистриссъ Эдмонстонъ съ нетерпніемъ ожидала, что скажетъ мистеръ Лазсель о своемъ новомъ воспитанник, и наконецъ узнала отъ него, что Гэй Морвиль одаренъ блестящими способностями, свдній иметъ много, но въ классическомъ образованіи отсталъ и по части математики слабъ. Его пріучили къ мысли, что очень достаточно перевезти прозой или стихами какого-нибудь классика, если притомъ англійскій переводъ будетъ гладокъ и изященъ, а между тмъ онъ забывалъ о точности перевода и нердко искажалъ смыслъ подлинника. Трудиться онъ не привыкъ, такъ какъ понимается трудъ, и потому далеко отсталъ отъ своихъ сверстниковъ, гораздо мене его развитыхъ, но получившихъ правильное образованіе въ какомъ-нибудь общественномъ заведеніи. Все это мистеръ Лазсель передалъ Гэю лично, посл перваго испытанія; но такъ какъ тотъ не могъ вынести, чтобы кто-нибудь осмлился осудить его дда или прежняго учителя, то замчаніе его пропало даромъ, и Гэй ограничился только вопросомъ, по скольку часовъ въ день ему прикажутъ заниматься.

— По три, — сказалъ сначала мистеръ Лазсель; но, сообразивъ количество предметовъ, необходимыхъ для точнаго изученія, прибавилъ, — нужно бы, правду сказать, по четыре часа работать, если это возможно.

— Такъ я четыре часа и назначу, — отвчалъ Гэй:- а можетъ быть, и пять займусь.

Онъ усердно принялся работать и, не поднимая головы, трудился до завтрака, за часъ передъ которымъ онъ и Чарльзъ имли обыкновеніе читать что-нибудь по латыни вмст. Во время этихъ уроковъ Чарльзъ ршительно забывалъ товарищество и обращался съ Гэемъ очень строго. Гэю же, привыкшему жить на вол и проводить цлые дни на воздух, было очень трудно приниматься снова за сухой, мертвый языкъ классиковъ; ему пришлось горы ворочать, доискиваясь коренныхъ формъ и изучая трудные виды глаголовъ, и такая работа дотого его изнуряла, что къ полудню онъ былъ на себя не похожъ. Тутъ бы, кажется, и отдохнуть ему въ прохладной, покойной гостиной, тмъ боле, что Чарльзу было все равно, какой бы часъ для чтенія ни выбрать; но онъ, какъ нарочно, назначилъ полдень для уроковъ Гэя, вовсе не замчая, что лишаетъ своего пріятеля единственнаго часа для развлеченія. По временамъ Гэй звалъ во весь ротъ и, получивъ однажды названіе дурака за это, ршился попросить Чарльза перемнить часъ урока; но тотъ не согласился, и Гэй скромно подчинился вол домашняго деспота. Изучать характеръ Гэя было самымъ пріятнымъ развлеченіемъ для больнаго; онъ, напримръ, очень радовался однажды, что ему предстоитъ услышать отъ Гэя описаніе перваго обда, на который его пригласили. Семейство Браунлоу прислало просить мистера и мистриссъ Эдмонстонъ, вмст съ дочерью и молодымъ сэръ Морвилемъ, къ себ на обдъ. Гэю не очень хотлось хать, не смотря на увщанія Лоры, соблазнявшей его тмъ, что они услышатъ за столомъ отличную музыку; да и мистеръ Эдмонстонъ подговаривалъ его, радуясь заране перспектив дружескаго обда. Но Гэй что то отнкивался, пока наконецъ Чарльзъ не настоялъ, чтобы онъ халъ, хоть ради того, чтобы на слдующее утро передать ему изустное описаніе обда.

Такъ и случилось. На другой день за завтракомъ Чарльзъ не преминулъ спросить, весело ли было Гэю.

— Ахъ! пресмшно было! отвчалъ тотъ.

— Особенно смшнаго ничего не было, — прибавила Лора:- обыкновенный характеръ обдовъ Браунлоу извстенъ.

— Однако, разскажите все по порядку, — началъ снова Чарльзъ. — Лора, тебя кто велъ къ столу? Гэю врно навязали хозяйку дома?

— Нтъ, — отвчала Лора, — хозяйку и меня вели лорды.

— А не Филиппъ?

— Нтъ, — сказалъ Гэй:- врный Аматъ былъ безъ благочестиваго Энея.

— Ай да, Гэй, люблю за это! крикнулъ Чарльзъ, расхохотавшись.

— Мн эта мысль невольно пришла въ голову, — сказалъ Гэй, какъ бы извиняясь за насмшку. — Я наблюдалъ все время за молодымъ Торнтолемъ, это пародія на Филиппа, а безъ него онъ еще смшне, чмъ при немъ. Неужели онъ самъ этого не замчаетъ?

— Да, къ нему эти манеры вовсе не идутъ, — вмшалась мистриссъ Эдмонстонъ: — у него нтъ врожденнаго достоинства Филиппа.

— Видно, нужно быть непремнно шести футовъ росту, чтобы обладать этими величественными, спокойными и вмист граціозными манерами, которыми отличается Филиппъ, — сказалъ Гэй.

— Лора, кто былъ твоимъ сосдомъ? заговорила Эмми.

— Докторъ Майэрнъ. Я осталась очень довольна, иначе на меня навязался бы кто-нибудь изъ пріятелей мистера Браунлоу. Т ни о чемъ другомъ не говорятъ, какъ о скачкахъ, да о балахъ.

— А какъ держала себя сама хозяйка? спросилъ Чарльзъ.

— Она престранная, съ невозмутимымъ спокойствіемъ, замтила мистриссъ Эдмонстонъ, а Гэй, сдлавъ преуморительную физіономію, добавилъ: да, такихъ барынь мало на бломъ свт! Благородная ли она?

— Филиппъ иначе не зоветъ ее, какъ: эта женщина, — сказалъ Чарльзъ. — Она его разъ вечеромъ чуть не уморила со смху, увряя, будто она во всю свою жизнь видла только троихъ примрныхъ молодыхъ людей; его, меня, да еще своего сына.

— Ну, ужъ о Мориц она этого не скажетъ, — замтила Лора, когда взрывъ хохота умолкъ.

— Я слышала, какъ она старалась обойдти одну молодую даму, увряя ее, что Морицъ старшій въ род, - сказала съ улыбкой мистриссь Эдмонстонъ.

— Неужели, мама, она не знала, что говоритъ неправду? спросила Эмми.

— Да, я ей намекнула, что лордъ де-Курси еще живъ, но она нисколько не сконфузилась и прибавила: ахъ! да, я совсмъ забыла; ну, да это все равно; значитъ, онъ второй сынъ, слдующій посл перваго…

— Послушали бы вы анекдоты, которые она и Морицъ другъ другу разсказывали, — воскликнулъ Гэй. — Право, онъ ее дурачилъ, потому что на каждый ея разсказъ у него слдовалъ анекдотъ еще боле неправдоподобный. Неужели она благородная?

— По рожденію да, — сказала мистриссъ Эдмонстонъ:- но ея бойкость и глупость длаютъ изъ нея просто неприличную женщину.

— Какъ она кричитъ! замтила Лора. — Что она тамъ толковала о лошадяхъ, Гэй?

— Она разсказывала, будто ей пришлось какъ-то править парой такихъ бшеныхъ лошадей, что вс грумы струсили, и что ей захотлось взять съ собой маленькаго сына, но мужъ будто бы сказалъ: «ты, душа моя, можешь ломать себ шею сколько теб угодно, а ужъ сына я теб не дамъ!» На это Морицъ замтилъ, что онъ самъ видлъ, какъ одна лэди правила не парой, а четверней въ рядъ, и прибавилъ еще какую-то несообразность.

— Дорого бы я дала, чтобы послушать ихъ! воскликнула Лора.

— А знаете ли, — сказалъ Гэй:- что мистриссъ Браунлоу куритъ сигары?

Крики ужаса и смхъ покрыли его голосъ.

— Право, Морицъ при мн ей разсказывалъ, что и онъ зналъ какую-то лэди, у которой постоянно висла на пояс сигарочница на цпочк, и будто она на бал, въ средин танцевъ, всегда курила.

Въ эту минуту доложили, что лошадь Гэя осдлана, и онъ ухалъ на урокъ. Вернувшись оттуда, онъ прибжалъ прямо въ гостиную, гд мистриссъ Эдмонстонъ читала что-то вслухъ Чарльзу, и отрывисто произнесъ: