Наследник имения Редклиф. Том первый

Онъ ошибался. Правда, между обоими Морвилями возникали часто недоразумнія и даже споры, которые однако не переходили въ вражду, вслдствіе хладнокровія Филиппа и готовности Гэя извиняться въ своихъ вспышкахъ; въ случа же нужды онъ постоянно обращался къ Филиппу за совтомъ и помощью. Особенно охотно выслушивалъ онъ его наставленія на счетъ образа жизни въ Оксфорд. Мистриссъ Эдмонстонъ боле всхъ другихъ понимала, какъ сильно Гэй нуждался въ дружеской поддержк и какъ опасны могли быть для него искушенія университетской жизни. Передъ его отъздомъ она долго разговаривала съ нимъ въ своей уборной, общалась писать къ нему и съ Чарльза взяла слово длать тоже самое. Гэй ухалъ изъ Гольуэля, сопровождаемый общимъ сожалніемъ. Шарлотта плакала навзрыдъ и требовала непремнно на память локонъ шерсти Буяна. Она готова была-бы, кажется, надть его въ медальон на шею, еслибы не боялась, что Лора передастъ это Филиппу.

— Онъ ухалъ съ большими задатками, — замтилъ Филиппъ, проводивъ глазами удалявшагося Гэя.

— Дай Богъ, чтобы они развились! сказала мистриссъ Эдмонстонъ.

— Да, хорошо бы это было. Меня пугаетъ его способность привязываться къ людямъ. Его положеніе въ свт, богатство, хорошая фамилія, веселость и привлекательная наружность — все это страшные подводные камни. На бду его, онъ не привыкъ трудиться, а трудъ — лучшій оплотъ противъ искушеній. Впрочемъ, онъ славный, честный малый и отличныхъ правилъ. Дай Богъ, чтобы онъ въ университет хорошо пошелъ.

ГЛАВА VII

Былъ великолпный іюньскій вечеръ; яркое солнце окрасило синее небо какимъ-то тонкимъ, розовымъ оттнкомъ и тихо закатывалось за сосновымъ и орховымъ лсомъ, бросая длинныя тни отъ старыхъ деревьевъ на большой лугъ передъ домомъ въ Гольуэл. Въ воздух пахло сномъ. Пестрая вереница косцовъ — мужчинъ и женщинъ, съ граблями на плечахъ, возвращалась съ работы; ихъ блыя рубашки, соломенныя шляпы и загорлыя, здоровыя лица, составляли живописную картину, освщенную лучами заходящаго солнца. Недалеко отъ дома, на лужайк, стояли густыми рядами копны сна. Тамъ же лежалъ Чарльзъ, прислонившись спиною къ высокой копн; подл него сидли: мать, съ книгою въ рукахъ, и Лора, съ портфелемъ на колняхъ. Она снимала видъ съ прелестнаго деревенскаго пейзажа, а лучи солнца, пробиваясь сквозь зелень, придавали ея кудрявой голов какой то золотистый отливъ; по сосдству отъ нея, растянувшись на сн, лежалъ Филиппъ, безъ шляпы и безъ галстука; онъ отдыхалъ посл путешествія пшкомъ изъ Броадстонъ, рядомъ съ ними Эмми и Шарлотта, воображая, что он дло длаютъ, прыгали по копнамъ, зарывали другъ друга въ сно и громко смялись. Старшіе мало говорили, имъ было жарко, даже спать хотлось. Втерокъ изрдка проносился по лугу и обдавалъ ихъ всхъ благоуханіемъ отъ сна. Вдругъ, холодный, черный носъ Буяна коснулся лица дремавшаго Чарльза и красный языкъ его сталъ нжня лизать руку больнаго. Шарлотта радостно вскрикнула: «А! а! вотъ наконецъ и онъ!» и бросилась бжать по лугу, перескакивая черезъ пни и пробираясь мимо копенъ на встрчу Гэю, только что показавшемуся на лошади, у опушки лса. Увидавъ двочку, онъ кинулъ поводья одному изъ косцовъ, соскочилъ съ Делорена и прыжками понесся прямо къ ней. Къ счастію, онъ подосплъ во время, потому что въ эту самую минуту Шарлотта споткнулась и полетла навзничь. Гэй подхватилъ ее и поставилъ на ноги. Лора, Эмми и Филипмъ, съ радостными криками, окружили Гэя, какъ маленькаго школьника, въ первый разъ возвращающагося домой на вакацію. Впрочемъ, онъ и самъ прыгалъ и радовался, какъ дитя; все лицо его сіяло счастьемъ, а Буянъ, вырвавшись изъ объятій Чарльза, лаялъ и носился по лугу, какъ безумный, задравъ хвостъ кверху, точно сочувствуя радости своего барина. Гэй бросился потомъ къ Чарльзу и, цлуя его, поздравилъ съ выходомъ на воздухъ. Затмъ, молодежь размстилась кто на сн, кто просто стоя около копны, гд лежалъ больной, и вс заговорили разомъ, такъ что нельзя было разобрать ни одного слова. Смхъ, вопросы, отвты, радостныя восклицанія слились въ одинъ гулъ.

— Буянъ! голубчикъ, ты еще похорошлъ! кричала Шарлотта, покрывая поцлуями милаго пуделя.

— Ахъ! что за день! что за чудный день! говорилъ Гэй, сбрасывая, по примру Филиппа, галстукъ и шляпу.

— Это такая погода, что упиться воздухомъ досыта нельзя, — вторилъ ему Филиппъ, повалившись навзничь и втягивая всей грудью. ароматическій букетъ травы. Гэй началъ громко напвать псню:

«Счастливый день мой будетъ завтра»…

— А-а! теперь видно намъ придется у васъ учиться, Гэй, сказала Лора. Вдь вы недаромъ брали уроки пнія.

— Гэй! Гэй! слышали вы, какой вамъ сюрпризъ готовится, вмшалась Эмми. Вдь лэди Килькоранъ даетъ скоро балъ.

— Вамъ непремнно нужно хать, — сказала Шарлотта. Какъ я рада, что останусь дома. Немавижу танцы.

— А я танцую хуже Буяна, возразилъ Гэй, схвативъ пуделя за переднія лапы и заставляя его выдлывать какой-то невозможный танецъ.

— Не бда, мои барышни васъ сейчасъ выучатъ, замтила мистриссъ Эдмонстонъ.

— Неужели я обязанъ непремнно хать? спросилъ Гэй.

— Ага! вы ужъ, кажется, серьезно начинаете подумывать о бал, съ улыбкой ввернулъ Чарльзъ.

— А Филиппъ подетъ? спросилъ Гэй.

— Да, онъ детъ, чтобы произнести рчь о томъ, что танцы суть пріятное и здоровое развлеченіе для молодыхъ людей, продолжалъ Чарльзъ.

— Ты ошибаешься, отвчалъ Филиппъ. Теперь слишкомъ жарко, чтобъ говорить рчи.

— Господа! Аполлонъ опускаетъ свой лукъ по случаю жары, воскликнулъ неугомонный Чарльзъ. Капитанъ уступаетъ поле сраженія.

— А! а! ужъ капитанъ Морвиль! Имю честь поздравить съ повышеніемъ, радостно сказалъ Гэй. Пойду непремнно когда нибудь пораньше въ Броадстонъ, чтобы успть полюбоваться вами на парад.

— Какъ? Разв вы будете продолжать ходить туда на уроки къ мистеру Лазсель? спросилъ Чарльзъ.

— Если онъ самъ отъ меня не откажется, отвчалъ Гэй. Я такъ отсталъ отъ товарищей по классу, что мн никакъ нельзя лниться во время каникулъ.

— Вотъ это такъ, Гэй! одобрительно воскликнулъ Филиппъ, подымаясь съ земли. При такой настойчивости, вы далеко пойдете. Ну, какъ идутъ у васъ сочиненія?

— Порядочно! благодарю васъ.

— Пора, пора привыкать къ длу, продолжалъ Филиппъ. Что вы теперь читаете?

— укитида.

— Дошли ли вы до рчи Перикла? Если да, то я вамъ покажу нкоторыя мои замчанія на счетъ этой рчи. Понимаете ли вы теперь духъ языка?

— Стараюсь, по крайней мр, отвчалъ Гэй, вытаскивая репейникъ изъ кудрявыхъ ушей Буяна.

— Что вы больше любите, греческій языкъ или балъ? спросилъ Чарльзъ.

— Лучше всего люблю лугъ съ сномъ, сказалъ Гэй, поваливъ Буяна и бросая ему сно въ глаза.

— Еще бы! воскликнула Шарлотта:- кому жъ можетъ понравиться глупый балъ боле, чмъ лугъ съ сномъ.

— Ахъ, ты моя милая двочка! съ улыбкой замтила мать:- и хочется хать, да не возьмутъ.

— Мама! вы знате, что я вовсе не люблю баловъ, возразила шалунья.

— Точно также какъ и я, сказалъ Чарльзъ. Мы съ тобой, Шарлотта, презираемъ свтскую суету.

— Ну, ужъ вамъ то, Гэй, нужно хать, прервала брата Лора. Филиппъ, и тотъ сказалъ, что приметъ приглашеніе.

— Что жъ длать? Мн не переучить лорда Килькорана, возразилъ Филиппъ. Я очень уговаривалъ Морица отказаться отъ этой зати, но если этого желаетъ его отецъ, мн вмшиваться нечего.

— Вы должны знать, Гэй, сказалъ Чарльзъ, что этотъ балъ дается Морицомъ, въ честь нашей Лоры.

— Врьте ему, Гэй! смясь возразила старшая сестра. Надо вамъ сказать, что лордъ Килькоранъ человкъ предобрый; дочь его Эвелина очень удивилась, услыхавъ, что Эмми отъ роду не была ни на одномъ бал, а что я только одинъ разъ танцовала; вотъ они и ршились дать балъ.

— Когда назначенъ балъ?

— Чрезъ недлю, въ четвергъ, сказала Эмми. Я бы желала, знать, понравится ли вамъ Эвелина, она прехорошенькая!

— Она, кажется, большой другъ съ Лорой? не такъ ли?

— Да, я очень ее люблю, сказала Лора. Мы съ дтства дружны; по моему мннію, она очень умна, хотя другіе, кто мало ее знаетъ, иначе ее судятъ.

При этихъ словахъ Лора выразительно взглянула на Филиппа.

— Живетъ теперь кто нибудь изъ дтей, кром Эвелины, съ родителями? спросилъ Гэй.

— Да, младшія дв дочери — Эмми и Элленъ; меньшіе сыновья тамъ же. Лордъ де Курси (старшій сынъ) въ Ирландіи, а прочихъ дтей нтъ дома.