Наследник имения Редклиф. Том первый

— Вы не знаете, что за тоска разставаться съ единственной живой душой въ цломъ дом! звая говорилъ Чарльзъ Гэю. — Я уже буду не жить, а прозябать до вашего возвращенія.

— Какъ? вы, Чарльзъ? первый нашъ балагуръ? спросилъ Гэй: — и вы будете скучать?

— Я только и балагурю, что въ вашемъ присутствіи, — отвчалъ Чарльзъ. — Недаромъ говорятъ, что безъ воды и мельница не мелитъ; но что бы тамъ ни было, а мы ожили съ тхъ поръ, какъ вы у насъ поселились. Вы какъ-то съумли сдлаться необходимымъ для всей семьи. Мы наблюдали за вами, иногда подтрунивали, но всякій день ожидали отъ васъ чего-нибудь новаго.

— Вотъ какъ! сказалъ Гэй. — Такъ вы за мной наблюдали? Я воображаю, что во мн ничего нтъ такого, что бросается въ глаза.

— Я вамъ скажу, что въ васъ есть. То, что я бы очень желалъ имть: у васъ независимый характеръ.

— Не желайте этого, Чарльзъ!

— Погодите! я не говорю, что я бы вамъ подражалъ. Напротивъ, я бы никогда не длалъ такихъ глупостей, какъ вы. Не сидлъ бы я по утрамъ, когда хорошая погода, за Еврипидомъ, не выпустилъ бы я изъ рукъ дорогой охотничьей лошади, еслибы у меня было довольно денегъ, чтобы ее купить. Ни за что!

— Это потому, что вамъ нтъ надобности переработывать свою натуру.

— Ну, какъ бы тамъ ни было, — звая продолжалъ Чарльзъ:- а я вамъ не польщу, если скажу, что мн жаль васъ. Какой бы вы тамъ ни были чудакъ, а я все-таки сильно почувствую ваше отсутствіе. Не легко видать ежедневно одн и т же сцены, одни и т же лица и слышать одни и т же разговоры. Лора съ ея рисованіемъ и съ хвалебными гимнами Филиппу, Эмми съ ея цвтами, Шарлотта и вс прочіе съ своими разсужденіями, глупые визиты, глупыя книги — все это мн до смерти надоло. Не смотрлъ бы на нихъ!

Чарльзъ еще разъ звнулъ, вздохнулъ глубоко и съ трудомъ новернулся на диван.

— Съ вашимъ пріздомъ все ожило у насъ въ дом, - продолжалъ онъ. — Вы разсказываете о Рэдклифф и о своихъ любимыхъ животныхъ гораздо интересне, чмъ всякая книга; вы чисты душой, не мудрствуете лукаво и имете оригинальный взглядъ на вещи; вы войдете только въ комнату, я такъ и жду новости; поете вы также не приторно, какъ вс, а съ огнемъ; вы для меня точно кушанье за столомъ. Эхъ! Гэй, признаюсь вамъ откровенно. Какъ я ни храбрюсь, а не легкая вещь бьпь калкой въ лучшіе годы жизни — да чего? калкой на всю жизнь; что тамъ доктора ни толкуй, а ни одинъ изъ нихъ не ршился еще меня обнадежить, что я когда-нибудь выздоровлю. И знаешь, что пролетитъ цлый вкъ не вставая! Надяться! Да я вдь десять лтъ какъ надюсь, и много-ли толку вышло! Знаете что, Гэй? сказалъ съ горькой улыбкой больной, — я еще удивляюсь, что вы во мн не возбуждали ненависти. Подчасъ мн дотого тошно, что кусаться хочется. Особенно я эту трещетку Морица де-Курси искусалъ бы охотно; какъ начнетъ тарантить, какъ начнетъ…

— Но вдь и я часто вздоръ говорилъ. Мн потомъ приходило не разъ въ голову, что я васъ утомляю своей болтовней.

— Нтъ… Нтъ, вы мн никогда не надодали, напротивъ, я увлекался, слушая васъ. Ваши разсказы о катань верхомъ, объ охот, о прогулкахъ въ лодк — да вдь это жизнь!…

Никогда еще Чарльзъ не говорилъ такъ откровенно о своей болзни предъ Гэемъ, и видно было, что этотъ порывъ чистосердечія сильно взволновалъ Гэя. Онъ стоялъ, опершись о спинку дивана, на которомъ лежалъ больной, и выразительные глаза его были точно прикованы къ лицу Чарльза.

— И вотъ, вы теперь поступаете въ Оксфордскій университетъ, — говорилъ тотъ:- вы попадете въ кругъ совершенной молодежи, будете слышать, что длается на бломъ свт, заставите говорить о себ! Кто знаетъ, можетъ быть, вы и сами займете видное мсто въ обществ. А я? — У меня есть таланты; я бы также могъ быть чмъ-нибудь. Меня теперь вс считаютъ лнтяемъ, да на что же я годенъ? Я знаю, что не будь у меня этой — (онъ едва не выговорилъ одного сильнаго выраженія, которое уже вертлось у него на губахъ, но остановился отъ взгляда большихъ глазъ Гэя), то есть, я хотлъ сказать, если-бы я не былъ прикованъ къ постели, — поправился онъ, — то мистеру Филиппу не удалось бы играть роль представителя нашего дома. Меня, кажется, мать природа, также какъ его, не обдлила умомъ.

— Объ этомъ и говорить нечего, — сказалъ Гэй. Вы такъ быстро схватываете идею каждаго автора. Вамъ стоило-бы поработать самому надъ какимъ нибудь сочиненіемъ. — Попробуйте-ка.

— Попробовать? — да и что я черезъ это выиграю?

— А разв можно зарывать свои таланты въ землю? задумчиво спросилъ Гэй. — Мы даже и права на это не имемъ. Мн такъ жаль бросать наши чтенія вдвоемъ.

— Да, у меня ужъ другаго такого ученика не будетъ, сказалъ Чарльзъ. — Одинъ читать я не стану, да и не могу, по правд сказать.

— Разв ваши занятія зависятъ отъ кого-нибудь? спросилъ съ удивленіемъ Гэй.

— Конечно: я хочу взяться за что-нибудь, а здоровье не позволяетъ. Вотъ я и отложу книгу въ сторону, перезабуду все, что читалъ, и дло кончится ничмъ. Да это все ничего, я принялъ бы всякое занятіе какъ лекарство, чтобы освжить свой мозгъ, да было-бы съ кмъ заниматься, только опекуновъ мн не нужно, съ ними ничего не буду длать.

— Ну, а сестры ваши? предложите имъ вамъ помогать.

— Гмъ! Кому же? Лор? — она и безъ того ученая, да и браконьеромъ въ лсахъ Филиппа быть не хочу; заставить Эмми быть серьезной? тогда прощай домашняя отрада. Я и то боюсь, не повредило бы ей то чтеніе, которымъ Мэри Россъ ее угощаетъ.

Въ эту минуту Эмми вбжала въ гостиную.

— Эмми! послушай-ка, что Гэй мн совтуетъ; онъ говоритъ, что тебя нужно заставлять читать ежедневно что-нибудь очень серьезное, чтобы ты высохла какъ палка и посинла.

— Какъ голубая горчанка! подхватилъ Гэй.

— Я очень рада быть похожей на цвтокъ, — сказала Эмми:- только желаю знать, о чемъ вы толковали?

— Да о томъ, какъ бы принудить тебя прочитать вс фоліанты дядюшкиной библіотеки, — продолжалъ Чарльзъ:- то есть, т громадныя книги, которыя находятся подъ вдніемъ Маргариты, пока Филиппъ не обзавелся своимъ домомъ.

— Не правда, вы говорили совсмъ не обо мн! воскликнула Эмми.

— У насъ рчь шла о чтеніи, которымъ Чарльзъ и я занимались по утрамъ, — сказалъ Гэй.

— Да, я сэма уже думала, какъ Чарльзу будетъ скучно, когда настанетъ часъ урока, Мы такъ жалемъ, Гэй, что вы узжаете.

— Эмми, не хочешь-ли ты замнить Гэя? спросилъ Чарльзъ.

— Какъ, Чарльзъ! — ты возьмешься со мною читать? Неужели? вскричала Эмми, вся вспыхнувъ отъ удовольствія. — Мн давно хочется заниматься вмст съ тобой, какъ Джемсъ Россъ это длаетъ съ Мэри; но я боялась предложить теб это. Я такая глупая. Но если ты самъ этого желаешь — благодарю тебя отъ всей души.

Дло было тутъ же слажено, и Чарльзъ обязался отдавать Гэю отчетъ объ ихъ занятіяхъ, нарочно для того, чтобы поддержать свою энергію; что же касается Филиппа, тому положили не говорить ни слова, чтобы не дать ему права вообразить, что Чарльзъ слдуетъ его совту.

Чарльзъ дйствительно искренно полюбилъ Гэя; онъ даже не придирался къ нему за его готовность восхищаться всми дйствіями Филиппа, будучи убжденъ, что Гэй длаетъ это чисто изъ сознанія долга, точно какъ дти, которымъ велятъ приходить въ восторгъ отъ какого-нибудь примрнаго мальчика, описаннаго въ книжк для чтенія; но что внутренно Гэй не питалъ особенной нжности къ своему старшему кузену.