Наследник пепла. Книга I

Тихомир Годиславович Добромыслов. Язык в трёх местах сломаешь, пока выговоришь! Понятно, почему он всем представлялся — Тагай.

Здание академии доминировало над всей округой. Прямо перед ней высадили просторный и уютный парк, по сторонам ютились жилые казармы, так что крыльцо с колоннадой, достойное древних амфитеатров, смотрелось чем-то исполинским, величественным и невероятно красивым.

Когда я поднимался по объёмным ступеням, то думал почему-то не о том, как здорово тут будет учиться. Нет. И даже не о том, как ведут себя выпускники этой академии, встречаясь с настоящими демонами. Думалось мне не об этом. А о том, что в случае прорыва, каждый военнообязанный должен примчаться в местный портальный пункт и получить разнарядку на дальнейшее следование в составе сформированной бригады к месту прорыва. Это закон. Неявка равняется измене. Именно поэтому военнообязанным необходимо было уведомлять о своих перемещениях по империи. Их жизнь во многом регламентировалась империей.

За дверями пяти метров в высоту расположился роскошный и такой же громадный зал. На правой стене были вывешены списки. Огромное количество фамилий и имён, подавших заявление и прошедших пока что формальный отбор.

Глядя на это столпотворение аристократии в рамках одной-единственной, пусть и большой стены, я понял, что уже какое-то время меня одолевает тревога. Скрытая, неявная. Это не то острое чувство опасности, которое возникло в момент нападения со спины. Это совсем другое. Тихое отчаяние, которое уже хочет пробиться во вне, но пока не находит причину.

Плевать! Мне нужно только одно — найти своего друга, а потом подобрать слова, которыми я смогу рассказать ему, что со мной… с нами случилось.

Так-с, посмотрим. О! Городок Подгорный. Аден, Виктор. Тест назначен на третье сентября, то есть на послезавтра. Класс! Даже себя нашёл, а вот друга нет.

И тут пришло понимание, что в алфавитном порядке были расставлены города. А уже в рамках одного города фамилии аристократов стояли по мере их знатности. Иногда даже были распечатаны отдельные бумаги, где несколько фамилий находились на одном уровне. Всё для того, чтобы не было вопросов: «А почему это наш род ниже этих? У нас вообще-то титулов больше!» И так далее.

А откуда Тагай? Кажется, он упоминал Селябэ. Хм… Я никогда не придавал этому значения. Мне было совершенно неважно, откуда человек. Мне было важно, какой он.

Так-так-так, Селябэ нет. Но я и не помню такого реального города, хотя, погодите-ка… Ну, конечно! Тагай, выдумщик. Челябинск, вот какой город мне нужен. Итак, аристократы Челябинска. Деденёв, Дерябин, Дворжецкий, Дорничев… Стоп! Ага! А вот и Добромыслов! Тесты тоже назначены на третье, как и у меня. Только на пару часов позже. Ничего, подожду.

Я медленно и с удовлетворением от проделанной работы выдохнул. Что теперь? Узнать, где проходят тесты, да и идти домой, готовиться к завтрашнему приёму. Ада, наверняка, мне весь мозг выест по поводу этикета. Но делать нечего, не каждый день оказываешься на приёме во дворце.

За моей спиной послышались глухой нарастающий ропот, а затем резкое движение и окрики. Я обернулся.

В зал вошла группа парней моего возраста. Они сразу же привлекли внимание. Один из них, явно главный, шёл в центре. Эдакий главнюк, чувствующий себя хозяином положения. У бритишей таких называли мажорами, но как по мне главнюк — гораздо более ёмкое определение. Рядом шли четверо его подпевал.

Я даже хмыкнул тому, насколько смешно и безвкусно это выглядело со стороны. Даже выражение лица мажора полностью соответствовало тому, каким его можно было представить. Надменное, с брезгливо поджатыми губами и выражением полного превосходства во взгляде.

На подобных я вдоволь насмотрелся на стене. Выражение их лица меняется лишь в тот момент, когда их раздирают демоны. А до того момента они уверены, что являются хозяевами этой жизни. Ну-ну.

Я стоял чуть в стороне от шествующей пятёрки, перед которой все считали за лучшее расступиться. Только один паренёк этого сделать не успел.

Он был слишком увлечён, выискивая свою фамилию в бесконечном списке, вывешенном на стене. За это и поплатился. Один из прихвостней, сопровождающих мажора, толкнул рыжего паренька плечом, отчего бедняга растянулся на полу. Раздался тихий утробный рык. Очки слетели с переносицы рыжего и откатились прямо мне под ноги.

Я наклонился и поднял их. Затем, повинуясь порыву, протянул руку и помог упавшему подняться, после чего вручил очки. При этом обратил внимание, что парня буквально потряхивает. В тот момент я решил, что от страха.

— Разных козлов, как я понимаю, тут ещё будет до хера! — сказал я, глядя рыжему парню в глаза и размышляя о том, что он вполне может быть из выродившегося тохарского рода. — А мажоров в столице ещё больше. Лучше держаться от них подальше.

— Думаешь? — с сомнением, но без отторжения проговорил парень.

— Уверен, — ответил я и указал на его волосы. — Мы не сможем слиться с местными. Даже стрижка не спасёт, — я протянул руку. — Виктор. Виктор фон Аден.

И пускай баронский титул я получу только завтра, это не имело такого уж важного значения.

— Константин, — он протянул мне руку в ответ. — Константин Жердев. Рад знакомству.

Мой взгляд упал за спину нового знакомого, и я увидел полосы на полу. Словно следы от когтей. Я удивился, потому что, кажется, не видел их до этого. Впрочем, я мог просто не заметить.

Мажор с окружением уже нашёл то, что хотел, и ушёл в обратном направлении, сопровождаемый подпевалами.

— У тебя когда тесты? — спросил я Костю, кивая в сторону списков.

— Послезавтра, — ответил он, поправляя на носу очки. — В девять утра.

— Что ж, — проговорил я, кивнув. — Значит, ещё увидимся.

Глава 5

Суета на следующий день началась с самого утра и казалась гораздо интенсивнее, чем в последние дни. Исключением была только мать, которая спокойно сидела в обеденном зале и «дегустировала наливку», как она это называла.

Я решил последовать её примеру, потому что не горел желанием участвовать на приёме. Более того, этот внезапный выверт реальности с торжеством во дворце меня сильно насторожил. Приходилось быть невероятно собранным и подмечать малейшие изменения.

Именно поэтому я отказался от предложенной мамой наливки. А после этого вытерпел от сестры придирки к моему парадному обмундированию. Ну как обмундированию. От фраков, пиджаков и прочей придворной нечисти я наотрез отказался. Потому мне в местном ателье справили аналог курсантской парадки брата, но без знаков отличия. Так вроде бы и правила приличия не нарушены, но и на попугая похож не был. Я даже дал сестре возможность сдуть с меня несуществующие пылинки, лишь бы та была счастлива. Бедолага, она так тряслась из-за этого протокола, что мне её было даже немного жаль. Но, увы, все женщины одинаковы. Успокаивается прекрасный пол лишь тогда, когда ощущает контроль над ситуацией, пусть и иллюзорный. Если уж сестре было спокойней выплёскивать свои нервы в ажиотаже, то мне не сложно было потерпеть.