Наследник престола

Альберт взял стакан, сквозь зубы выпил, сморщился.

Чего морщишься? Вино приятное.

Боцман налил себе полный стакан, выпил.

Ну, как, - спросил он. – В желудке жжет?

Есть немного, - Альберт сплюнул. – Вино противное.

– Дурак ты! – Боцман налил себе еще стакан. – Это же сладкий вермут. Отличная штука для взбадривания. А тебе сейчас надо взбодриться. Минут через десять начнется бой. Будешь драться с Тяпой.

С Тяпой?..

Тяпа – смуглолицый паренек, чуть постарше Альберта, был гладиатором детдома. Титул гладиатора в детдоме присваивали самому смелому и ловкому шкету, победителю всех поединков. Тяпа побеждал всегда, был невероятно ловок и храбр. Внешностью он походил на цыгана. Возможно, он и был цыганских кровей – отца и матери он не знал, а в свидетельстве о рождении мало ли какую национальность могут написать люди, совершенно равнодушные к его судьбе. Цыгану написали, что он русский.

В Альберте появилась неуверенность.

Боцман, мне не побить Тяпу. Тяпа – гладиатор. Ему нет равных среди шкетов.

Еще раз скажешь подобное, дам в зубы! – предупредил Боцман. – В тебе не должно быть страха! Кто такой Тяпа? Никто! Забудь, что он гладиатор. Он был гладиатором. А теперь гладиатором станешь ты!

Альберт молчаливо опустил голову.

Ты раскис, - злился Боцман. – Ну-ка встань к забору!

Альберт подошел к забору, весь сжался.

Напряги живот!

Альберт сжался еще больше, напряг мускулы живота. Боцман сильно ударил его кулаком в живот и рассмеялся. Альберт скорчился, но тут же, восстановив дыхание, выпрямился.

Ну, как, появилась в тебе злоба? Ты хотел бы убить меня?

Хотел бы! – Альберт сжал зубы и сделал устрашающий вид.

Боцман больно хлопнул его по плечу, разозлив пуще.

Молодец! Держи в себе злобу до поединка. Покажешь Тяпе, на что ты способен. А перед боем я тебе еще раз врежу!

Не надо, - сказал Альберт. – Я и так злой!

Боцман окинул его оценивающим взглядом.

Может, тебе еще стаканчик вина?

Альберт поморщился.

Хватит.

Правильно! Перед боем много пить нельзя. Когда я был шкетом, я тоже выпивал стаканчик. Тогда я был сотрудником у Волка. Он ушел из приюта четыре года назад. Волк умел вправлять мне мозги перед боем. Он был настоящим садистом! Видишь, - Боцман раскрыл рот. – Трех зубов нет. Думаешь мне в поединке выбили? Нет! Это Волк мне выбил за то, что я однажды струсил и вышел из боя. Учти!
– Боцман пригрозил.
– Я тебе тоже выбью зубы, если струсишь.

Альберт с раздражением проговорил:

А если мне не удастся… Ведь Тяпа сильней.

Что значит не удастся? – разгневался Боцман. – Я же тебе сказал: ты должен стать гладиатором! Если ты не станешь, я выбью тебе два зуба! Понял?

Понял.

Альберт твердо кивнул и снова сделал решительное лицо. Спрятав не допитую бутылку обратно, под бревно, Боцман позвал Альберта.

Пошли.

По дороге он спросил:

Врезать тебе еще раз, чтобы стал злее?

Альберт отказался, заверив, что не выйдет из боя, пока не побьет Тяпу. Боцман похвалил его; психологическая подготовка удалась. Когда они зашли за кочегарку, там уже стояли старшие воспитанники – человек десять. Среди них был Тяпа. Разминался прыжками на месте. Он был здорово накачан, мышцы на его теле напрягались, как пружины. Увидев Альберта, Тяпа усмехнулся, желая, очевидно, вызвать в нем страх. Но Альберт равнодушно окинул его голый торс, и в глазах его не было страха.

Майский вечер был теплым. Крепко пахло смородиновыми кустами, растущими вдоль забора. Солнце уже скрылось. На березах невесело чирикали воробьи. Альберту подумалось, что они заранее отпевают поражение Тяпы. Мысль была приятная, и он улыбнулся.

Раздевшись до пояса, он по сухим опилкам вошел в круг, отмеченный для поединка. Вошел и Тяпа. Кочеты выставили «на шухер» двух шкетов, чтобы они при появлении воспитателей подали сигнал свистом. Бой начался.

Приблизившись к Альберту, Тяпа снова усмехнулся. Альберт рванулся вперед, но ударить первым не решился. Тяпа почувствовал его нерешительность, восторжествовал. Он размахнулся, чтобы ударить Альберта, но Альберт ловко увернулся. Тяпу разозлил промах, и он начал массированную атаку кулаками, наступая на Альберта. Альберт пятился. Дважды кулак Тяпы достигал его лица. Последним ударом Тяпа разбил ему губы, потекла кровь.

– Чайка, атакуй! Смелее! — кричал разъяренный Боцман.

Тяпу поддерживали другие кочеты:

– Тяпа! Давай, бей его!

Боцман в гневе готов был побить кричащих, но правила поединка не позволяли. Он подошел к стоявшему здесь Купцу, своему сверстнику.

– Ты за Тяпу болеешь?

Купец выбросил докуренную до самого фильтра сигарету.

– Да, — сказал он.— Моя ставка на Тяпу.

– Спорим, что победит Чайка!

– Давай, - они сжали друг другу ладони. — На что спорим?

Боцман вынул из кармана сто рублей.

– Выиграет Тяпа — сотня твоя. Выиграет Альберт — сотня с тебя.

– Согласен!

Бой продолжался. У Альберта текла кровь из разбитых губ и носа, у Тяпы — только из распухшей верхней губы. Внезапно Тяпа подножкой свалил Альберта на землю и стал пинать ногами в живот, в лицо.

– Чайка! — нервно вскрикнул Боцман.

Укрывая руками лицо от ударов, Альберт вскочил

на ноги. Озверевший, он бросился на Тяпу, избивая его красными от крови кулаками. Тяпа не ожидал, что противник окажется настолько смел и крепок, он стал отступать. Неожиданно Альберт нанес ему молниеносный удар в переносицу. Тяпа откинулся назад, словно пораженный львенок, и вдруг упал.

– Чайка, добивай! Он не должен встать! — кричал уже радовавшийся Боцман. — Добивай, говорю! Он сейчас вскочит на ноги!

Альберт остановился. Поединок прекратился на несколько секунд.

– Кажется, он потерял сознание, — Альберт подошел к Тяпе, склонился над ним. В этот миг Тяпа, притворившийся пораженным, резко выбросил вверх ногу и ударил в лицо Альберта. Тот откинулся назад, как кошка. Тяпа набросился на него, снова стал избивать ногами.

– Я же говорил, добивай! — нервничал Боцман. Сейчас он готов был сам набить морду Купцу, чтобы разрядить напряженные нервы.

Альберт сумел подняться, ринулся на Тяпу. На этот раз он ударил его в зубы, и Тяпа выплюнул изо рта кровавый сгусток. Отступая, Тяпа вышел за черту круга и наткнулся ногой на толстую палку. Он быстро схватил ее и ударил по плечу Альберта. Альберт озверел, схватился за палку, и они стали кружиться, вырывая друг у друга палку. В эту минуту Альберт был страшен. Он походил на разъяренного барса, изо рта струилась кровь, падая на голую грудь. Наконец он вырвал палку из рук Тяпы, размахнулся и нанес удар по голове противника. Тяпа увернулся неумело. Удар палкой разорвал ему бровь, и он упал на землю с искаженным лицом. Альберт подбежал к нему, полагая, что Тяпа лишился чувств. Тяпа тяжело дышал и смотрел на Альберта одним глазом. Второй глаз заплыл синевой. Он что-то тихо простонал. Альберт понял — это победа! Но победа не радовала его. Он склонился над Тяпой и протянул ему руку. Тяпа тяжело приподнялся, сел на опилках с опущенной головой. Альберт пожалел его в эту минуту. Но разве он, Альберт, мог проиграть бой? Никогда!

Боцман первым подбежал к Альберту, поднял на руки.

– Гладиатор приюта! — провозгласил он, вынося Альберта из круга.

Альберта подцепили остальные кочеты, стали качать на руках, подбрасывая вверх. В эти секунды Альберт не испытывал совершенно никаких чувств. Словно не было боя и не было достойной победы. Ему было не до радости, но и жалости в нем теперь не осталось. Он даже не взглянул на Тяпу, который остался сидеть в круге. Он находился в каком-то странном состоянии — равнодушия ко всем и ко всему.

– Купец, гони стольник! — вскричал радостный Боцман.

Купец досадно потер широкий покатый лоб, недовольно чмокнул тонкими губами, полез в карман. Вынув сто рублей, приготовленные для пари, отдал Боцману. Боцман передал деньги Альберту в награду за победу. Приняв деньги, Альберт обрадовался.

«Завтра куплю шоколадку и сигарет».

– Теперь, — сказал Боцман, — ты гладиатор! Тебе нет равных среди шкетов. И отныне ни один кочет не посмеет заставить тебя подчиниться. Не положено унижаться гладиатору даже перед кочетами.