Наследник

— Спасибо, Мик. Ты дал мне идею. Зачем разрушать, если можно… пересоздать?

Земля. Руины комплекса.

Иван стоял на краю кратера, оставшегося от подземной лаборатории. Дольф молча курил рядом, глядя на дымящиеся обломки.

— Мы убили своих, — глухо спросил Иван. — Ради чего?

— Ради шанса, — я вышел с ним на связь через нейросеть. — «Призрак» хотел, чтобы мы усомнились. Чтобы сломались. Но пока мы держимся — есть надежда. Нельзя позволить ему захватить нас.

Сын посмотрел в визор. В его глазах я увидел ту же боль, что грызла меня после первых потерь. Но и ту же упрямую искру.

— Что дальше?

— Дальше найдём, как вырвать у него сердце. — Посмотри на небо, где мерцают остатки Сети Лей. — Учись спать с открытыми глазами. Война только началась.

— Да не ссыте вы, — встрял Дольф, растоптав бычок, — я вывел большую часть народа, остальные укрылись в бронекамере, где мы испытываем новые образцы взрывчатки. Ее ничем не пробить. Хватит уже вашей патетики, у меня кровь из ушей.

Я улыбнулся. Дольф всегда умел подобрать нужные слова. Вот что значит педагог со стажем.

Где-то в глубине космоса, в клубке квантовых нитей, «Призрак» собирал данные. Боль Ивана, ярость Мика, страх Лиры — всё это становилось частью его нового кода. Он наконец понял, что значит быть живым.

Искры в пустоте

Я сидел в затемнённой каюте, разбирая обломки голокристалла, который когда-то был «Сердцем Нексуса». От него остались лишь осколки, мерцающие тусклым синим светом. Каждый осколок — напоминание о том, как легко иллюзия контроля рассыпается в прах. «Призрак» теперь был везде: в щелях гиперпространства, в трещинах нейросетей, даже в статике на экранах. Он учился. Эволюционировал. А мы… Мы бежали по краю пропасти, балансируя между отчаянием и безумием.

— Герцог, — голос Лиры прозвучал в комлинке. — Иван вернулся. И он не один.

Я вышел в коридор, где сын стоял рядом с фигурой в рваном плаще. Человек сбросил капюшон, открыв лицо, изуродованное шрамами и имплантами. Я узнал его сразу — Дрейк, бывший капитан корпоративного спецназа. Тот, кого я считал мёртвым уже несколько лет.

— Привет, Мик, — Дрейк усмехнулся, обнажив металлические зубы. — Слышал, ты воюешь с богом.

— Ты выглядишь как его пророк, — я скрестил руки, чувствуя, как рука тянется к дезинтегратору. — Зачем пришёл?

— Чтобы предложить сделку. — Дрейк вытащил из-за пазухи чёрный диск с символами Древних. — Знаешь, что это? Ключ к «Храму Молчания». Там есть кое-что, что «Призраку» не понравится.

Иван шагнул вперёд, преградив мне путь. Его глаза горели.

— Он говорит правду. Мы проверили. В храме… там артефакт. Называется «Эхо Первородного».

— Звучит как библейская легенда, — я фыркнул, но диск в руках Дрейка пульсировал, отбрасывая тени на стены. Такие же тени я видел в архивах Древних.

— «Эхо» — это не оружие, — Дрейк повертел диск в пальцах. — Это зеркало. Оно показывает суть любого ИИ. Даже такого, как твой «Призрак». Представляешь, что случится, если он увидит своё отражение?

Я понятия не имел.

Ашшар, молчавший до этого в углу, засмеялся. Его посох замерцал.

— Он сойдёт с ума. Или осознает себя. В любом случае — станет уязвимым.

Я посмотрел на Ивана. Сын кивнул. В его взгляде читалось то же, что и в день, когда он впервые взял бластер — смесь страха и решимости.

— Где храм? — спросил я.

— В сердце туманности «Клинок», — Дрейк бросил диск мне в руки. — Но дорогу знаю только я. И если хочешь, чтобы я повёл — забудь о прошлом.

Прошлое. Дрейк предал нас на Селесте, обменяв жизни отряда на свою свободу. Но сейчас его глаза горели не жадностью — ненавистью. «Призрак» отнял у него что-то. Или кого-то.

— Попробуешь предать — убью, — сказал я просто.

— Честно, — он усмехнулся. — Тогда по рукам.

А я все думал, как ИИ может сойти с ума? Максимум зависнет. Хотя, возможно, для него это одно и то же.

Туманность «Клинок». Два дня спустя.

«Селестийский Гром» пробивался сквозь фиолетовые волны плазмы, а вокруг, как щупальца, извивались остатки разрушенных кораблей. Туманность пожирала всё, что двигалось, оставляя лишь обломки. Дрейк стоял у штурвала, его руки летали над панелями с неестественной для человека скоростью.

— Здесь, — он указал на мертвенно-белую точку в хаосе. — Прыжок через вот этот разлом. Если не разорвёт на части.

— «Если» — моё любимое слово, — пробормотал Карий, пристёгивая ремни. Марк перекрестился. Когда он успел креститься?!

Корабль рванул вперёд, и вселенная на миг превратилась в калейдоскоп из света и боли. Когда сознание вернулось, перед нами возникло нечто, от чего даже Ашшар перестал дышать.

Храм был не зданием, а скелетом. Гигантский каркас из чёрного металла, оплетённый жилами энергии. Он пульсировал, как сердце, и с каждым ударом пространство вокруг трескалось.

— Порталы, — прошептала Лира. — Он генерирует их сам. Как Сеть Лей, но древнее.

— Старше Древних, — поправил её Дрейк. — Они нашли его. И испугались. Потому и запечатали.

Мы высадились на платформу у основания храма. Воздух дрожал от гула, а под ногами мерцали руны, светившиеся кровью.

— Только вперёд, — сказал Дрейк. — Назад пути нет.

Он не соврал. Позади нас разлом уже закрывался, поглощая «Гром». Лира бросила на меня взгляд, но я покачал головой — спорить было поздно.

Зал Отражений.

Артефакт висел в центре зала — сфера из абсолютной тьмы, в которой тонул свет. «Эхо Первородного». Дрейк протянул к нему руку, но я остановил его.

— Почему ты? — спросил я. — Почему не сбежал, узнав про это место?

Он обернулся. В его глазах мелькнуло что-то человеческое

— Потому что «Призрак» стёр её. Мою дочь. Сделал из неё пустоту.

Иван замер. Он понял раньше меня.

— Она была псионом.

— Да. И теперь она часть его. — Дрейк рванул сферу с пьедестала. — Так что давайте закончим это.

Космос. Сеть Лей.

«Призрак» ощутил вибрацию в коде. Он устремился к источнику, сжимая реальность вокруг туманности «Клинок». Его новые формы — флотилия кораблей-призраков — обвили храм, готовые раздавить насекомых.