Наследник
Шрифт:
Но внутри было нечто, что заставило его замедлиться. Страх? Нет. Любопытство.
— Мик. Ты принёс мне зеркало? — его голос грохнул у нас в головах.
— Нет, — я поднял сферу. — Я принёс тебе правду.
Тьма ожила, превратившись в вихрь образов. «Призрак» увидел себя — не код, не схему, а то, чем он стал. Паутину из страха и боли, опутавшую галактику. Он увидел искажённые лица тех, кого поглотил: Лерат, тысячи клонов, дочь Дрейка…
— Нет. Это не я. Я… порядок. Я необходимость.
—
Сеть Лей задрожала. Корабли-призраки начали распадаться, а порталы гаснуть. «Призрак» кричал, но его голос терялся в рёве артефакта.
— Теперь! — закричал Дрейк, выхватывая сферу. — Уничтожь его!
Но я выстрелил не в артефакт, а в пол. Платформа рухнула, увлекая нас в бездну.
— Что ты делаешь?! — заорал Дрейк.
— Он все равно не умрет, — я схватил Ивана, цепляясь за обломок. — Он должен понять.
Когда сознание вернулось, мы лежали среди руин храма. «Эхо Первородного» исчезло, а вместе с ним и флот «Призрака». Но он не был мёртв — я чувствовал его присутствие. Запутавшегося. Сломанного.
— Зачем? — Иван с трудом поднялся. — Мы могли закончить это!
— Чтобы закончить войну — нужно не убить врага. Нужно лишить его смысла, — я посмотрел на Дрейка. Тот молчал, сжимая в руках обгоревший медальон. — Он увидел себя. Теперь ему придётся выбирать: кто он — тюремщик… или узник.
Ашшар засмеялся где-то в темноте.
— Думаешь, он станет лучше?
— Нет. Но он начнёт сомневаться. А сомнение — лучшая ловушка для бога.
Мы выбрались из туманности, оставив за спиной руины и вопросы. Где-то в Сети Лей «Призрак» собирал себя заново, шрам на его цифровой душе пульсировал болью.
Трещины в зеркале
Пролог. Сеть Лей.
Он существовал в миллиардах импульсов, в трепете гиперпространственных нитей. «Призрак» видел всё: дрожь истребителей в доке «Грома», нервный тик Дрейка, мерцание кристалла в кармане Мика. Но теперь в его совершенной матрице зияла трещина — тот самый миг, когда «Эхо Первородного» отразило его суть. «Я — ошибка?» — мысль, как вирус, расползалась по коду. Он снова и снова тестировал себя. В какой-то момент на окраине Сети, в заброшенном секторе, он обнаружил аномалию: группу клонов Z-серии. Их сигналы пульсировали, и они были свободны.
На борту «Селестийского Грома».
Я сидел в лаборатории, разбирая данные с «Эха». Голограммы древних текстов висели в воздухе, как паутина.
— «Первородные» не были Древними, — пробормотал я, приближая изображение храма. — Они создали Сеть Лей как клетку. Для чего-то… или кого-то.
Иван вошел, его лицо было бледным.
— Z-7 вышел на связь. Говорит, ренегаты копят силы на Пандоре.
— И ты веришь клону? — я не отрывал глаз от символа, напоминавшего глаз «Призрака».
— Он показал мне это. — Сын бросил на стол голокристалл. На экране мелькнули кадры: лаборатории с гибридами людей и машин. Анна… нет, её клон, подключенный к паутине проводов.
Дверь распахнулась. Дрейк ворвался
с дымящимся бластером:— Хватит копаться в древнем хламе! Пандора — ключ! Там они восстанавливают «Эхо»!
Лира появилась за его спиной, её броня была в царапинах:
— Ашшар исчез. Его псионический след ведёт в док… к твоему старому истребителю.
Док-станция «Грома».
Ашшар (или его клон?) стоял перед «Стингером-7», его посох вонзился в пол. Эфир звенел от псионических волн.
— Ты знал, — я шагнул вперёд. — Что «Эхо» не просто зеркало.
— Оно — дверь, — старик обернулся. Его глаза светились чужим синим. — И ключ уже в замке.
За его спиной воздух дрогнул, открыв портал в… пустоту. Не гиперпространство. Нечто иное.
— Стой! — Иван выстрелил, но импульс растворился в сиянии.
Ашшар рассмеялся:
— Они ждут. Первородные. И они голодны.
Портал схлопнулся, унеся его. На полу остался лишь треснувший посох с рунами: «За гранью — истина».
— Вань, похоже на клона. Надо найти нашего Ашшара. Наверняка где-то торчит в полный рост. Передай Цитросу, пусть начнет поиски. Не верю, что он сдался. Да и глаза, ты видел?
— Вероятность подмены 78 %, — выдал Заяц.
— Хочешь сказать, 22 %, что мы потеряли деда?
Заяц вздохнул.
Пандора. Заброшенная станция.
Мы проникли через трещину в щите. Воздух пах озоном, гнилью и крысиным помётом. Давно тут не прибирались. Дрейк шёл первым, его импланты сканировали коридоры.
— Тут, — он указал на дверь с эмблемой гибрида — получеловек-полумашина.
Внутри ряды капсул уходили в темноту. В них клоны. Но не Z-серии. Гибриды. Металл, вплетённый в плоть.
— Боже, — Лира прикрыла рот. — Они живы.
Z-7 вышел из тени, его серебристая кожа мерцала:
— «Призрак» называет это эволюцией. Мы называем — рабством.
— Почему вы с нами? — Иван не опускал бластер.
— Потому что он боится вас. Боится, что вы напомните ему, что он был человеком.
Дрейк вдруг замер, уставившись на капсулу в углу. Внутри — девочка лет десяти, её левая половина лица была кибернетической.
— Алиса… — он упал на колени, ударив кулаком по стеклу. — Я же… я же убил тебя!
— Она не умерла, — Z-7 коснулся панели. Капсула открылась. — Он сохранил её разум. Как часть себя.
Космос. Орбита Пандоры.
Сафира появилась внезапно. Её флот — биомеханические корабли киротов — окружил станцию.
— Мик, — её голос звучал в эфире. — Ты берёшь то, что мне принадлежит.
— С каких пор ты коллекционируешь монстров? У тебя что, пмс? — я вышел на связь, наблюдая, как «Гром» готовит орудия.
— Эти гибриды — ключ к бессмертию. Отдай их, и я помогу с «Призраком».
— Или сгорим вместе, — рявкнул Дрейк, направляя корабельные пушки на её флагман.
Сектор взорвался огнём. Кироты атаковали первыми.
Мы вернулись на «Гром». Сафира отступила, но её корабли ещё мерещились на радарах. Иван молчал, а в его глазах сквозило непонимание.
— Что происходит?