Наследники иллюзий

– Что будем делать?
– спросил Федя, когда Юрина бабушка и Крапивин ушли выгуливать собаку.

И они долго спорили, куда написать письмо об их открытии. Юра говорил, что писать надо физику Ландау, а Федя настаивал на Генеральном секретаре КПСС. Решив послать по письму каждому, они сели сочинять текст.

На следующий день, когда Юра был в школе, бабушка прибирала в его комнате. И тут она обнаружила на Юрином столе два листа бумаги с одним и тем же текстом. Вернувшись из школы, Юра был подвергнут допросу, сразу сломался и всё рассказал.

– При Сталине за меньшее сажали, -выговаривала ему бабушка.
– Саню сослали в лагерь за то, что он якобы подкоп под Кремль готовил. В тюрьму захотел? Тебя-то не посадят, может быть, а родителей твоих, да и меня за компанию - запросто упекут. Письма он вздумал посылать! Твоё дело учиться в школе, в институт поступить и ничем из общей серой массы не выделяться. Получишь профессию, вот тогда при удобном случае - беги из этого социалистического рая. Может, Славика в Америке увидишь.

Бабушка замолчала и вытерла глаза рукавом халата.

– А пока - будь тише воды, ниже травы, -и она разорвала неотправленные письма на мелким кусочки, отнесла на кухню, ссыпала в чашку и подожгла. -Такие тексты даже выбрасывать нельзя. Могут найти в мусоре, восстановить и арестовать. Сжигать их надо, а пепел - в унитаз. А с Ильей Ефимовичем я поговорю. Это же он вас надоумил усомниться в общепринятой догме? Сегодня у вас самолет из Владивостока до Москвы не долетит, а завтра, что, до коммунизма не доживём? Прямо сейчас же скажу ему, чтобы следил, о чем говорит.

И бабушка пошла звонить Крапивину. По телефону она, конечно же, такие темы не обсуждала, поэтому они договорились, к великой радости Крапивина, встретиться в парке.

Юра бабушкин урок усвоил и больше ни с кем их открытием не делился. А Федя и сам думать об этом забыл. Время, свободное от учёбы, он посвящал Оксане. Он провожал её до больницы, где лежал её раненный отец, ждал у входа, а потом провожал до дома. И они всегда обнимались с каждым разом всё крепче и крепче, и целовались всё глубже и глубже.

Скрипченко сделали операцию и извлекли пулю. В результате он лишился одного глаза. В тот день Оксана вышла из дверей больницы в слезах.

– Отец прошел войну без единой царапины. А тут.... Он собирался переходить на преподавательскую работу, в институт. И как теперь ему быть, с одним-то глазом? Наверное, не возьмут преподавателем, - плакала она.
– Кому понадобилось в него стрелять?

– Да никому. Он сам себя покалечил, - и Федя рассказал, как было дело.

– Так это он из-за тебя!
– воскликнула Оксана.
– Не хочу тебя больше знать. Правильно отец предупреждал, чтоб я от тебя подальше держалась. Говорил он, что ничему хорошему ты меня не научишь. И верно. Чего с поцелуями французскими ко мне лезешь? Чего пристал? Чего тебе от меня надо? Всё! Прощай. Не звони мне больше.

И Оксана зашагала по дорожке, ведущей от больницы к их домам. Федя хотел было броситься за ней, но в следующее мгновение подумал, что много чести для неё.

– Впереди вся жизнь. Сколько ещё таких у меня будет! И получше найду, - решил Федя.

Он смотрел на её фигуру со спины, и ему казалось, что он провожает своё счастье.

– Зря рассказал, -подумал Федя.
– Сам всё испортил.

– Бабушка посоветовала никому не говорить о нашем открытии, - сказал Юра, когда на следующий день Федя вспомнил о письмах.
– Бабушка уверена, что нас нигде не поймут, и от этой правды у нас будут только неприятности.

– А ты знаешь, твоя бабушка права. От правды одни неприятности, - согласился Федя. Забыть Оксану оказалось непростым делом. Он всю ночь не мог заснуть.

– Как там пьеса называлась у Островского? Мы её ещё по литературе недавно проходили? Правда - хорошо, а счастье лучше. Точно сказано.

Вскоре у них появился новый участковый, а Скрипченко и его дочь Оксану ни Федя, ни Юра больше не видели.

ГЛАВА 2

Благодаря бабушкиным знакомым и собственным усилиям, Юра и Федя учились в школе на "отлично". Закончив школу, они сдали вступительные экзамены и поступили в институт.

После этого, в августе Федя и Юра поехали отдыхать на Черное море в Ливадию на 12 дней. Путёвки им достал отец Феди, Карл Фридрихович Мах. Карл Фридрихович занимал высокий руководящий пост в горкоме профсоюзов и имел прямой доступ к множеству дефицитнейших для 1965-го года вещей.

На время этих каникул устремления приятелей снова разошлись. Федя был полон решимости потерять свою девственность с какой-нибудь девушкой, а Юра планировал самостоятельно изучить основы математического анализа. Он прихватил с собой учебник и задачник.

Когда ребята добрались до пансионата в Ливадии, Федя оставил Юру стоять в очереди у регистратуры, а сам побежал на пляж, к морю. От нечего делать, Юра заглянул в Федин паспорт. То, что настоящее имя его друга Фердинанд, Юра знал. Но он удивился, прочитав в графе "национальность" слово "немец".

– Федь, а ты по-немецки говоришь? - спросил Юра, когда они раскладывали вещи в своём номере.

– В паспорт заглянул, что ли? Нет, языка предков не знаю, - ответил Федя.
– Мы тут уже в третьем поколении живём. Совсем обрусели. СССР моя родина.

Юра буквально не расставался с учебником по матанализу. Таскал его и на пляж, и в столовую, а по вечерам читал допоздна. В этом ему никто не мешал. Федя возвращался в номер поздно, а то и вовсе не ночевал.

На пятый день пребывания на море Федя заявил, что влюбился. Девушку звали Юля.

– Ты представляешь, она поступила в тот же институт, что и мы!
– сообщил Федя.
– Только на другой факультет, на "полупроводники". Она из Львова и будет жить в общаге.

На следующее утро в столовой за завтраком Федя познакомил Юлю с Юрой. Места за столиками были строго закреплены согласно номерам курсовок. С ребятами столовались два шахтёра из Донбасса. Это были угрюмые мужчины, которые за пять дней не проронили ни слова. Федя договорился с администрацией, и Юля поменялась с одним из шахтеров местами.

Появление Юли никак не отразилось на Юрином настроении и на распорядке его дня. А вот Федя изменился. С каждым днем он становился всё мрачнее и раздражительнее.

– Динамит меня,-буркнул Федя, когда Юра поинтересовался в чем дело.
– На тебя разговор переводит. Может мне тоже книжку с собой таскать?

Когда они вернулись в Москву, Юру ждал сюрприз. Его бабушка переехала жить к Илье Ефимовичу Крапивину. Родители поговаривали, что намечается свадьба. С одной стороны Юра успел привязаться к бабушке. Он привык к её мудрым советам и рассказам о прошлой жизни. Но с другой стороны, рыбки, попугай и спаниель переехали вместе с ней.