Наследники иллюзий

Леонид Олегович навёл справки о каждом из членов семьи соседей. Ему стало известно, что мать Люси, работая в Балашихе в аптеке, подозревалась в хищении медикаментов. Её вроде бы поймали с поличным, но дело замяли, так как она тут же уволилась и уехала из Балашихи в неизвестном направлении. Говоря другими словами, пустилась в бега. Скрипченко выяснил, что последним медикаментом, украденным матерью Люси, был клонидин. Это произошло ровно за день до "Фединого дебоша". Скрипченко сопоставил имеющееся в литературе описание состояния человека после приёма клонидина с тем, что ему рассказал Федя о собственных ощущениях. Симптомы совпадали.

Собрав документы, Скрипченко зашел в гости к Фединым соседям. Он рассказал им о результатах своего расследования. Соседи, особенно мать Люси, оказались людьми понятливыми и практичными. Материалы, собранные майором Скрипченко с лёгкостью тянули на тюремный срок. Люся поинтересовалась, не может ли он продать им эту информацию. Скрипченко ответил, что продать может. У Люсиного мужа, как опять же выяснил Скрипченко, имеется кирпичный дом и земельный участок в городе Электроугли. Скрипченко предложил оформить ему дарственную на этот дом и участок. Коля психанул. Он размахивал руками и кричал, угрожая подать в суд за шантаж. Но, получив от Люси в глаз, сразу затих. В соседней комнате заплакал Сережка, и предложение Скрипченко было принято единогласно.

Впрочем, тогда об этих подробностях Федя ещё не знал.

Через 3 года, демобилизовавшись, Федя обменял свою московскую комнату на однокомнатную квартиру во Владивостоке. Он не хотел оставаться в Москве. Слишком много негативных воспоминаний было связано у него с этим городом. Кстати, своих прежних соседей по квартире Федя не застал. Они получили отдельную двухкомнатную квартиру и съехали. Теперь в их комнате проживал какой-то мужчина.

Федя позвонил Юре ещё из Владивостока, но как-то неопределённо договорился о встрече, и они не встретились. Федя сделал это умышленно. Так его учил майор Скрипченко. Чтобы выжить в новой обстановке, надо забыть о прежней жизни и полностью раствориться в новых обстоятельствах.

Как-то раз, перелетая на самолете из Москвы во Владивосток, а затем из Владивостока в Москву, Федя вспомнил, как в юности они с Юрой пытались экспериментально проверить, вращается ли земля или нет. Федя не забыл и про скорость в 230м/сек, с которой должен перемещаться объект на поверхности Земли, если она вращается. Помнил Федя и крейсерскую скорость самолета ТУ-154, равную примерно 250 м/сек. Получалось, что при полете из Москвы во Владивосток самолет должен лететь относительно поверхности Земли со скоростью 480м/сек, а при полёте из Владивостока в Москву со скоростью 20м/сек.

И вот теперь, спустя многие годы Феде представилась реальная возможность экспериментально проверить гипотезу о вращающейся Земле. Исключительно ради смеха, Федя засек время. И получилось, что продолжительности полётов из Москвы во Владивосток и из Владивостока в Москву оказались практически одинаковыми.

– Вот вы и попались, обманщики-ученые! Доказано! Земля не вращается, - победно улыбаясь, подумал Федя.
– Но зачем понадобилось обманывать человечество? Какая и кому от этого выгода?

Федя ещё некоторое время размышлял над этим интересным, но бесполезным вопросом, и не заметил, как задремал. Он снова летел во Владивосток.

Федю разбудили, когда самолет пошел на посадку. Странно, но проснулся Федя уже с другой мыслью. И это была мысль о необходимости иммигрировать из страны.

Мысль назойливо вертелась в его сознании. За всю дорогу от аэропорта до его новой однокомнатной квартиры Федя никак не мог избавиться от неё.

– Хорошо, - согласился он с настойчивой мыслью.
– Уеду, но куда, в какую стану? Я даже не владею ни одним иностранным языком.

И тут мысль об иммиграции сменилась другой мыслью о том, что надо получить полезное для будущего образование. Вот так Федя и поступил в Дальневосточный педагогический институт по специальности педагог иностранных языков.

Через 5 лет он окончил учебу с красным дипломом и пошел работать в одну из средних школ города Владивостока учителем английского языка. А ещё через 2 года Федя стал директором этой школы.

Всё это время Федя, следуя совету майора Скрипченко, ни с кем из своих прежних друзей не общался. Он лишь вернул почтовым переводом денежный долг Мериковым по квартплате за три года. Федя не знал, что Мериковы платили только в течение последних 7-ми месяцев.

Но вот, будучи как-то вызванным в Москву в Министерство среднего образования на совещание директоров школ СССР, теперь уже Федор Карлович, решил позвонить своему давнему другу.

Юра обрадовался, и беседа у них получилась долгая и трогательная. Юра сообщил, что они с Юлей поженились ещё на пятом курсе института. Во время защиты диплома у Юли начались схватки, родился мальчик. Его назвали Степан. Юра звал зайти в гости, но Федя через час улетал во Владивосток. И это было правдой.

– Как-нибудь в следующий раз обязательно зайду, - пообещал Федя.
– Да, кстати. Я теперь часто летаю на самолетах из Владивостока в Москву и обратно. И я проверил. Время полета примерно одинаковое. Так что, похоже, Земля не вертится.

– Я так и думал!
– воскликнул Юра.

И приятели долго смеялись.

ГЛАВА 3

70-ые годы складывались для Юры удачно и в отношении карьеры, и в семейной жизни. После окончания института Юра по распределению попал в конструкторское бюро. Юля, просидев дома с сыном год, пошла работать в НИИ младшим научным сотрудником. Родители Юры к тому времени уже вышли на пенсию и с удовольствием возились с маленьким Стёпкой.

Юра ещё в студенческие годы активно занимался общественной работой по комсомольской линии. Его хорошо знали в горкоме ВЛКСМ. Очень скоро Юру избрали секретарем комсомольской организации конструкторского бюро. Через год специально под Юру из горкома пришла анкета на кандидата в члены КПСС. Ещё через год Юру приняли в члены КПСС.

Отработав после окончания института положенные три года, Юра перешёл в горком комсомола на должность инструктора в отдел агитации и пропаганды. На новой работе Юра проявил себя с наилучшей стороны и довольно быстро вырос до заместителя начальника отдела.

И расти бы ему на том горкомовском комсомольском огороде дальше, но подвернулось предложение перейти на работу в Моссовет. Тем более, вырос ведь Юра из комсомольского возраста. И он согласился. Вот там -то, в Моссовете Юру и застала перестройка.

Опытные работники Моссовета, теперешние коллеги Юры, поговаривали о скором введении талонов на еду. По всему чувствовалось приближение голода.

– Каков твой дружок!
– воскликнула Юля, размахивая письмом.
– Иммигрировал в США! Никому ничего не рассказывал, всё шито-крыто. Ведь Федька приезжал к нам полгода назад. Весь вечер болтали. И ни словом не обмолвился! Жук!