Научи меня

– Что за дело?

Малыш сделал большие глаза.

– Очень важное.

– Да что ты?

– Да, - подтвердил Миша.
– Очень важное.

– Важные вы мои. Рассказывайте уже.

– Так, Кирюха, собираешь самые-самые нужные вещи и игрушки.

Лицо мальчишки непонимающе вытянулось. Для надежности Боню убрали подальше от Подольского.

– Зачем?

– Переезжаем мы.

Катя дотронулась до его локтя, привлекая к себе внимание.

– Ты серьезно решил?

– Серьезнее не бывает, - заверил Мишка.

– Куда?
– перебил Кирилл.

– В другое место. В большой дом. Ты хочешь в большой дом, Кирюх?

Ребенок от греха подальше отполз от него к своей тетке.

– Кать, - громко зашептал он той на ухо. Катя поморщилась от щекочущего ощущения и втянула голову в плечи, - а в какой он дом собрался?

– Понятия не имею, - она переглянулась с мужчиной.
– В большой, наверное.

– Очень большой?
– уточнил Кирилл у тетки, но ответил именно Миша.

– Очень.

– Тогда почему только я должен брать самые-самые нужные игрушки?
– надув губы, закончил Киря.
– Почему не все? У меня мало. А дом большой.

Подольский грохнул смехом. Признаться, он начал опасаться, что встретит сопротивление именно со стороны Кирилла. Катя выглядела смирившейся и по-прежнему слегка виноватой. Мишка даже внутренне позлорадствовал, правда, самую малость. Она его месяц доставала так, что спать невозможно было. Хорошо, что вину чувствует. Глядишь, мозги на место встанут и строить из себя мать Терезу она наконец-то прекратит.

– Хорошо, давай так. Берешь все, которые сможешь унести. А за остальными мы потом приедем.

Мелкий удовлетворенно кивнул и сполз с кровати. Подбежал к своим двум коробкам, доверху наполненным игрушками, и деловито в них зарылся. Если не считать бледность, так и не скажешь, что ночью он задыхался. Во всяком случае, Кирилл, как и его тетка, был бойцом. И сдаваться - и уж тем более, показывать свою слабость - был не намерен.

Они с Катей еще пару минут молча наблюдали за хаотичным выискиванием "самых важных игрушек", и только потом девушка решила нарушить тишину.

– Дом далеко?

– Километрах в тридцати.

– Он что, действительно такой большой, как ты говоришь?
– ее, казалось, вопрос серьезно волновал.

Миша глядел, как она задумчиво покусывает губу и наматывает волнистую прядь на тонкий палец.

– Побольше этого. А что?

– Этим вопросом я преследую исключительно корыстные цели.

Он притворно нахмурился и грозно расправил плечи.

– Ах так? Ты оказывается корыстная.

– Очень, - она согласно кивнула, ничуть не впечатленная его игрой.
– Надо же мне представить объем работы. Это тебе не две комнаты и кухня.

– Действительно, комнат там больше.

– Миш?
– Катя к нему подползла и доверчиво обняла за шею, уткнувшись губами в щеку.

Миша невозмутимо застыл памятником самому себе.

– Что?

– Не злись на меня, ладно?

Вот как на нее злиться, когда она сидит рядом, такая доверчивая, теплая, пристыженная и неимоверно родная? Успела такой стать за это время. Подольский тяжело вздохнул и затащил ее к себе на колени. Шелковая рубашка приподнялась, открывая вид на шикарные ножки.

– Посмотрю на твое поведение, - губы задрожали в улыбке, но изо всех сил пытался быть серьезным.

– Злыдень.

– Довела.

Она фыркнула, но ничего говорить не стала. Обхватила двумя руками его лицо и поцеловала, нежно, как будто старалась залечить те раны, которые сама и наносила. Он пытался по-прежнему строить из себя недосягаемую и почти невозмутимую статую, но его старания сразу же сошли на нет, стоило теплому язычку скользнуть в его рот.

Подольский безумно соскучился. И нежная, осторожная ласка подействовала на него как разряд тока. Всю неделю он злился, психовал, себя накручивал, но стоило ей коснуться его, погладить как ребенка по голове, прижаться покрепче и вся злость, до конца не испарившаяся из души, в момент исчезла, как будто ее и не было.

– Больше не буду, - между медленными, тягучими поцелуями произнесла девушка. Прислонилась к его лбу, глаза закрыла и тяжело вздохнула.
– Нам очень плохо было без тебя.

– Прости.

Катя с легкой, чуть грустной улыбкой покачала головой.

– Перестань. Зачем это говоришь? Я сама все испортила. Думала, как лучше будет, но...

Он прервал ее, приложив палец к губам.

– Хватит, Кать. Это в прошлом, и я надеюсь, там же и останется. Да?
– многозначительно приподнял бровь.

– Да. Там и останется. Но никогда так больше не уходи.

– Вы чего сидите?
– Кирилл возмущенно упер руки в бока.
– Я тут собираюсь, а вы сидите!

– Непорядок, - хохотнул Мишка и отпустил Катю, перед этим поправив ее ночнушку. Уж больно отвлекала.
– Не возникай, Кирюх, мы уже собираемся.

До Катерины, казалось, только сейчас дошло, что им предстоит настоящий переезд. Навсегда. В другое место. Подольский был как никогда решительно настроен и давать слабину не собирался. Тем более, он надеялся, что, начав жить в его доме, - теперь уже их - Катя успокоиться и расслабиться. Возможно, даже доверять станет больше. А то Мишка себя уже стал неуютно чувствовать, когда приходилось каждый вечер к себе за вещами заезжать.

– Миша, - голубые глаза потрясенно расширились, - как мы все повезем? Подожди, прямо сейчас все собирать? Вот так сразу?

– Да. Ты думала, я пошутил?
– она медленно покачала головой, все также задумчиво уставившись в одну точку.
– Бери самое необходимое - остальное мы купим.

– А еда?

– Какая еда, Кать? Я вас голодом морить не собираюсь.

– Так пропадет же! Надо ведь...свет отключить, воду перекрыть и еще...