Наулака - История о Западе и Востоке
Шрифт:
На дальнем конце озера, за густыми зарослями кустарника, сквозь которые невозможно было продраться из-за завалов валежника, раздался хриплый лающий кашель, и казалось, этот странный звук наполнил горы отчаянием и одиночеством, как вода наполняет до краев чашу. Тарвин вскочил на ноги. Впервые в жизни он услышал сердитую жалобу тигра, возвращающегося домой, в свое логово, после бесплодной ночной охоты.
– Это пустяки, - сказала королева, не трогаясь с места.
– Это просто тигр, живущий в Дунгар Талао. Я много раз слышала его рев, когда была цыганкой, но ведь если он придет сюда, вы же застрелите его, правда, как застрелили мою обезьяну?
Она
Тень зверя бесшумно скользила по открытому пространству на берегу водоема - так же тихо летят по воздуху пушинки чертополоха в летний день, и рука Тарвина еще крепче обняла стан цыганки: сквозь многочисленные складки муслина он почувствовал холодное прикосновение усеянного твердыми шишечками и выпуклостями пояса на ее талии.
– Она такая маленькая и хрупкая - каково же ей будет носить его? повторила королева.
Она чуть-чуть развернулась в его объятиях, и рука Тарвина слегка задела при этом сначала одну, потом другую, а потом и третью нить пояса, на которую, как и на первую, были нанизаны камни неправильной формы, и, наконец, под локтем он почувствовал огромный квадратный камень.
Он вздрогнул и еще крепче обнял ее за талию. Губы его побелели.
– А мы с вами вдвоем, - продолжала королева тихим голосом, мечтательно глядя на Тарвина, - могли бы перевернуть все королевство: у нас бы все стали биться, как буйволы весной. Вы хотели бы стать моим первым министром, сахиб Тарвин, и давать мне тайком советы из-за занавеси?
– Не знаю, смог бы я доверять вам, - ответил Тарвин коротко.
– И я не знаю, смогла бы я доверять самой себе, - ответила королева, потому что через некоторое время могло бы случиться так, что я сама стала бы чьей-то служанкой, - я, которая всегда была королевой. Я была на грани того, чтобы швырнуть свое сердце под копыта лошади - и не раз, а много раз.
Она обняла его шею руками и смотрела ему в глаза, наклоняя к себе его голову.
– Разве это пустяк, - ворковала она, - что я прошу вас стать моим королем? Бывало, еще до воцарения англичан, некоторые белые без роду и племени покоряли сердца бегум* и командовали их армиями. Они были королями по всем статьям, кроме имени. Нам не дано знать, когда вернутся прежние времена, и мы можем вместе командовать нашими армиями.
– Очень хорошо. Попридержите для меня это местечко. Не исключено, что я вернусь и попрошу его у вас, после того, как проверну у себя дома два-три крупных дела.
– Значит, вы уезжаете? Вы нас скоро покинете?
– Я покину вас тогда, когда получу, что мне нужно, моя милая, - ответил он, крепче прижимая ее к своей груди.
Она закусила губу.
– Мне надо было самой догадаться, - произнесла она кротко.
– Я и сама никогда не сворачивала с избранного пути и не отрекалась от желанного. Итак, чего же вы хотите?
Уголки ее губ немного опустились, а голова упала ему на плечо. Взглянув вниз, он увидел усеянную рубинами ручку маленького кинжала, спрятанного у нее на груди.
Он быстрым движением освободился из ее объятий и встал на ноги. Она была очень хороша в тот момент, когда с мольбой простирала к нему в полумраке руки. Но он пришел сюда с другой целью.
Тарвин посмотрел ей прямо в лицо, и она опустила глаза.
– Я возьму то, что вы носите на талии, если можно.
– Я должна была помнить о том, что белый думает лишь о деньгах!
вскричала она с презрением.Она сняла с талии серебряный пояс и швырнула его на мраморную плиту гробницы.
Тарвин даже не посмотрел в ту сторону,
– Вы меня слишком хорошо знаете для этого, - сказал он тихо.
– Полно, поднимайте руки и сдавайтесь. Ваша игра проиграна.
– Я не понимаю, - сказала она.
– Мне что, дать вам несколько рупий? спросила она презрительно.
– Говорите быстрей, что вам надо, Джуггут Сингх ведет сюда лошадей.
– О, я скажу вам очень быстро. Отдайте мне Наулаку.
– Наулаку?
– Да, именно. Мне надоели непрочные мосты, лошади с ослабленной подпругой, арки, с которых падают бревна, и вязкие плывуны. Мне нужно ожерелье.
– А я взамен получу мальчишку?
– Нет, ни мальчика, ни ожерелья вы не получите.
– А вы пойдете завтра утром к полковнику Нолану?
– Утро уже наступило. Поспешите - вам пора возвращаться.
– Пойдете ли вы к полковнику Нолану?
– повторила она, вставая и глядя на него.
– Да, если вы не отдадите мне ожерелье.
– А если отдам?
– Тогда не пойду. Сделка состоялась?
– тот же самый вопрос он задал когда-то миссис Матри.
Королева с отчаянием взглянула на утреннюю звезду, которая начинала бледнеть на востоке. Всей ее власти над королем не хватило бы, чтобы спасти себя от смерти в том случае, если рассвет застал бы ее вне стен дворца.
Тарвин говорил так, как будто держал ее жизнь в своих руках; и она понимала, что он прав. Если у него есть доказательства, он без колебаний предоставит их в распоряжение махараджи, а если махараджа поверит ему... Ситабхаи уже чувствовала, как меч рассекает ее шею. Она не сможет положить начало новой династии, а просто бесследно исчезнет во дворце. Слава богу, король во время их последней встречи с американцем был не в том состоянии, чтобы понять, какие обвинения бросал ей Тарвин. Но сейчас она была беззащитна перед всем, что вздумается сделать этому отчаянному и непреклонному иностранцу. В самом лучшем случае он мог бы настроить против нее индийский двор, возбудив в нем некое неопределенное подозрение, что было бы равнозначно крушению всех ее надежд и планов, а благодаря вмешательству полковника Нолана махараджу Кунвара удалили бы из сферы ее влияния. В худшем же случае... но она страшилась додумать эту мысль до конца.
Она проклинала свою жалкую слабость, свою любовь к этому белому, которая только что помешала ей убить его, когда она была в его объятиях. Она хотела убить его с первых минут их разговора; она слишком долго позволяла себе наслаждаться сладостностью момента, ощущая, что над ней властвует воля более сильная, чем ее собственная. Но ей казалось, что еще не все потеряно и есть еще время.
– А если я все-таки не отдам Наулаку?
– спросила Она.
– Мне кажется, вы лучше меня знаете, что произойдет в таком случае.
Она окинула взглядом равнину и заметила, что сияние звезд померкло, черная вода в озере стала серой, а в камышах завозились проснувшиеся птицы. Приближался рассвет - безжалостный, как этот человек. Джуггут Сингх подводил лошадей и жестами, выражавшими ужас и нетерпение, призывал ее отправиться в обратный путь. Небеса были против нее, но и на земле ей не от кого было ждать помощи.
Она занесла руки за спину. Тарвин услышал щелчок застежки - и Наулака лежала у ее ног, пламенея в неверном свете рассвета.