Навола
Шрифт:
— Если сдадитесь, обойдемся с вами по-доброму.
— Лжецы, — сказала Челия.
Оба ухмыльнулись:
— А ты проверь.
Они действительно напоминали волков. Хладнокровные, уверенные в том, что нам не уйти. Как стая, понимающая, что оленю не скрыться. Расслабленные, довольные, самонадеянные. Охота удалась. Скоро будет еда. И мы с Челией ничего не могли с этим поделать.
— Что предпочтешь, Аво? — спросил один. — Попку девчонки? Или передок? Или ротик?
— У нее красивый ротик.
— Я откушу тебе член, — оскалилась Челия.
Люпари рассмеялся.
— По-моему, у маленького господина рот еще красивее, — сказал другой. — И вроде бы он не против.
— Мы их научим чередоваться.
Люпари сделал выпад в мою сторону. Я отбил меч, но при этом прижался к дверям библиотеки, и он едва меня не выпотрошил. Я вдруг догадался, что нас загоняют. Враги дразнили, шутили и угрожали, как бандиты, но при этом теснили нас, оставляя все меньше места для маневра. Они делали это медленно и осторожно, дюйм за дюймом. Сами того не понимая, мы сдавали позиции профессионалам.
Я крепко прижался спиной к дверям. Люпари ухмыльнулся, увидев, что я наконец осознал наше положение. Судя по всему, Челия тоже разгадала уловку, потому что бросилась на них и заставила немного отступить. Я попытался присоединиться к ней, но все наши атаки были бессмысленны. Солдаты не пятились. Они умело защищались. Они не допускали ошибок.
Сделать бы хоть что-нибудь!
Внезапно, охваченный яростью, я почувствовал внутри дракона — он как будто просил крови, наполнял меня новой силой или по меньшей мере решимостью. Я не слаб. Даже если проиграю эту битву, все равно заставлю врагов дорого заплатить за победу.
— Клянусь Скуро, что убью одного, — сказал я. — Даже если погибну, один из вас отправится со мной во тьму. Я принесу его в жертву Скуро.
Их улыбки немного померкли.
Даже неопытный крестьянин способен убить, если его не заботит собственное выживание. Я мог исполнить угрозу, и они это понимали.
— Итак? — Я сделал ложный выпад. — Кто присоединится ко мне?
Я чувствовал силу дракона по ту сторону двери. Чувствовал, как он следит за нами. Как одобряет мои слова. Готовность сражаться до последнего вздоха, нежелание сдаться...
Парл поднялся по лестнице в сопровождении солдат в сине-золотых цветах Мераи. Его доспехи были забрызганы кровью, кровь капала с меча, однако он был спокоен, как после нашей безумной скачки к тому скалистому мерайскому холму. Красивый, улыбчивый, энергичный. За ним следовал первый министр, Делламон; его доспехи тоже в крови.
Руле остановился. В доспехах он меньше походил на мальчишку и больше напоминал командира, ведущего за собой людей. Он почти с жалостью оглядел меня.
— Сдавайся, ди Регулаи.
— Ти матра феската, — сказал я. — Зачем мне сдаваться? Чтобы ты мог с легкостью меня убить?
— Вы проиграли. Ты проиграл. Но... — он сделал паузу, переведя взгляд с меня на Челию, — ты еще можешь закончить все это с честью.
— Отдав себя на заклание, как свинью?
— Най. Ты
можешь спасти свою сестру, которую так любишь. И даже спастись сам.— С чего мне верить негодяю и лжецу?
— Можешь не верить. — Он пожал плечами. — Скоро сюда придут мои лучники — и конец будет тот же.
— Почему ты меня предал? Я тебе доверял.
— Еще спрашиваешь?! — Он вытер кровь с меча, оглядел кромку, нахмурился, поднес клинок к свету. — Мой доверчивый маленький наволанец, ты возомнил, что можешь купить мое королевство за дешевую постельную безделушку? — Он вытянул меч, нацелившись острием в Челию, и посмотрел вдоль него. — Красивая, но все равно безделушка.
— Я бы отдал за нее что угодно!
— Что ты и сделал, бедное доверчивое дитя. Ты действительно считал, что смазливая девица из семьи павших аристократов затмит истинные мотивы Регулаи?
— Но я говорил правду! Мы хотели заключить союз!
— Верно. — Он вздохнул. — Бедный Давико, ты не лжешь. Ты фаччиочьяро. Слишком чьяро. Ягненок среди волков. — Парл вновь принялся изучать свой меч. — На нем щербина, — пожаловался он Делламону. — Вы говорили, что это голубая сталь, она не должна щербиться.
— Вы сражались с Девоначи ди Регулаи, — ответил Делламон. — Думаете, его меч был хуже?
— Я хочу его меч.
Делламон любезно кивнул:
— Он будет висеть над вашим троном.
Парл вновь повернулся ко мне и Челии:
— Конечно же, ты говорил правду, Давико. Но ди Регулаи... Ай, твой отец — другое создание. Точнее, — поправился он, снова разглядывая щербину на клинке, — был другим.
У меня внутри разверзлась пустота. Я думал, что рухну, словно обрезали мои нити к Амо. Наверное, я уже знал, что отец мертв. А как иначе? Аган Хан погиб. Ашья убита. Каззетта лежит мертвый. И все-таки... мой разум проделывал со мной фокусы, скрывая чудовищную правду.
Парл продолжал:
— Твой отец хотел править мной и Мераи точно так же, как правит... правил Наволой. Однако я не запряженная в плуг корова, чтобы меня покрывал Бык Регулаи.
По лестнице поднялся еще один человек, облаченный в бархат. В красное одеяние калларино.
— Ай, — сказал калларино. — Ну вот — последняя дверь между мной и моей печатью.
За ним шли люди. Люди с железными ломами, готовые сорвать двери библиотеки с петель. Я ощутил проблеск надежды, но постарался скрыть его. В библиотеке их поджидает драконий глаз. Я не знал, на что он способен, но я чувствовал его нетерпение. Его голод.
Лишь бы они не прикончили меня, прежде чем снесут двери.
— Вы заключили союз с Мераи, — обратился я к калларино, пытаясь выиграть время. — Вы заключили союз против собственного народа.
— Против Регулаи.
Я вспомнил, как обиды калларино вызывали у отца лишь улыбку. Много лет назад мне хотелось спрятаться под стол, когда разъяренный калларино врывался к нам. Хотелось позвать на помощь, убежать, но отец легко манипулировал им. Считал его псом на поводке. Все так считали. Отец. Мерио. Каззетта. Никто не воспринимал его всерьез. Однако у меня были причины бояться.