Не для любви

И как теперь быть с этим? Как такое пережить? Когда Ольга увидела, как Фёдор обнимает ноги Глеба, она ясно и резко вспомнила о том, о чём приказала себе забыть и не разрешила думать: Глеб потерял жену и нерождённого ребёнка.

Она исключила эту тему из мысленного обихода и из памяти, чтобы ни в коем случае не начать сочувствовать Глебу. Однако Глеб всегда шёл вразрез со всеми её желаниями и настроениями. Он привык резать её сердце по живому. Да что там резать? Пилить тупой ножовкой…

За Фёдором пришла няня, а Ольга и Глеб, попрощавшись с мальчиком, медленно пошли к выходу с территории дома ребёнка.

Они не виделись почти год, и теперь Ольге казалось, что они оба стали совсем другими. Два абсолютно других человека. И они давно абсолютно чужие. Да и были ли когда-то НЕчужими? А как же быть с Фёдором?!

У ворот стояла машина Глеба. Другая, не та, что была раньше, хотя ту тачку Глеб очень любил, просто обожал. Но самым интересным оказалось то, что у этой, новой машины, были местные номера. Может, в аренду взял? И хотя автомобиль совсем не походил на арендованный, — слишком ухоженный, и вот тут-то Глеб остался верен себе, — Ольга решила пока особо не задумываться и принять версию об аренде за основную.

Сама она никогда не приезжала на работу на своей машине, дабы не вызывать лишних вопросов и не будоражить любопытство коллег. Если погода позволяла, она вообще приходила в дом ребёнка пешком.

Глеб открыл перед Ольгой двери у переднего пассажирского сиденья. Молча смотрел, и Ольге стоило больших усилий делать вид, что она совершенно спокойна.

— Куда мы едем? — всё же не удержалась и спросила Ольга, когда Глеб устроился за рулём.

— Мы едем ужинать в одно спокойное место, — ответил Глеб.

— Я не хочу есть, — Ольга начинала раздражаться от его олимпийского спокойствия, и собственное раздражение заставляло её заводиться ещё сильнее.

Очень хотелось вцепиться в самодовольную рожу Глеба и как следует пройтись по ней ногтями.

"Стоп! Злость и раздражение делают меня более уязвимой, и я сама загоняю себя в заведомо проигрышное положение, потому надо собраться".

— Я тоже не хочу, — пожал плечами Глеб. — Но существует такое слово: "надо". К тому же, в спокойном месте намного удобнее вести серьёзный разговор, чем на улице, например.

Ольга молча отвернулась к окну и прикрыла глаза, мысленно медленно считая до десяти. Кажется, немного отпустило. Хватит дёргаться, как конченая неврастеничка.

Машина остановилась у небольшого ресторана, расположенного хоть и в центре, но вдали от шума и суеты, на одной из улиц с пешеходным движением. Внутри помещения оказалось уютно, хоть и немного сумрачно, и Ольга опять удивилась тому, что Глеб безошибочно нашёл в чужом для него городе ресторанчик на свой вкус.

От спиртного оба отказались. Ольга решила заказать только салат, хоть Глеб и пытался навязать ей ещё и горячее. Она не солгала в машине, хоть и не сказала, по какой причине у неё нет аппетита; от волнения, конечно же.

По понятным причинам проявлять дежурную вежливость и спрашивать друг друга о том, как прошёл год, Ольга и Глеб не стали. Ольга почему-то была уверена в том, что Глеб знает о ней гораздо больше, чем она сама хотела бы рассказать о себе.

— Не будем ходить вокруг да около, Оля, — серьёзно заговорил Глеб, как только от столика отошёл официант, принявший заказ. — Я знаю, что ты не любишь это так же, как и я. Поскольку сложилась такая ситуация, что мы оба претендуем на усыновление Феди, предлагаю объединить усилия. Прежде всего, в интересах ребёнка.

— А ты уже точно решил, что это будет именно Фёдор? — ни на что особо не надеясь, всё же спросила Ольга. — Для тебя это настолько принципиально?

— Дело тут совсем не в принципах, — поднял тёмную бровь Глеб. — Не хочется говорить банальные общеизвестные вещи, но придётся, видимо. Усыновление — это очень серьёзный и ответственный шаг, Оля. Понимаешь? И тут самое главное — найти родную душу. Усыновитель не имеет права на ошибку, это чревато ужасными, неустранимыми последствиями для ребёнка. Я просто чувствую Фёдора так, словно это мой ребёнок, изначально мой, понимаешь? По отношению к другим ребятам я ничего подобного не чувствую, сердце молчит. Да что я объясняю, ведь и ты чувствуешь то же самое. Правда?

Глеб внимательно смотрел в лицо Ольги. Она кивнула, кусая губу.

— Потому я предлагаю не бодаться и не соперничать, — удовлетворённо продолжил Глеб. — Раз уж мы оба, независимо друг от друга, решили посвятить свои жизни одному и тому же ребёнку.

— А как быть? Как ты собрался объединять усилия? У тебя огромнейшее преимущество, и я ничего не могу поделать с этим.

— В пятницу документы поступят в суд. Через десять дней будет вынесено решение…

— Откуда ты знаешь, что через десять дней, а не через тридцать, например? Или через пятьдесят?

— Через десять дней будет вынесено решение, — усмехнувшись, продолжил Глеб. — И я сразу заберу Фёдора домой. Предлагаю тебе к этому времени переехать в мой дом.

— Ты совсем рехнулся, Глеб? — всё же не выдержала и вспылила Ольга. — Жить под одной крышей с тобой? Общаться с твоей семьёй? После всего, что было? И ещё. Я никогда не вернусь в тот город. Даже ради Фёдора.

— Я с апреля живу в этом городе. Там всё продал, купил здесь дом. Работаю по-прежнему в семейной компании, но удалённо. Ты же знаешь, я всегда работал без привязки к офисному креслу. С семьёй общаюсь, конечно, однако, скорее, номинально.

Ольга моргнула, не зная, как обработать и усвоить сразу столько информации. Но всё указывало на то, что Глеб не лжёт, а говорит чистую правду.

Видимо, поняв по глазам Ольги, что она поверила, Глеб продолжил:

— Ты будешь спокойно готовить необходимые документы на усыновление, общие, те, которые оформляют до выбора ребёнка. В начале декабря мне нужно будет ненадолго съездить туда. Я хоть за Фёдора буду спокоен — он останется с тобой. Мне не хотелось бы, чтобы он ехал со мной, ему там нечего делать, да и поездка вряд ли пойдёт ему на пользу. А сразу после моего возвращения мы с тобой заключим брак, и ты сможешь усыновить Фёдора.

— План настолько же хороший и простой, насколько бредовый, — удивлённо пробормотала Ольга.

— Хороший и простой — да, — кивнул Глеб. — А бредового в нём ничего нет.

— Ты находишь? Разве так люди женятся?

— Почему нет? Исключительно в интересах Фёдора. С мальчиком предстоит работать очень много и напряжённо; кому-то одному это не под силу, а вдвоём — легче. К тому же, наличие полной семьи благотворно скажется и на физическом, и на психическом здоровье Феди. Или ты планировала создать семью с кем-то другим?