Не ложись поздно

Мне пришлось отвернуться от стола, потому что в кресле, будто по волшебству, возникла женщина. У нее были волнистые каштановые волосы, перехваченные на затылке красной резинкой. На вид ей можно было дать лет пятьдесят или около того. На шее красовался пестрый платок, а одета она была в блузку и строгий деловой костюм с приколотой к лацкану золотой брошью в виде птицы.

Она прокрутила вниз изображение на мониторе и стала набирать что-то на клавиатуре; в глазах ее отражался свет экрана. Наконец, она повернулась ко мне:

— Прошу прощения. Я отлучалась на обед.

— Ничего страшного, — сказала я. — Мне не пришлось долго ждать. Я…

— Тревис облизал вашу руку? — поинтересовалась она.

Я почему-то держала ее на весу.

— Да, облизал.

Она покачала головой, но глаза удовлетворенно блеснули.

— Он добрая душа. Так он демонстрирует, что вы ему по душе.

— Я… я пришла кое-кого навестить, — пробормотала я. — Это ничего? В смысле, часы посещения еще не закончились?

Ее лицо посерьезнело. Она взглянула на экран, а потом опять на меня.

— Кого из пациентов вы хотите повидать?

Внезапно я сообразила, что не знаю полного имени.

— Э-э… ее зовут Рада, — сказала я.

Она моргнула.

— Рада Фергюс?

Я кивнула.

Женщина потеребила брошь на лацкане пиджака.

— Вы член семьи?

— Нет. Я близкая подруга, — солгала я.

— Что ж… Для вас могу и посмотреть, — сказала она, покусывая нижнюю губу. — Но, боюсь, день у Рады не задался.

— Извините, — промямлила я. — Я только с разрешения…

Она сняла трубку со стоявшего на столе служебного телефона и с кем-то переговорила. Во время беседы она не сводила глаз с меня. Затем она поцокала языком и продолжила разговор, понизив голос, так что я не могла расслышать ни единого слова.

— А как тебя зовут? — спросила она, повесив трубку.

Я назвалась. Она подала мне учетную книгу.

— Просто отметься внизу, — сказала она. — Раду отвели в библиотеку. Ты сможешь поговорить с нею там.

Я отметилась. Рука дрожала так сильно, что в получившихся каракулях я не могла разобрать собственного имени. Откуда-то из глубины коридора послышался тоскливый вой, а потом кто-то громко захихикал. Два столь разных звука слились в один, эхом отозвавшись в комнате ожидания.

Женщина указала в правый коридор:

— Библиотеку найдешь легко. Это почти в самом конце коридора. — Я поблагодарила ее. — Рада может показаться тебе немного странной, — добавила она. — Она приняла легкое успокоительное, так что речь у нее малость заторможенная. Ну а так она ничего. Как правило.

Я снова поблагодарила женщину и вышла в коридор. Стуча туфлями по твердому полу, я ощутила, как накатывает леденящее чувство страха. Двери по обе стороны коридора были закрыты, но почти в каждой палате слышались голоса.

Медсестра в белом халате и с высокой африканской прической провела мимо меня молодую женщину. Женщина всхлипывала, вытирая слезы желтым платочком, всхлипывала так сильно, что с трудом могла дышать.

Рада Фергюс ждала меня в библиотеке. Перешагнув порог, я огляделась. Библиотека походила на удобную гостиную с мягкими креслами, кушетками и высокими стеллажами, занимавшими три стены из четырех. Бледный свет просачивался через высокое окно. Несмотря на то, что на дворе была весна, в камине мерцал огонь.

Я собралась с духом и вошла. Рада неподвижно сидела в темном кожаном кресле. Она медленно повернулась мне навстречу.

Выглядела она лучше, чем на фотографии, что я видела в доме у Бренды. Каштановые волосы были туго стянуты в конский хвост. Губы подкрашены светло-оранжевой помадой, глаза большие, ясные. Одета она была в обтягивающий топ с длинными рукавами и мешковатые линялые джинсы, продранные на одном колене.

— Привет, — произнесла я и неловко помахала рукой, подходя поближе. — Я Лиза.

На ее лице проступила слабая полуулыбка, но исчезла, как только я приблизилась к ее креслу.

— Мне сказали, что меня пришла повидать подруга. Ты моя подруга?

Я покачала головой.

— Прости. Тут я немножечко приврала.

Она кивнула.

— Ничего. — Голос у нее был низкий и ровный, бархатистый. Я взглянула на нее. Во всем она казалась абсолютно нормальной. Единственным, что выдавало в ней пациентку психбольницы, был белый браслет с именем на левом запястье.

— Можно присесть? — спросила я, показав на кресло напротив.

— Конечно, — отозвалась она, морща лоб. — Я тебя знаю?

— Нет. Я все объясню, — сказала я. Кресло оказалось мягче, чем я ожидала, и издало громкий свист, когда я погрузилась в его объятия.

— У м-меня проблемы с незнакомцами, — проговорила она заплетающимся языком, потупив свои темные глаза.

— Извини, — сказала я. — Я тебя надолго не задержу. Я лишь хотела поговорить с тобой о…

— Ты кто? — перебила она, взглянув на меня с подозрением, и подергала браслет на запястье. — Отвечай. Кто ты такая? Тебя прислали из школы?

— Нет, — сказала я. — Извини. — Если раньше она была спокойна, то теперь явно насторожилась. Она то дергала браслет, то сжимала и разжимала пальцы.

— Честное слово. Мне жаль, что я тебя беспокою, — сказала я. — Тут такое дело… Я сижу с Гарри, сыном Бренды Харт, и…

Все ее тело выгнулось дугой и словно окаменело. Темные глаза вылезли из орбит. Она вскочила.

— Я… не могу об этом говорить.

— Нет. Всего минуточку. Прошу! — взмолилась я. Я тоже вскочила и встала перед ней. — Мне нужно знать…

— Мне снятся кошмары, — сказала она. Ее ровный голос стал надрывным, резким. — Мне снятся кошмары. Вот почему я вынуждена торчать здесь.

— У меня тоже кошмары, — сказала я. — И в доме я видела всякое. Я видела…

Она подняла руки перед собой и попятилась.

— Я не могу разговаривать. Прошу тебя, уйди.

— Мне просто нужно кое-что выяснить, — стояла я на своем.

Но она зажала уши руками.

— Я не могу разговаривать, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Я не могу разговаривать. Он демон. Он чудовище.