Не могу больше
Шрифт:
Молли казалась… очень родной.
«А ведь она была в Шерлока влюблена», — внезапно подумал Джон и вспомнил свою неуместно ревнивую реакцию на это открытие тогда, в той жизни… Как смешно и нелепо.
Какая его охватила тоска! Всё их с Шерлоком прошлое — небольшая гостиная на Бейкер-стрит и слабое мерцание камина; ссоры и вечные пререкания друг с другом; долгие зимние вечера, зачастую молчаливые, но неизменно уютные, когда не нужны слова, когда хорошо и так; ночная тишина квартиры; заспанный Шерлок, лениво пьющий на кухне утренний кофе, — обрушилось на него и сразу затмило собою всё.
Развернуться и немедленно
Уйти. Пока не поздно. Пока боль скрутила не слишком сильно. Уйти.
Но он подошел к сидящей на скамейке девушке и поздоровался.
Она вскочила порывисто и немного испуганно, словно не ожидала его увидеть. Или уже не надеялась.
— Джон…
— Я опоздал?
— Кажется, нет… Не знаю. Я не следила за временем.
— Замечательно выглядите.
— Спасибо. Прогуляемся? Или…
— Останемся здесь. У меня был не очень спокойный день.
— Конечно.
Они присели на скамью и натянуто замолчали. Никто из них не начинал разговора первым, и с каждой минутой неловкая пауза становилась длиннее. Джон смущенно кашлянул, и Молли сразу же встрепенулась, повернувшись к нему всем корпусом.
— Я слышала, вы женились? Поздравляю.
— Кто вам это сказал? — удивился Джон и сразу же понял, как странно выглядит его удивление. В конце концов, они на одной планете. Это он, Джон, всё это время пребывал в своем, обособленном мире, куда никого из прошлого не допускал. А все остальные продолжали жить, общаться, делиться новостями. Джон вздохнул и слегка улыбнулся.
— Глупо звучит.
— Мне рассказал об этом Грег… Инспектор Лестрейд. — Молли тоже улыбнулась и, кажется, ей стало немного легче. — Вы счастливы, Джон?
Почему-то этот вопрос застал Джона врасплох. Он пришел сюда не за этим. Кроме того, в словах Молли он уловил скрытый, но услышанный им подтекст. Упрекнула? Но почему?! За что?!
— Молли… — Джон не стал отвечать и переменил тему: — Вы пригласили меня для разговора. О чем?
— О, простите, — вспыхнула Молли и нервно поправила волосы. — Я так растеряна…
Она открыла и снова закрыла сумочку и неожиданно сказала: — Вас не было на похоронах.
Какого черта?!
Джону стало трудно дышать.
— Я был болен. — Унизительное чувство, что приходится оправдывать свою невменяемость в те страшные дни, полоснуло резко и больно. — Вы же всё знаете.
— Господи, Джон, — Молли испуганно вскинула на него глаза, — вы неправильно меня поняли! Видимо, мои слова прозвучали упреком. Я бываю порой так нелепа. Простите.
Она достала из сумки носовой платок и крепко зажала его в побелевшем от напряжения кулачке, словно этот маленький, тонкий клочок батиста сможет помочь ей наконец произнести то, ради чего она и пришла в этот сквер.
Сердце Джона дрогнуло от жалости, и он решил ей помочь.
— Молли, вы хотите рассказать мне о… его смерти?
Девушка заметно вздрогнула и отрицательно качнула головой.
— Нет. Я хочу рассказать о его жизни.
Джону показалось, что он ослышался.
— О его жизни? — удивленно переспросил он. — О чем это вы? Неужели вы полагаете, что можете знать о его жизни больше, чем я? Разве такое возможно?
Он вдруг почувствовал
легкую злость. Как будто право знать Шерлока лучше, чем кто бы то ни было, у него сейчас безжалостно отнимали, лишая заслуженной привилегии быть ему самым близким человеком на свете.— Это я жил с ним под одной крышей! — горячился он, но Молли его перебила.
— Он пришел ко мне в тот ужасный вечер…
Джон слушал тихий монотонный голос и ничего не понимал. Слова отскакивали от его сознания, как горошины от стены. Он заворожено смотрел на медленно шевелящиеся губы девушки, тщетно пытаясь вникнуть в суть и смысл того, что они произносили.
Молли рассказывала подробно и долго, и с каждой минутой Джону становилось всё труднее, всё невозможнее дышать полной грудью, видеть её залитое слезами лицо, слышать звуки окружающего его мира.
Захотелось немедленно встать и уйти. Убежать, спрятаться от собственного тупого непонимания, от охватившего тело жара, от струящегося по спине пота, уже насквозь пропитавшего рубашку. Хотелось увидеть Мэри, прижаться к ней и плакать долго и горько, пока не растает в груди ледяной, обжигающий холодом ком.
Он резко поднялся, прервав Молли на полуслове.
Эту муку невозможно терпеть! Вязкая каша слов, складывающихся в предложения и фразы, истязала его отказывающееся что-либо воспринимать сознание.
«Потом… Потом… В следующий раз. Я всё равно ни черта, ни дьявола не понимаю!»
— Мне пора. Было очень приятно встретиться с вами, Молли. Надеюсь…
— Джон!
От её отчаянного крика сердце испуганно сжалось.
— Вы совсем не хотите видеть его?
«Господи, помоги мне понять, что происходит! Помоги! Пожалуйста, Господь милосердный…»
— Кого?
— Шерлока… Шерлока, Джон. Он жив.
========== Глава 5 Я только на него посмотрю… ==========
«Ненавижу её. Её глаза, её волосы, её голос. Особенно голос. Отвратительный писклявый голос, который глумится, издевается, пытает».
— Зачем вы мучаете меня, Молли?
— Джон… Господи, я знала, что будет тяжело, но чтобы так… Я сама предложила ему себя для этого трудного разговора. Была почему-то уверена, что мне вы поверите сразу.
— Кому?! Кому вы себя предложили?! Шерлоку?! Шерлоку Холмсу?! Моему мертвому другу?! Вы — дьявол, Молли, жестокий и беспощадный. Прощайте.
— Он дома, Джон, — устало и тихо сказала девушка. — На Бейкер-стрит. Уже третий день. Миссис Хадсон…
Джону хотелось кричать. Накинуться на неё с кулаками. Он так испугался своего неистового желания причинить ей боль, что бросился вон, почти бегом покидая сквер, ставший безлюдным и тихим. А потом так же быстро вернулся и снова сел на скамью, стараясь выровнять сбившееся дыхание.
Он отказывался слышать, отказывался верить и трепетал от робко зарождающейся надежды, что не сошел с ума, что сейчас она скажет ещё одно, самое главное слово, смысл которого он наконец-то поймет… Но Молли молчала.
Обессилено, как тряпичная кукла, она обмякла на скамье, враз потеряв все свои яркие краски и снова став прежней Молли.
И этой Молли Джон сразу поверил.
— Он…
Молли взглянула потерянно и устало.
— Он жив. Он на Бейкер-стрит. Джон, я не могу больше. Всё это оказалось для меня слишком сложно. Если вы не против, выпьем где-нибудь чаю. Или вина…