Не могу забыть

Саркастическая улыбка Брета подтвердила ее правоту.

– Я вижу, ты научилась слушаться. Кроткая Мона ощутила нестерпимое желание залепить ему пощечину, но удержалась.

Брет наполнил две чашки и одну из них протянул ей.

Молчание продолжалось до тех пор, пока чашки не опустели. Затем он поставил их на поднос, сел рядом и тихо, но решительно сказал:

– А теперь пришло время поговорить.

– Я повторяю еще раз: говорить нам не о чем.

– А я повторяю, что не согласен. Есть вещи, которые мне нужно знать. Вопросы, на которые я должен получить ответы.

– А если я не захочу отвечать?
– заупрямилась Мона.

– У меня уйма времени. Могу подождать неделю-другую.

Понимая, что сила не на ее стороне, Мона сдалась.

– Что ты хочешь знать?

– Хочу понять, что тебя связывает с Хаббар-дом. Почему ты хочешь остаться с человеком, которого не любишь, с человеком, который может быть таким жестоким?

– Рик не жестокий… Это слово к нему не подходит.

Брет поднял руку Моны и начал рассматривать синяки на ее хрупком запястье.

– А как назвать человека, который оставляет такие следы?

– Рик не сделал бы этого, если бы ты не разозлил его.

– Он не должен был это делать в любом случае. Как он смеет вымещать свой гнев на тебе?

– Он не всегда был таким, - попыталась защитить его Мона.
– Рик сильно изменился после аварии. Он очень страдал от боли, тревоги и отчаяния…

– Это мне понятно. Я не такое уж чудовище. Но ты тоже пострадала. Так почему он сделал тебя мальчиком для битья?

– Неправда!
– возразила она.

– Не лги, - бросил Брет.
– Я прекрасно знаю, как он с тобой обращается. Кларис многое рас-сказала мне. Еще до того как узнала, что мы с тобой знакомы.

– Ты нарочно познакомился с ней?

– Да, - легко признался он.
– До меня дошли слухи, что с “ЛФГ” творится что-то странное. Начали поговаривать, что Хаббард стал затворником, а это на него не похоже. Потом я узнал, что он попал в какую-то аварию, и это дало мне пищу для размышлений…

Некоторое время я наблюдал за “Редстоуном” и к моменту переезда уже неплохо знал ситуацию. Но мне нужно было подобраться поближе.

Наиболее удобным объектом была его сиделка, поэтому я постарался познакомиться с ней. Я выяснил, что ее прежний пациент жил в Нью-Йорке, что здесь у нее друзей нет, и, когда у Кларис выдавался свободный час, неизменно приглашал ее выпить кофе и съесть булочку.

Это было нетрудно. Кларис милая и умная. Удивительно хороший человек… И очень предана Хаббарду, - добавил он.
– У нас было несколько интересных бесед. Не хочу сказать, что она нескромная, но я задал несколько небрежных вопросов и получил на них красноречивые ответы. Читая между строк и восстанавливая то, о чем она умолчала, я составил четкую картину происходящего. И теперь не знаю только одного: почему ты миришься с этим?

– Если бы все было так, как ты говоришь, я действительно ушла бы.

– Так почему же ты этого не сделала?

– Потому что все не так. Рик временами бывает раздражительным и требовательным, но он не жестокий.

– Это дело вкуса. Я думаю, он лишил тебя свободы.

– По-твоему, он держит меня в цепях?

– Не потому ли ты выбираешься из квартиры только украдкой, без его ведома?

– Он очень болен и поэтому хочет, чтобы я все время была рядом.
– Мона облизнула пересохшие губы.

– Чтобы ухаживать за ним?

– Не совсем… Ухаживает за ним Кларис. Просто ему нужно все время видеть меня.

– Чтобы ты не убежала? Похоже, он не слишком уверен в тебе.
– Когда Мона не ответила, Брет сменил тактику.
– Ты говорила, что работаешь дома, выполняя обязанности его личного помощника?

– Да.

– А жалованье он тебе платит?

– Нет, - призналась Мона и покраснела, вспомнив случай, когда ей пришлось занять несколько долларов у Кларис, чтобы купить одну интимную вещь.

– Но он кормит меня, обеспечивает жильем, причем роскошным, уговаривает покупать все, что мне хочется, и записывать это на его счет.

– А ты?

Секунду она молчала, а потом просто покачала головой.

– Почему?

– Это было бы несправедливо. Я ничего не даю ему взамен.

– Иными словами, ты не спишь с ним, а потому не хочешь тратить его деньги… Но ведь ты тратила бы их, если бы была его женой?

– Жена не невеста… Впрочем, я была бы счастлива, если бы такое положение продолжалось как можно дольше.

– Ты говоришь о независимости? Сомневаюсь, что он на это согласится. Вся его стратегия построена на том, чтобы сделать тебя зависимой…

Брет прав. Крыть нечем.

– И еще одна догадка. Похоже, тебе это не нравится.

– Не нравится, - лаконично призналась она.

– Не потому ли ты носишь то же платье, в котором была на памятном нам приеме в “ЛФГ”?

– В тот вечер ты почти не видел меня. Странно, что ты запомнил, в чем я была… - Мона тут же опомнилась и пробормотала: - Извини, я не хотела. Я знаю, что это от тебя не зависело.

– Черт бы все побрал!
– внезапно взорвался он.
– Если бы тогда я остался с тобой, все сложилось бы по-другому! И сейчас ты носила бы на пальце мое кольцо, а не его!

– Теперь ты веришь, что его деньги здесь ни при чем?

– Начинаю верить.

Затем настала долгая, тягостная пауза. В окно кухни билась огромная жирная бабочка, привлеченная светом. Глухие удары заставили Мону поморщиться.

Брет молча встал, приоткрыл дверь и выключил свет. Теперь веранду освещала только луна. Избавившись от роковой тяги, бабочка упорхнула.

– Спасибо, - пробормотала Мона.
– Ты очень добр.

Брет снова сел и бесстрастно сказал:

– Не могу вынести, когда живое существо занимается самоуничтожением. Жизнь слишком драгоценная вещь, чтобы тратить ее понапрасну.

Конечно, он прав. И она тоже потратит свою жизнь понапрасну, если выйдет за человека, которого не любит. За человека, который не хочет детей. Но есть ли у нее выбор?..

– Ты спала с ним до аварии?
– Вопрос Бре-та грянул как гром среди ясного неба.