(Не) мой ребенок

— Зачем? — охает она.

— Потому что я хочу иметь ребенка с тобой… Быть с тобой! У меня к тебе… — не знаю, как сказать. — Чувства у меня к тебе, в общем! Вот…

Глаза Мирославы вдруг увеличиваются еще больше:

— Какие такие чувства?

Вроде бы простой вопрос, но как же сложно на него ответить.

Протягиваю к ней руку, осторожно глажу по щеке внешней стороной пальцев, а потом наконец ее обнимаю. И, о чудо, Мирослава не отстраняется.

— Ты привлекаешь меня, — говорю на выдохе.

— Привлекаю? — она спрашивает так, будто все еще не понимает.

Я жадно осматриваю ее красивое личико.

— В тебе все такое идеальное… — выдаю еще одно признание. — Изгиб бровей. Форма губ, глаза… Я вечно готов на тебя смотреть. Ты обалденно симметричная…

— Симметричная, значит… — вздыхает она.

— Помнишь, ты рассказывала мне про нормальную семью? — спрашиваю максимально нежным голосом.

— Какую семью? — не понимает она.

— Ну, ту, где люди друг друга любят, относятся с пониманием, где все от чистого сердца, помнишь?

— Да, — кивает она.

— Давай попробуем! — предлагаю ей. — Я вижу, что ты меня не любишь. Но может быть, это чувство проснется? Я буду терпеливым… Если не хочешь ложиться со мной в койку, не надо. Давай просто пообщаемся, узнаем друг друга получше. Может быть, ты разглядишь во мне какие-то положительные качества. У нас же вроде бы получалось нормально общаться раньше, так? Кстати, я уже подал на развод, и как только он случится, я хочу сделать тебе предложение. Предупреждаю сразу, у меня очень серьезные намерения…

— Ты хочешь на мне жениться? — охает Мирослава.

— Да, очень хочу, — киваю с чувством. — Если ты меня хоть немного полюбишь…

Видно, Мирослава не ожидала всего, что я только что свалил на ее голову. Радует, что она уже не всхлипывает, и в глазах больше ни слезинки.

Однако почти сразу из ее уст раздается очень неудобный вопрос:

— А что случится, если не полюблю?

Я не знаю, как на него ответить.

— Что тогда будет с ребенком? — тут же начинает беспокоиться Мирослава.

— Будем воспитывать вместе… Есть же вроде совместная опека, так? — пожимаю плечами.

— То есть в любом случае не станешь его забирать? — уточняет Мирослава, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Не стану.

Вижу ее сомнения, пожимаю плечами и говорю очевидные, казалось бы, вещи:

— Ты же его мама… Если хочешь ею быть, конечно…

— Я хочу! — кивает она.

— Так ты согласна попробовать сблизиться со мной? — спрашиваю с надеждой. — Я обещаю, что ни при каких обстоятельствах не стану тащить тебя в постель. Я потерплю, я очень терпеливый… Вообще тебя в этом плане не трону.

Она кивает, смотрит на меня с улыбкой. И мне от ее улыбки так хорошеет, что не могу удержаться, тут же обнимаю ее и второй рукой, прижимаюсь к ней, целую в макушку. Мне так приятно от этого чистого, практически невинного контакта, что готов улететь на небо. Взяв с собой Мирославу, разумеется.

— Глеб, можно вопрос? — говорит она, поднимая на меня взгляд.

— Конечно, — киваю.

— А почему ты мне все это не сказал раньше? Про чувства, развод, совместную опеку в случае чего…

Развожу руками:

— Разве это не само собой разумеющееся? Я же сказал, что хочу съехаться… Я не предлагаю это всем подряд. И потом, если бы я не хотел, чтобы ты присутствовала в жизни ребенка, то не признавался бы тебе в том, что ты его биологическая мать. Все же логично!

И тут она самым наглым образом начинает хихикать:

— Прости, Глеб, твоя логика немного отличается от обычной. А объясни еще кое-что, пожалуйста. Почему ты на меня все время рычишь?

— Я рычу? — искренне удивляюсь. — Даже не думал! Тебе показалось…

— Рычишь! — кивает она со значением. — И сегодня начал с рыка…

— Я не специально, — качаю головой. — Просто меня очень задевает твое безразличие…

— Я не стремилась показать тебе какое-то там безразличие, — наконец признается она.

При этом малышка так трогательно сжимает губы, что я не могу удержаться. Наклоняюсь и легко касаюсь ртом уголка ее губ. Скольжу языком по ее нежному ротику, и вот мы уже целуемся как сумасшедшие, плотно друг к другу прижавшись.

Когда телефон жужжит в кармане в очередной раз, на ощупь нахожу кнопку выключения и жму ее, пока жужжание не прекращается.

Знаю, знаю, вместо того чтобы наслаждаться губами Мирославы, мне следует извиниться и бежать в направлении гаража, где меня уже заждался мой железный конь. Но не могу я ее сейчас отставить.

Нет меня сегодня! Нет, и все тут… Секретарь догадается как-то объяснить мое отсутствие, зря я ей премии выписываю, что ли?

— Мирослава, пожалуйста, разреши нарушить обещание… — шепчу ей в губы.

— Какое? — спрашивает она, тут же забеспокоившись.

— Не трогать тебя. Я взорвусь, если ты меня сейчас оттолкнешь… — говорю с надрывом.

— Тронь меня, пожалуйста, — вдруг шепчет она и обвивает мою шею руками.

О большем поощрении даже мечтать не смею.

Тут же тянусь к ней, подхватываю на руки и тащу в спальню.

Я ее сегодня оттуда вообще не выпущу!

Глава 34. Влюблен

Глеб

Вот оно, оказывается, как приятно — прогулять работу.

Я даже и не знал, что это может доставить такое удовольствие. Секс, еда, сон, воркование Мирославы под ухом, снова секс и дальше по кругу. Отличный выдался четверг. У меня таких четвергов еще ни разу в жизни не было. Чтобы на все забить и наслаждаться женщиной…

Я всегда считал подобное глупой растратой времени, а регулярные упражнения в постели лишь необходимостью. Они нужны для того, чтобы качественно концентрироваться на работе и не думать о сексе. Но времяпровождение с Мирославой почему-то кажется мне дико значимым.

В полудреме потягиваюсь в кровати, на ощупь пытаюсь найти Мирославу, но рука хватает лишь одеяло. Разлепляю веки, оглядываюсь, но ее нет.

А еще я в кои-то веки проспал!

Часы показывают не пять утра, как обычно. И даже не шесть! Уже семь… Интересно, как это так случилось, что я не услышал будильник?