Не названа цена

Ленивая вальяжность слетала с него; голос и выражение лица его были таковы, что теперь никто бы не усомнился, что именно в руках этого мужчины сосредоточена основная власть на Понте. Однако Юлания, видимо, была хорошо знакома с его повадками, потому что лишь приподняла бровь и мягко ответила:

— Угрозы, Лийр? Какая-то собачонка смеет тявкать не в такт твоим словам?

Ни в его взгляде, ни в его лице ничто не дрогнуло.

— Я готовил тебе другое место, Лани, — холодно ответил он. — Но раз уж роль не к месту тявкающей собачонки тебе больше по душе, то не обессудь, если и финал её будет закономерен. Впрочем, — лицо его на короткий миг смягчилось, — ещё не поздно это изменить.

Она не ответила лишь из чувства самосохранения, но ответ так выразительно читался в её глазах — что она предпочтёт бесславно погибнуть в борьбе с ним, нежели встать с ним рядом, — что на лицо архимага легла мрачная тень, которую, впрочем, он почти сразу спрятал за холодным равнодушием.

— Если эта волокита с поисками артефакта будет тянуться прежним чередом, — деловым тоном отметил он, выпрямляясь. — То я приму соответствующие меры.

С этими словами он просто растворился в воздухе.

В руках Юлании треснуло, переломившись, перо, — так нервно и судорожно она сжала пальцы.

Усталым жестом потерев лоб слегка дрожащей ладонью, она встала и отошла к окну, пытаясь созерцанием парка вернуть себе самообладание.

Глава тринадцатая

То, чего Илия больше всего боялась, всё же произошло: уходя из управления, она столкнулась с Рийаром.

Она хотела сделать вид, что не заметила его — ей, совершенно точно, было невыносимо с ним разговаривать, — но, когда она проходила мимо него, он сам заговорил.

— Ба! — издевательски протянул он. — Я смотрю, любовь к фехтованию испарилась у тебя, как туман по утру?

Илия резко встала и прожгла его яростным взглядом.

— Скорее уж, — с презрением парировала она, вкладывая в тон всю свою боль, — виновато тут отвращение к учителю!

Ей хотелось задеть его этими словами, но, кажется, она совершенно не преуспела, потому что он снисходительно улыбнулся и отметил:

— Насколько я знаю, Леон успел уже договориться с нашими боевыми леди, чтобы они преподали тебе парочку уроков. Так что, полагаю, — насмешливо продолжил он, делая шаг к ней, — дело всё же не в учителе.

Ей очень хотелось попятиться от него, но она удержалась. Вздёрнув подбородок, резко выговорила:

— Тебе-то что за забота, Рийар?

Ей очень, очень хотелось показать, что ей больше нет до него никакого дела, и что у него не осталось над ней никакой власти.

Хмыкнув, он смерил её ироничным взглядом и ответил:

— Не люблю двуличность, Илия. Ты ведь не меньшая лицемерка, чем я, но почему-то считаешь, что именно ты вправе корчить из себя обиженную и оскорблённую в лучших чувствах.

— Я? Лицемерка?! — задохнулась от возмущения она, мысленно прикидывая, не залепить ли ему пощёчину.

Ну, это уж чересчур! Он её обманул, он её использовал, он её предал — а лицемерка, видите ли, она!

— Конечно, лицемерка, — с наслаждением протянул он, и снова сделал шаг к ней, словно подставляясь под возможную пощёчину. — Притворилась, что интересуешься фехтованием, чтобы быть поближе к приглянувшемуся парню…

Илия сжала кулаки. Ну уж нет, до вульгарной ссоры с криками и дракой она не опустится!

— Конечно, очень удобно, — мурлыкающим тоном продолжил он, наклоняясь к ней, — польстить мужскому самолюбию, да и себя выставить… с выгодного ракурса.

Вспыхнув, она воскликнула:

— По себе всех судишь, да? — и всё же отступила от него на пару шагов.

— Нет, — сложил он руки на груди и тоже отошёл на шаг назад. — Просто называю вещи своими именами.

Он в чём-то был прав. Она действительно напросилась к нему в ученицы, потому что он ей понравился и ей хотелось быть к нему ближе. Фехтовать ей тоже, в принципе, понравилось, но в отрыве от него это занятие потеряло для неё интерес.

Однако она никогда не смотрела на своё поведение с предложенного им ракурса. Это же нормально — найти общее дело, чтобы сблизиться с мужчиной? Или нет?

Илия растерялась. Ей не казалось, что она сделала что-то лицемерное. Ведь, когда влюбляешься в человека, естественно испытывать интерес к тому, что ему нравится. Но не могла же она сказать Рийару в лицо, что была в него влюблена, и поэтому ей было интересно всё то, чем занимается и он!

Очевидно, ход её размышлений читался с её возмущённого лица достаточно легко, потому что он отметил:

— Поосторожнее с этим, Илия. А то так и будешь носиться по жизни от одного неинтересного тебе дела к другому, а своего так и не найдёшь.

Совет был толковый и отчётливо отдавал чувством заботы. Это насторожило Илию: зачем бы ему теперь вздумалось изображать заботливость?

— Тебе какое дело? — тоже складывая руки на груди, агрессивно поинтересовалась она.

Он приподнял брови и отметил:

— То, что я в тебя не влюблён, ещё не означает, что мне в принципе нет до тебя дела.

— Ещё соври, что действительно беспокоишься за меня! — фыркнула Илия, ни капли ему не веря.

— Ну, с беспокойством ты загнула, — признал он.

Почему-то ей стало обидно, как будто бы она ожидала, что он в самом деле начнёт клясться и божиться, что действительно беспокоится.

— Но я вложил в твои тренировки много сил и времени, — продолжил развивать свою мысль Рийар. — Поэтому, коль скоро ты решила похерить все мои усилия, я счёл возможным, — он помахал в воздухе рукой, подбирая слова, — выразить своё недовольство этим фактом.

Тут она совсем покраснела, потому что претензия показалась ей справедливой. Сжав губы и кулаки, она пыталась придумать ответ, который позволит ей перестать чувствовать себя виноватой — а теперь, парадоксально и нелогично, она чувствовала себя именно виноватой перед ним, как будто это не он её обманул, а она его подвела.

Он, в конце концов, и в самом деле ей ничего не обещал — она сама всё придумала.

А она — она говорила, что хочет учиться. И он ей поверил и приложил все усилия к тому, чтобы научить.