Не подарочки для полковника. Воронцовы

Всем троим.

И мне!..

Смотреть, как он бежит с работы, чтобы провести лишнюю минуту с Алешей и Антоном онлайн очень больно.

Я — мать, женщина, понимаю, им нужно живое общение. По выходным они должны ходить на футбол, в будни делать уроки, учить стишки.

Или просто молчать, но вместе.

— Так роди ему сына! — выпаливает Сима, окуная меня в омут злости. — А мою жизнь не ломайте! Сказала же, что дети приедут на лето. Но если будете вмешиваться в естественный ход вещей, настраивать пацанов против меня и моего будущего мужа, тогда запрещу общение. И точка! — женщина бьет кулаком по столу.

— Никто ваших детей не настраивал против, — оправдываюсь неумело.

— Неужели?! — прожигает Мишу горячим взглядом.

— О чем она? — спрашиваю с бешено колотящимся сердцем.

— Я пацанам сказал, что они уже переезжают в Москву и могут жить у нас. Места хватит всем.

— Спятил? — в ужасе заглядываю в любимые глаза.

Сейчас они темно-синие. Значит, Миша зол как черт, просто сдерживается.

— Предлагаешь жить бывшей с вами в одной квартире? Мощно! — ухмыляется Фима.

— Дурдом, — соглашаюсь с ней.

— Я сказала последнее слово, пацаны приедут в июне, как только начнутся каникулы! — Сима поднимается во весь рост, и я рядом с ней выгляжу как Дюймовочка. — Меня ждут мои раненные солдатики. — Фима подходит к Мише, смотрит в упор ему в глаза. — Ты как никто должен понимать, мы давали клятвы служить Родине. Время пришло! Сейчас главное, служить, а личные выгоды оставь Воронцов на потом.

Ее слова жесткие верные, сказанные от всего сердца, бьют наотмашь.

— Я подожду, — стойко произносит Воронцов. — Тебя проводить?

— Нет уж. Останься с невестой. На ней лица нет, бледная как поганка, а ты даже не заметил! Мужчина! — цедит с обидой за меня Шурочкина и размашистым шагом идет на выход.

— Такси вызови, чего стоишь? — командует Мишке, который замер, разглядывая мою побелевшую физиономию.

Тяжело сглатываю.

— Иди…

Рассказывать о том, что стряслось сегодня в парке, Машка строго настрого запретила ему и матери. Молчу как партизан.

Вот и появилась у нас с Майей и Марией одна большая тайна на троих. Теперь мы с сестрами Миши стали закадычными подругами, скрывающими одну неприятную тайну.

Прощаемся с Серафимой, остаемся с любимым наедине.

— Злишься на меня? Малыш, пойми, очень скучаю по детям, — невнятно извиняется Миша. — А с Фимой у меня ничего нет, ты же знаешь, что люблю тебя, — притягивает к себе.

От нашей близости не понимаю, что творю, говорю, забываю, что только что ревновала, что сегодня чуть не потеряли Алиску.

Когда Миша гладит по спине, растворяюсь в его руках, мой мозг отключается.

Меня топит в эмоциях, неподвластных разуму и тело не подчиняется командам.

Воронцов хватает за талию, крепко прижимает к себе. Так крепко, что нечем дышать.

— Миша, пожалуйста… устала.

Крепкие руки жадно скользят по моим бедрам, горячие губы вцепляются в шею.

— Поля! Поля!

— Воронцов! — отчаянно отталкиваю мужчину от себя.

Смотрит на меня потемневшим ничего не понимающим взглядом.

— Что не так?

— Она же не будет жить здесь, с нами? Пообещай!

— Поля… — тихий стон вползает мне в душу. — Я хочу, чтобы дети всегда были рядом. Не могу же я разлучить их с родной мамой…

Вся дрожу. Зябко веду плечами. Холод лижет между лопатками, а щеки горят от негодования.

— Нехорошо это всё! Отпусти меня в душ.

До Миши только сейчас доходит, что я вернулась из парка одна.

— Где Стефания?

— Майя забрала ее к вам с намерением показать Воронцовское семейное гнездо. Заманила мини-зоопарком, детским городком и детским праздником.

— Хорошее дело. Иди милая, — целует в скулу, отпуская в душ.

Глава 39

Полина

Любимый толкает меня на кровать, следит за моим падением на мягкий матрас. Падает следом. Хорошо, что не на меня.

— Отправишь меня прямиком в рай? — намекаю на продолжение.

— Еще бы!

Через мгновение мои стоны вспарывают тишину квартиры, где мы находимся одни уже несколько дней. Стефании настолько понравилось в доме Воронцовых, что она не хочет возвращаться домой.

— Мой Пудинг, — оглаживаю грудь Миши теплыми утюжками пальцев.

— Пудинг, значит толстый? — с ужасом разглядывает поплывший животик.

— Нет, любимый! Правда, кубики уже не считаются.

— Ах, ты!

Отползаю и он дергает меня за ноги. Тут же оказываюсь в его руках голышом.

Испарина выступает над губой, когда Миша ласково целует меня всю. Переворачивает на живот, и снова целует горячими губами.

Страсть обрушивается на мои лопатки и мое тело отзывается волной озноба.

Лопатками ощущаю тепло его груди.

Еще вчера будущее казалось таким призрачным, но сегодня уже верю в него. Скоро свадьба, и я снова стану женой.

Страх перед браком уже отступил. Миша своими поступками внушает доверие. Пообещал, что Сима жить с нами не будет!

Переворачиваюсь на спину, гляжу на своего мужчину.

— Пообещай никогда не врать, не принимать решения за меня, — прошу у него, поглаживая пальцами щетину.

— Клянусь говорить только правду, — превращает клятву в шутку. Через мгновение его лощеное лицо становится серьезным. — Ты пообещай, что никогда не изменишь мне. Я не вынесу, если узнаю, что ты была с другим…

— Рехнулся? Как можешь говорить подобные вещи? Любящая женщина не может изменить.

— Но ты такая красивая! Вдруг тебя соблазнят? — в уголках губ появляется улыбка.

Мой взгляд скользит по любимому мужественному лицу, замирает на трепещущихся темных ресницах.

Сознание отмечает, каким неуверенным бывает иногда Михаил со мной. Он сомневается в своем знании женщин. По сути, у него нет опыта жизни с женщиной под одной крышей. Иначе, он бы не предложил нам с Фимой поселиться в его квартире! Считал нормой жить с бывшей и нынешней невестой. Смешной, но мой.