Не тот год

— А раз понимаешь, то заканчивай с этим делом. На неделю ты отстранён… стоп, на неделю в отгулах. У тебя их там месяц уже накопился, вот и начнёшь отгуливать. Пистолет на постоянке?

Я молча кивнул. Говорить уже не хотелось.

— Сдашь в дежурку и скажешь дежурному, чтобы мне отзвонился по этому поводу. Ясно?

— Да.

Я резко развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета начальника ОУРа. Хотелось напоследок хлопнуть дверью, но я одёрнул себя, ну, зачем подобное ребячество. По дороге домой внутри кипел как забытый на плите чайник. Строил планы, вспоминал тех, кто мог мне помочь засадить Алмаза за решётку. Дома сделал несколько звонков, прощупывая ситуацию…

Мне, наверное, в этот день стоило просто напиться до зелёных чертей, чтобы на следующий умирать от похмелья и искать, чем бы поправить здоровье. Боль тела прекрасно снимает стресс и прочищает мозги. Главное часто подобным не увлекаться. Но вместо этого, звонил, спрашивал, узнавал и в ответ слышал то, что меня не устраивало.

Ночью не спал. То просто лежал, уставившись в потолок, который иногда освещали автомобильные фары с улицы, то вставал и ходил по квартире. То садился за стол и листал копии материала по проваленному делу.

Сморило меня уже на рассвете. Поспать удалось три часа и те были наполнены какими-то кошмарами. В итоге встал разбитым с тяжёлой головой и… сломавшимся. Люди ломаются по-разному. Кто-то уходит в запой, проводя жирную черту, наполненную днями с водкой, тошнотой и часто галлюцинациями, которая навсегда разделит его жизнь на До и После. Другие лезут в петлю, травятся, кидаются под поезд или с моста. Третьи сходят с ума. Кто тихо, почти оставаясь прежним с виду, кто буйно и заканчивая жизнь в особой палате. Но бывают и такие, кто решает распрощаться со своей прошлой жизнью, так громко хлопнув дверью, что этот грохот слышат во всей стране. В качестве примеров могу привести Рудакова и Анкушева, чьи поступки прогремели на всю Россию. А уж про Виталия Калоева и вовсе узнал весь мир. По его истории даже был снят фильм. Таких случаев множество, просто очень многие заминаются, превращаются в бытовые преступления или списываются на психическое состояние из-за нежелания властей ворошить своё грязное бельё. Всё это примеры того, как ломаются сильные люди.

Подобное случилось и со мной.

Я решил стать прокурором, судьёй и палачом для Алмаза и Вагона. А также тех, кто совершил тяжкое преступление и ушёл от правосудия. Даром что в закрытой базе имелось множество фамилий с кучей данных по таким мразям. Посадить их не вышло, но информация по ним стабильно собиралась операми.

Вот только по Алмазу мне даже не нужно было возвращаться на работу. О нём я знал очень многое.

Первая мысль была — пристрелить из нелегального пистолета одного, а потом второго. Другая — сделать взрывчатку из селитры и солярки, чтобы подложить им в машину. Была идея воспользоваться снайперской винтовкой, которую смог привезти всеми правдами и неправдами с Украины. Вдруг сама судьба и дала её мне в руку ради этого случая?

Последняя идея была связана с Книгой Волхвов. Я смог её достать из подземелья и принёс домой, но так ни разу и не воспользовался. То, что книга колдовская — это я узнал ещё внизу, когда ко мне вышли из камня девять людей в старинных одеждах со звериными шкурами на плечах. Не описать словами, какая меня тогда жуть пробрала. Не помню, как оказался на поверхности с находкой в руках. В памяти осталось только слово, произнесённое одновременно девятью голосами: «Достоин!». Пережитого хватило, чтобы убрать Книгу в сейф и больше к ней не притрагиваться. О своём многолетнем увлечении магией я забыл, как отрезало. Раз сто успел пожалеть, что полез под землю. Не знаю, когда бы я её открыл и открыл бы вообще, не случись со мной психологический надлом, когда хотелось, чтобы весь мир рухнул в тартарары, лишь бы справедливость восторжествовала.

Книгу брал в руки с бешено стучащим сердцем. Нечто подобное я испытывал в Одессе, когда в составе мотострелкового батальона вошёл в город одним из первых. До этого были несколько боёв в Угледаре. Но тогда всё это мне было в новинку, не знал, что ждёт впереди. Смерть и Жизнь звучали для меня обычными словами… до первых погибших товарищей, вида мёртвых врагов, оторванных конечностей и запаха внутренностей из разорванных осколками тел. И только в Одессе меня пробрало как следует по старым «дрожжам» — угледарским воспоминаниям. Тогда было страшно и жутко. Точно такую же, если не большую жуть наводила на меня Книга Волхвов.

Я смог прочитать только четыре страницы. Дальше навалилась страшная головная боль, зрение стало двоиться и троиться, рассудок перестал воспринимать строчки старославянского языка. Прочитанного и осознанного хватило понять, что я могу совершить свою месть и получить древние магические знания. Вот только просто так ничего не даётся, тем более подобные знания и силы. Ещё день назад я считал, что не способен на такие вещи. А сейчас чувствовал: могу и сделаю.

За древние знания нужно было платить своей жизнью или чужой. Каждая страница хотела крови, забирала годы жизни. Перевернув первые четыре, я отдал кусочек своего будущего. Раньше меня оба варианта не устраивали, а сейчас… О-о да! Сейчас я готов заплатить первый взнос за то, чтобы открыть новые страницы в Книге Волхвов. На войне я убивал врагов и научился это делать прекрасно. Здесь, на гражданке, враги никуда не делись. Просто они научились использовать в качестве защиты Систему, которая должна была их карать. Нонсенс, не правда ли? Когда я пришёл в полицию, то узнал кое-что о двуличии преступников. В открытую они распространяют идею, что обращаться к ментам за помощью — это зашквар и не по-мужски. Таким образом уже в молодые годы своим жертвам закладывают серьёзную установку терпеть и мириться. Но вот если их самих кто-то прижмёт, в основном это касалось простых людей (например, они быканули на дороге на автомобилиста, а тот оказался не промах и вышиб все зубы любителям святых девяностых'), то сами же идут и пишут заявление, подают в суд и так далее. Этот свой поступок они с гордостью объясняют тем, что, якобы, поимели систему, нагнули законников.

Сейчас я собираюсь вспомнить уроки войны. Начать свою. Как однажды начал её опер из старого российского фильма, который сам сломался из-за того, что система правосудия сгнила и продалась тем, от кого должна была защищать общество.

* * *

— Интересно, где я? — вслух сказал я, принявшись оглядываться по сторонам.

Ритуал выбросил меня на опушке леса рядом с несколькими дубами. Деревья были крепкими, но всё равно уступали тем, рядом с которыми я казнил бандитов. Да-да, именно казнил. За все их проступки, преступления, за загубленные лично чужие жизни и те, которые прервались по их приказу.

Сезон… ну, наверное, самый разгар лета. Скорее первая половина, так как трава и листва остаются вполне сочными и ярко-зелёными на вид, хоть солнце и жарит так, что в своей одежде я чувствую себя снеговиком на сочинском пляже. Правда, если меня перенесло куда-то на юг, то могут быть варианты с временными рамками. Впрочем, сейчас не до них.

От опушки до самого горизонта простирался луг, чуть понижаясь метрах в двухстах и далее поднимаясь к линии горизонта. Эдакая природная чаша. А там виднелась полоска ещё одного леса или большой рощи с несколькими прогалами. Возможно, полянами, вырубками или дорогами.

Метрах в трёхстах от меня почти в самой нижней части луга просматривалась дорога. Поправив свой груз, я огляделся по сторонам и двинул к ней. Уже через пять минут стоял на широкой и хорошо наезженной грунтовке с тонкой полоской пожухлой и запылённой травы между колеями.

Осмотр её заставил призадуматься. Я нашёл следы лошадиных копыт, тележных колёс, а ещё следы от автомобильных протекторов. Подобная вещь весьма специфическая, её ни с чем не спутаешь.

«А были ли в самом начале века машины? Кажется, Форд в это время отлично приподнялся и развил технику. Может, здесь проехал один из его авто?» — задумался я. Несмотря на кучу информации на телефоне и флешках про век, куда планировал переместиться, сам я мало помнил именно про гражданско-техническое, скажем так, развитие. Помню, что уже с 1900-го года вовсю началась штамповка гражданских авто — хорьх, данмер, ролл-ройс и прочие форды. Точную дату нужно смотреть только на смартфоне.

В Книге Волхвов имелся сложный и кровавый ритуал, позволяющий переместиться в прошлое или будущее. Сначала я хотел перейти на пару недель назад, чтобы спасти Курочкина. Но оказалось, что с такими короткими отрезками я не могу работать. Мне были доступны для работы десятилетия, даже не единичные годы. Следующая мысль — переместиться в начало девяностых и начать новую жизнь. Я знал людей, события и места из той эпохи, с помощью которых мог получить чистые настоящие документы и немалые деньги. Причём настолько легализоваться, что без проблем вновь пойти служить в МВД, а там быстро пройти по карьерной лестнице и занять место, где смогу сам всё решать. Например, отличной перспективой выглядела служба в РУБОПе. Та власть, которую дала страна данной службе, и мои знания будущего помогут вычистить всю гнусь, которая спустя два десятилетия стала разрушать государство.