Не верь, не бойся, отпусти!

Охая и держась за стены, я спустилась вниз, где в кухне хлопотала Наташа, убирая следы завтрака Аннушки.

— Вы зачем встали, Варвара Валерьевна? — воскликнула она, увидев меня в дверном проеме. — Я бы в постель принесла, позвонили бы.

— Не надо, я здесь поем.

Кое-как взгромоздившись на табурет, я подперла рукой налившуюся болью голову и жалобно посмотрела на горничную:

— Вы не знаете, долго так будет?

— С недельку помаетесь, — отозвалась Наталья, ставя передо мной чашку с бульоном, в котором плавали небольшие галушки. — Чайку вот заварила свежего, с шиповником. Кофе не стоит вам пока пить.

— Вам Анатолий Иванович звонил? — спросила я, окуная ложку в бульон.

— Да, звонил. Я все сделала уже, осталось только сам «жучок» установить, куда нужно.

— Оперативно, — усмехнулась я, хотя смех тут же дал о себе знать усилившейся головной болью.

— Вы бы, Варвара Валерьевна, поели да снова в кровать. С такой травмой не нужно разгуливать.

— Да какие уж тут гулянки, — пробормотала я, не в силах заставить себя проглотить хоть ложку бульона. — Наташа, а вокруг дома никто не шастает? — вдруг спросила я и даже сама не поняла, почему у меня возник этот вопрос.

— Не скажу, что шастает, но вот приходили вчера плату за охрану собирать, например. А она отдельно не собирается, все включено в общий счет. — Наташа убрала чашки в посудомойку, прикрыла ее и села напротив меня за стол.

— Мужчина приходил?

— Нет, женщина. И точно могу сказать — никакого отношения к охране она не имеет, там вообще женщин нет. Я не стала шум поднимать, сказала, что хозяйка сама занимается такими вещами, мол, я не в курсе.

— Ну и правильно…

— Кстати, я сегодня Анатолию Ивановичу звонила утром, сказала, что у вас вчера произошло. Он распорядился больше без охраны в город не выезжать.

— А вы откуда знаете, что произошло? — удивилась я, так как точно помнила — вчера, когда мы вернулись, Натальи здесь уже не было.

— Так утром Анна Юрьевна рассказала, — отозвалась Наталья, и я почувствовала себя идиоткой. — Анатолий Иванович ругался очень, — добавила она.

— Ругался… — машинально повторила я, по-прежнему возя ложкой в чашке с бульоном, — ругался… значит, охрана будет?

— Будет. Только вы заранее предупреждайте, хорошо? Охранник сегодня днем в «Снежинку-2» подъедет, там будет жить. Как устроится — сразу к вам зайдет представиться.

— Наташа, пожалуйста, не уходите до его прихода, — попросила я, осознав, что совершенно не хочу оказаться в пустом доме с незнакомым человеком. Тем более что он может оказаться кем угодно и вовсе не от Туза…

Она удивленно посмотрела на меня, но, видимо, поняла, что человеку с сотрясением мозга лучше не перечить:

— Конечно, Варвара Валерьевна, никуда не уйду. Мне еще сегодня окна нужно перемыть на втором этаже.

— Тогда я, пожалуй, пойду и прилягу, — слезая с табурета, пробормотала я.

— И не поели совсем! Давайте я хоть чай вам в спальню принесу.

Я вяло согласилась, хотя даже чаю мне совершенно не хотелось. Забравшись под одеяло, я дождалась, пока Наталья покинет комнату, и позвонила Мельникову. Он снял трубку на втором гудке, как будто караулил:

— Варенька, ну что, как ты?

— Как-как… лангету наложили, ты сам вчера видел, а за ночь еще и глаз заплыл, — мрачно сообщила я. — Видимо, до конца недели обречена на постельный режим.

— Варь… там на доме напротив есть камера видеонаблюдения. Предлагаю запросить записи.

— И что они тебе дадут? Было темно, все случилось слишком быстро…

— Я сделаю это сам, раз ты не хочешь, — разозлился вдруг Кирилл, — не хватало еще, чтобы тебя безнаказанно бил в лицо какой-то урод!

— Кира, ну детсад ведь… мстить будешь? Не смешно даже. — Но я понимала уже, что спорить бесполезно и запись камеры видеонаблюдения Мельников достанет и без моего согласия.

— Тебе что-нибудь нужно? — О, а вот тут стоит быть аккуратнее, чтобы не дать ему возможности напрашиваться в гости.

— Спасибо, нет. Я не хочу, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии, — как можно тверже заявила я. — Все, что надо, обеспечит домработница. Ты просто звони, хорошо? Надеюсь, ты поймешь.

Мельников помолчал.

— Чудится мне подвох в словах ваших, уважаемая, — изрек он после паузы, — но я спишу это на собственную подозрительность и ваше сотрясение мозга.

— Да уж, сделай милость…

— Поправляйся. Если будут новости, я сразу сообщу. Целую тебя.

Я отложила телефон в сторону и задумалась. Мне не давало покоя вчерашнее появление Кирилла в ресторане. Откуда он узнал, что именно там я встречаюсь с Митрохиным? И не знакомы ли они случайно? Уж больно ревнивым был тон Кирилла, когда он узнал о том, что Митрохин обратился ко мне, и тут дело не в мужской ревности вовсе, а как раз в профессиональной. Ну, так мне показалось. Решив не мучить себя подозрениями, я снова взялась за телефон и позвонила на мобильный Митрохина. После обмена традиционными любезностями я напрямик спросила:

— Скажите, Эдуард Михайлович, имя Кирилл Мельников вам о чем-то говорит?

— Мельников? — удивился Митрохин. — Нет. А должно?

— Понятия не имею, просто проверяю одну версию. Спасибо за помощь.

Я попрощалась и снова задумалась. Еще интереснее. Выходит, что они не знакомы. Тогда почему Кирилл так странно отреагировал? Или это у меня паранойя? В последнее время я все чаще замечаю за собой излишнюю подозрительность и желание перестраховаться.

Лежать без дела я не могла, а потому решила просмотреть документы по двум предстоящим судам, которые, по всей видимости, придется теперь вести Кукушкину — не могу же я показаться в публичном месте с таким лицом. За этим меня и застал благоприобретенный телохранитель. Его привела Наташа, постучала в дверь и поинтересовалась, могу ли я принять этого Славу. Я уселась в постели, привела в порядок волосы, хотя в этом большого смысла не было — гипсовый «пятак» здорово портил внешний вид, так что прическа мало что решала.

На пороге спальни вслед за Наташей возник мужчина среднего роста в черном костюме и ослепительно-белой рубашке. Вид его ничем не напоминал о профессии. Или я в силу сложившихся стереотипов ждала амбала с бритым черепом и квадратной челюстью?

— Добрый день, — приятным голосом произнес он. — Разрешите представиться. Вячеслав Пелехов. Буду вас сопровождать.

Он говорил короткими рублеными фразами и от этого почему-то казался надежным — не болтает, видимо, и действует так же — по факту, не разводя лишних политесов.

— Очень приятно. Варвара Валерьевна. Только, боюсь, сопровождать меня в ближайшую неделю никуда не придется — сами видите, — я указала пальцем на свой нос.

Телохранитель пожал плечами:

— Ничего, бывает. Через недельку гипс снимут, еще через недельку сойдет синяк.

— Две недели?! — взвизгнула я и тут же схватилась рукой за голову — от резких движений и звуков боль усиливалась. — О-ох… у меня дел по горло…

— А вот я в аптеку съезжу и бодягу вам привезу, — пообещала Наташа. — Синячки помажете, — пройдет быстрее. Через недельку, если тон умело наложить, сможете уже и в суд ездить.