Не вижу зла

– Вы организовали пресс-конференцию и забыли сказать мне об этом? – поинтересовалась она.

– Нет. А вы?

– Думаю, вы должны были уже узнать меня получше.

Так оно и было. Джек режиссировал и репетировал каждую деталь судебного заседания, начиная с того, сколько раз обвиняемый должен посмотреть на присяжных во время первоначального допроса, и заканчивая точным количеством слов, которые член команды защиты имел право сказать прессе. София не могла подвести его в этом вопросе.

– Я уверен, что репортер просто решил заставить его раскрыться, приписав слухи защите, – предположил Джек.

– Очевидно, – ответила она. – Но я начинаю думать, что кому-то пора поставить Торреса на место.

– Не могу с вами не согласиться.

– Как, по-вашему, Торрес и вправду с самого начала знал, что мальчик сделал это? – спросила София.

– Нет. Я думаю, он знал, что если на Джонсона нажать, то он обвинит во всем мальчика. Вот почему он старался не допустить прихода Джонсона в суд. Но он по-прежнему не верит в то, что Брайан совершил убийство. В этом я уверен.

– Не хотите встретиться сегодня вечером? Продумать план противодействия Торресу, когда он примется опровергать показания Джонсона?

– Только в том случае, если вам удалось уговорить Линдси присоединиться к нам.

– Увы. Сегодня вечером она хочет побыть одна.

– Не могу сказать, что виню ее. Все уловки, к которым она прибегла за последние пару месяцев, вся ложь, которой она нас потчевала, – все это свалилось ей на голову. Или, точнее говоря, на голову Брайана.

На линии воцарилась тишина, как если бы София не знала, что сказать. Наконец ее голос раздался снова:

– С вами все будет в порядке, Джек?

Джек смотрел на экран. Показывали баскетбол. Подумать только, всего несколько дней назад он лелеял тайную надежду когда-нибудь сходить с Брайаном в спортивный зал, может быть, даже сыграть с ним один на один. Наверное, это было бы здорово – сыграть с кем-то, кто не сбивает тебя на пути к корзине, как это регулярно проделывал Тео. Этого не будет.

– Конечно, – ответил он. – Со мной все будет в порядке.

– Позвоните мне, если вам что-либо понадобится. Или если просто захотите поговорить с кем-нибудь.

– Спасибо. До завтра.

Она попрощалась, и Джек повесил трубку. Он глубоко вздохнул, но выдохнуть не успел – телефон зазвонил снова. Он поднял трубку.

– Да, София?

– Вы уверены, что у вас все в порядке?

– Разве по моему голосу этого не чувствуется?

– Вы разговариваете, как человек, который очень старается, чтобы его голос звучал нормально, или как человек, у которого сейчас все хорошо, но, как только он сядет и задумается над тем, что случилось в действительности, ему станет плохо.

Джек посмотрел на телефон, не веря своим ушам. Последний раз он вел подобный разговор, когда был женат.

– Со мной все в порядке.

– Настолько в порядке, чтобы сделать кое-что?

– Что именно?

– Вы когда-нибудь были в Kaca Tya на пляже? Там наверху очень неплохая закусочная. Я даже не стану разговаривать о судебном процессе, если вы сами этого не захотите. То, через что вам пришлось пройти сегодня, просто ужасно. А если вы будете сидеть дома в одиночестве, то вам станет еще хуже.

– Спасибо. Может быть, в другой раз.

– Хорошо. Позвоните мне, если передумаете.

– Конечно. Спокойной ночи.

Он повесил трубку и прикрыл глаза, погружаясь в покой и уют большого кожаного кресла. Телефон зазвонил в то самое мгновение, когда его тело расслабилось. Он ответил, добавив в голос капельку недовольства и раздражения.

– София, клянусь могилой своей матери, что со мной все в полном порядке.

На другом конце линии возникло явное замешательство, потом раздался голос:

– Это Джек Суайтек? Джек выпрямился в кресле.

– Да, извините. Я принял вас за другого. Кто это?

– Меня зовут Марица Родригес. Бывшая Марица Торрес.

– Должно быть, вы…

– Я бывшая жена Гектора Торреса.

Джек хотел было из вежливости сказать, что принял ее за дочь, хотя по голосу чувствовалось, что звонит немолодая женщина.

– Чем могу вам помочь?

– Я бы хотела встретиться с вами, – сказала она.

– Зачем?

– Я слежу за вашим судебным процессом с самого первого дня. Должна заметить, что у меня сразу возникли сомнения в том, что Гектор нашел настоящего виновного в преступлении. Но когда я узнала, как он обращается с вашей клиенткой, все сомнения исчезли. Бедная женщина. Однако это очень похоже на Гектора. Он всегда обращается с жертвой, как с преступником, особенно если приходится иметь дело с женщиной, подвергшейся насилию.

– Вы хотите что-то сообщить мне по поводу процесса?

– Можно и так сказать. Я только что смотрела вечерние новости. И, когда увидела, как мой бывший муж распинается по поводу долгой дружбы, связывающей его с вашим отцом, я поняла, что больше не могу этого вынести. Я должна вам кое-что рассказать.

– Что именно?

– Э-э… – Она умолкла, словно не знала, какова будет реакция Джека на ее слова. – Это по поводу вашей матери.

Джек оцепенел. Ему было над чем поразмыслить, а завтра предстояло вновь скрестить шпаги с Торресом во время представления опровергающих доказательств. Но он уже достаточно долго занимался своим делом, чтобы знать, что люди, которые охотно готовы разговаривать сегодня, завтра могут не раскрыть рта.

– С удовольствием поговорю с вами, миссис Родригес А теперь скажите мне, где вам удобнее встретиться.

Глава сорок девятая

Джек встретился с Марицей Родригес у нее дома в Пайнкресте.

Южную Флориду нельзя было назвать колыбелью Мак-Мэншн – огромных ранчо стоимостью несколько миллионов долларов, настолько похожих одно на другое, что их можно было рассматривать как типовые домики для презренных богатеев, – но она была близка к этому. По окрестностям прошлись бульдозеры, и старомодные постройки пятидесятых годов, напоминавшие коробки из-под обуви, сменились особняками площадью девять тысяч квадратных футов, где потолки высотой двадцать футов, сплошные стеклянные стены и четырехзначные ежемесячные счета за кондиционирование воздуха считались обычным делом.