(Не) Все могут короли
Шрифт:
После того, как я продал в рабство самых строптивых и своевольных из монахов, думающих, что они умнее меня, оставшиеся и набранные новые, были более покладистыми. Так что когда я сказал переходить от привычных им глиняно-соломенных форм на гипсовые формы, сделанные из гипса, смешанного с мелко просеянным чистым песком, они и не пискнули, а уж когда не доверяя им сам стал добавлять в расплав меди олово, они заинтересовались почему я выдерживаю именно такие пропорции, ведь для колоколов используются другие. Поскольку им предстояло лить очень много пушек, я всё подробно объяснил, впрочем, как и всю технологию с использованием фальшформ и гипсопесчаных смесей.
Оставив их готовить первую форму для 32-фунтовой пушки, я отправился к кузнецам, чтобы не брали пока заказы, поскольку как только будут готовы гипсовые формы у монахов, им нужно будет произвести для
— Приносите, сделаем. По готовому шаблону ещё даже быстрее.
Произошло это всё конечно не за один день, поскольку пришлось первую неделю ездить каждый день в монастырь, только чтобы сформировать и отшлифовать технический процесс для изготовления самого первого удачного орудия. Второе и третье, мы произвели всего за пять дней, на четвёртое я уже не приезжал, лишь появившись к концу третьей недели, посмотреть, как по моим чертежам, готовят формы для 24-фунтовых пушек. Когда всё было настроено и отлажено, у монахов не составляло проблем лить дальше изделия пачками, поэтому я решил их отблагодарить, сделав пожертвование на их церковь в размере десяти тысяч серебряных динариев. Они сначала не поверили своим глазам, когда носильщики стали таскать тяжёлые сундуки, но позже, когда я собрал их всех в одном месте и достав перстень папского легата, сказал, что они работают на благо Святого престола и всё что они узнают в своей мастерской, разглашать категорически запрещалось, поскольку это нанесёт вред церкви. Деньги, святое благословение и помощь Святому престолу так вдохновили их, что на следующий день монахов было просто не узнать. Теперь они совершенно по-другому относились к пушкам, не как к непонятным механизмам, которые я заставлял их делать, а как к предметам с помощью которых архиепископ Венецианский понесёт в неизведанные земли свет истинной веры. Они стали в процессе работы крестить заготовки, формы и сами готовые пушки, наделяя их, как они думали, более сильным духом веры. Я отговаривать и не думал, даже согласился, когда они попросили меня разрешение добавлять на пушки рисунки в виде слов молитв и гравюр святых. Причём чтобы они не мучились, я показал, как с помощью восковых слепков делать это всё на этапе литья, чем заработал не только ошарашенные взгляды монахов, но и робкие просьбы разрешить это же делать и на те колоколах, которые они изготовляли в обычное время. Я согласился только с условием добавления моего имени где-нибудь рядом с их клеймом. Они тут же заверили, что это не проблема и мы, полностью довольные друг другом, продолжили работу. Которая просто закипела от энтузиазма работников, поверивших в сверх цель, подкреплённую к тому же и деньгами на развитие их церкви.
27 июля 1198 года от Р.Х., Венеция
— Дорогой, ну пожалуйста, это первый год за много лет, когда ты наконец дома, с семьёй, — мама сидела на кровати, и уговаривала меня посетить свой собственный день рождения, — я уже и приглашения разослала и всё подготовила! Как можно всё отменить?!
— Нет, а будешь настаивать, я уеду во Францию завтра! — бурчал я. — Не помню, чтобы просил тебя что-то делать.
Мне крайне не хотелось бессмысленно проводить время среди кучи людей. У меня вон пушки не все отстреляны! Прибывающие мастера строительных цехов, со всей Европы, не все размещены! Войско не укомплектовано на сто процентов. Какой может быть день рождения?! Я все последние два месяца словно белка в колесе, циркулировал только между Арсеналом, военным городком и расчищаемым местом под собор. Больше ни на что другое, времени просто не оставалось.
— Витале, — графиня положила руку на голову и взлохматила волосы, — просто выйдешь на часок, поприветствуешь гостей и всё, будешь свободен. Я всё возьму на себя.
— Точно? — покосился я на неё.
— Обещаю! — твёрдо заверила меня она.
1 августа 1198 года от Р.Х., Венеция
— Всё ещё уверена в том, что ты всё контролируешь? — хмуро поинтересовался я у мамы, смотря на творившийся бедлам, который мог привидеться только в страшном сне праведнику, по ошибке попавшего в ад.
— Как-то я не так планировала провести этот праздник, — честно призналась она, расстроено качая головой.
А расстраиваться точно стоило, поскольку к термоядерной смеси из нобилей великих домов, имеющих к тому же кровную вражду между четырьмя из восьми присутствующих, добавили священников
и епископов, затем разбавили это всё евреями, и щедро сбрызнули соусом из простолюдинов в виде архитекторов и глав цехов, которых тоже пригласили на праздник, перепутав даты. Для них планировали устроить торжество только завтра, но что-то пошло не так, кто-то где-то перепутал письма, и теперь собравшиеся в саду люди переглядывались между собой, стоя отдельными группками, пока с трудом понимая, как они все могли оказаться в одном месте и в одно время.Подошедший быстрым шагом перепуганный отец, которого я второй раз в жизни видел в таком состоянии, первый был тогда, когда меня потащили в пыточную, и тот, грозно посмотрев на жену и меня, прошипел сквозь зубы.
— Вы это устроили! Так что сделайте срочно что-нибудь, пока не началась резня! Не стражу же мне звать, чтобы разгонять гостей?!
В то, что что-то нехорошее назревало, было очень легко поверить, видя, как кровные враги из нобилей радостно посматривали на соперников, тиская рукояти мечей, а священники тыкали пальцами в сторону евреев, которые пока только утирали пот, умоляюще смотря при этом на меня.
— Витале, — графиня повернулась ко мне, сложив руки на груди, — придумай пожалуйста, ты же самый умный ребёнок в мире!
— Обещаешь, что больше никогда не будешь праздновать мои дни рождения?! — спросил я, а сам запустив в мозгу лихорадочный поиск того, как можно это всё разрулить.
— Клянусь всеми святыми! — она перекрестилась и умоляюще на меня посмотрела.
Я махнув рукой, подозвал к себе взволнованного начальника охраны дворца, тоже начавшего подозревать по предгрозовой атмосфере, что случилось вовсе не то, что задумывалось. Наклонив его к себе, я прошептал пару фраз, он кивнув, бегом бросился их исполнять. Покачав рукой слугам, те подняли носилки и вынесли меня на центр садика.
— Друзья! Сеньоры! — я натянув на себя весёлую маску, хотя внутри всё подрагивало, — обратился ко всем присутствующим. — Самое главное, я и моя семья, благодарим вас за то, что приняли приглашения и оказали нам честь своим присутствием!
Я приподнявшись в носилках, низко раскланялся в доступные мне стороны.
Ответом мне послужило настороженное молчание, поэтому я ещё шире улыбнувшись, продолжил.
— Вы знаете, что я весьма своеобразная личность, поэтому решил, что на свой день рождения я буду дарить гостям подарки, а не они мне. А чтобы никто не мог сказать, что я пристрастен, выделив кого-то, тем самым принизив остальных, то и собрал вас ненадолго вместе.
Гости всё ещё не понимали, что происходит, поэтому лишь сделали шаг ближе, чтобы лучше меня слышать.
— Сеньор Франческо Бадоэр, — первого я позвал выйти того, кто не станет задавать много вопросов, так и случилось. Слегка удивлённый, но безмолвный ко мне вышел компаньон.
— Я снимаю запрет, по посещению жены дяди Андреа, членами рода Бадоэр, — начал я, пока сзади охрана таскала из моей сокровищницы всё, что я приготовил к поездке во Францию и Англию, в качестве подарков. А когда начальник охраны принёс мне меч, который я привёз из своего дальнего путешествия, то я взял предмет в руки и протянул его Франческо.
— Знаю, что вы страстный коллекционер оружия, поэтому позвольте подарить вам уникальный клинок, доставшийся мне в Индии. Поверьте, вряд ли вы найдёте второй такой же.
Франческо с удивлением взял оружие в руки, и обнажив часть лезвия, показал его остальным нобилях, некоторые из которых восхищённо присвистнули, оживившись, поздравляя его с приобретением. Пока большинство отвлеклись, я подозвал маму к себе.
— Тех, кто получил подарки, старайся разводить по разным залам дворца, — прошипел я наклонившейся ко мне графине, якобы пожелавшей поправить плащ, — сначала дары получат нобили, при этом я разделю те дома которые враждуют между собой, затем священники, после остальные. Только сделай так, чтобы они больше не встретились.
— Поняла, — шепнула она и поцеловала меня в лоб, отходя к дворецким, чтобы отдать нужные приказы.
— Сеньор Пьетро Бароцци, — огласил я, когда внимание к мечу Франческо стало ослабевать.
Военачальник моего войска вышел вперёд, сопровождаемый невесткой. Глава дома отсутствовал по торговым делам в Александрии, поэтому не смог присутствовать, но приглашение ему мы всё равно посылали.
— Предлагаю вашему дому заказ на доставку мне древесины, от поставщиков из Восточных Альп, — мне принесли писчие принадлежности, и я быстро накидал документ, подписал и поставил дату, дальше уже имея его на руках можно было обсуждать объёмы и цену, но это уже было не суть важно.