(Не) Все могут короли

— А вас не будет ругать сеньор Энрико, что вы почти полностью опустошили его подземелье? — без задней мысли поинтересовалась она, таская шкатулки с драгоценностями.

— Конечно будет, — подтвердил я, — но мне нужно же как-то восполнить и свои запасы. Деньги-то ладно, не так жалко, всё же на благое дело пошли, но вот что-то ценное из вещей мне никак быстро не набрать, только позаимствовать из сокровищницы. Я маму конечно люблю, но просил же не устраивать никаких дней рождений. Она меня не послушала, так что пусть теперь слушает ворчание отца, когда увидит свою сокровищницу.

Через два часа операция «приватизация» была закончена и я заперев на все замки и засовы свой подвал, вернул Энрико ключ.

— Надеюсь, мне что-нибудь оставил? — исподлобья хмуро спросил он.

На что я честно глядя ему в глаза, закивав головой, сказал:

— Да я взял-то, совсем чуть-чуть!

— Завтра зайду посмотрю, — смягчился он, а я, пока он не передумал, рванул к себе в комнату, радуясь, что завтра рано утром я отплываю и он не сможет мне ничего предъявить.

— «Ну, а нечего ребёнка обижать, — с этой мыслью, я спокойно заснул».

Глава 23

7 октября 1198 года от Р.Х., Лондон

— Легат Священного престола, архиепископ Венецианский! — церемониймейстер громко проорал моё имя, заложив тем самым уши, и трижды ударил тяжёлой палкой по полу, чтобы слуги открыли передо мной двери и моя охрана, подняв носилки, внесла меня в большой зал для королевских приёмов.

Путешествие в Англию ничем особо примечательным не запомнилось, пару раз пираты, завидев паруса, отходили от берега, чтобы нас перехватить, но завидев агнца на красном фоне, по непонятной мне причине передумывали, стараясь как можно быстрее уплыть обратно. Понятное дело мы их не преследовали, у нас были другие планы, так что до Лондона я добрался хорошо отдохнувшим, выспавшимся и полным сил, несмотря на все старания симбионта высосать из организма все соки, идущие на восстановление костей, хрящей, сухожилий и мышц.

Огромный зал, украшенный позолотой, драгоценными люстрами и коврами, предстал передо мной, полный людьми. Куда ни кинь взгляд, стояли пышно одетые придворные, с любопытством смотревшие на меня. Особенно, увидев тщедушное тельце на носилках, одетое в простое монашеское одеяние без драгоценностей. Всё, что у меня было ценного из украшений — это золотое кольцо с чёрным камнем, висевшее на шее, на простой грубой бечёвке.

Ричард, сидевший на троне, ничуть не изменился с нашей последней встречи, а вот Беренгария слегка поправилась, и стала более величественнее выглядеть, если можно было так её описать. Внезапно король, до этого сидевший с абсолютно прямой спиной и смотревший на внос посланника Папы с благожелательной приветственной маской на лице, столкнулся с моей широкой улыбкой и на его лице пробежала целая гамма чувств, главным из которых было узнавание. Улыбка на его губах стала медленно угасать, глаза расширяться, и он схватившись за голову, замычал, проговаривая вслух слова.

— Господи! Ну за что?! Ну почему опять он?! Я ведь был таким хорошим христианином!

Придворные, ошеломлённые внезапным и необъяснимым с их точки зрения приступом у короля, непонимающе стали переглядываться. Я, дождавшись когда носилки установят прямо перед троном, радостно сообщил ему.

— Ричард, я теперь могу не говорить тебе, ваше величество! Правда здорово?!

Королева остановила свой взгляд на моей худосочной тушке и на её лице появилась робкая улыбка.

— Сеньор Витале? — удивилась она, — рада видеть вас у нас снова.

— Добрый день ваше величество, — я склонил голову, и ехидно заметил, — вот только наш доблестный король, не разделяет ваших чувств. Ричард! Где твоя радость при виде своего спасителя?!

— Ах, вот она какая, короткая королевская память, — притворно вздохнул я, обращаясь ко всем сразу.

Король перестав причитать, поднял на меня грустный взгляд, затем обратился к придворным.

— Все вон.

Спокойно сказал он, и когда те, непонимающе на него посмотрели, взорвался уже едва ли не царственным рёвом.

— Пошли вон!

Людей, знавших вспыльчивый характер своего короля лучше всех, словно ветром сдуло, рядом с троном осталась только стража и два советника, ну и конечно королева.

— Святейший отец смотрю, зашёл сразу с тяжёлой конницы, — тяжело вздохнув, сказал он, когда за последним вышедшим закрыли двери, — прислал тебя в качестве легата.

— Legatusa Latere! — поправил я его, постучав пальцем по кольцу с золотым выгравированным крестом на чёрном камне.

— Забудешь тут, — мрачно ответил он мне, — давай, говори, что тебе нужно, я не очень хочу, чтобы ты опять превратил моё спокойное королевство в рассадник своих интриг.

— Ричард! — притворно возмутился я, наполовину доставая письмо, с висящей на нём, печатью Святого престола.

— Можешь не вытаскивать, я предполагаю, что там, глядя на твои полномочия. Так что давай обойдёмся без этого, — отмахнулся он рукой, — я знаю на что ты способен и без поддержки Папы. Поэтому просто скажи, что тебе нужно, а я в ответ скажу, что несогласен и можешь проваливать обратно.

— Будет Четвёртый Крестовый поход, — просто ответил я, видя, что он не настроен на конструктив, — на Египет.

— Я не буду в нём участвовать, — моментально перебил он, — уговаривать бесполезно. Я наездился по этим походам, чуть не просрал корону, получив в ответ «благодарность» от церкви. Спасибо, хватит.

— Ну это пусть тебя другие посланники от Папы будут упрашивать, — отмахнулся я, — у меня другая задача. На время похода, нужно временно прекратить твои распри с Филиппом II Августом. Так что давай карту, на ней укажи, чем ты готов удовольствоваться, если будет заключен мир на твоих условиях. Придётся мне поработать гонцом между тобой и Парижем.

Ричард сильно удивился, но махнул советникам рукой, и один из герцогов, судя по знаку короны на его гербе, ушёл в кабинет, который примыкал к залу, вернувшись с грубо нарисованной картой двух берегов Ла-Манша и ключевых городов на ней.

— Вот эти, — он указал ближайшие к побережью и к своим аваллонским владениям города, — обязательны, по этой линии я ещё могу обсудить, а вот эти может забирать себе.

— Отлично, а теперь укажи то, что ты отдал бы, если бы проиграл войну, — указал я ему на карту.

Он моментально возмутился.

— Я её не проиграю!

— Ричард, я напомню, Франция однажды лежала у твоих ног, тебе нужно было только подойти и взять её, — улыбка пропала с моего лица и я спокойно посмотрел ему прямо в глаза, — ты этим не воспользовался.

Наши взгляды скрестились и между ними едва не вспыхнули искры. На его злобный, давящий и всесокрушающий взгляд, я отвечал ледяным спокойствием, которое могло заморозить и море. Он это понял, но по своей королевской привычке пытался раздавить авторитетом и характером. Прошло пять минут, но никто из нас не сдавался в битве взглядов.