Не все мухи попадают в Ад

В голове роились вопросы, каждый болезненнее предыдущего. Что именно нас ждёт? Это намёки или неизбежность? На что мы вообще можем повлиять?..

Мыслительный вихрь прервали тёплые руки, обхватившие меня сзади.

— Ну как, устроился? — мамин голос дрогнул, выдавая напряжение, которое она так старалась скрыть. Её пальцы вцепились в мои плечи, будто боялись отпускать.

***

Наша прощальная беседа тянулась дольше, чем я ожидал. Мама сыпала напутствиями, а отец повторял уже сказанное, лишь изредка добавляя что-то новое. Я терпеливо кивал, изображая внимание, хотя все их советы уже смешались в голове в единый тревожный гул.

Когда настал момент прощаться, я крепко обнял маму - её духи пахли так знакомо, так по-домашнему. Отец ограничился сдержанным рукопожатием (е-е-е, я взрослый!). Взяв перегруженный рюкзак и непослушный чемодан на колёсиках (которые всё время норовили свернуть не туда), я направился к общежитию.

Лямка рюкзака впивалась в плечо, а чемодан, казалось, с каждой минутой становился тяжелее. "Почему вещи всегда кажутся тяжелее, чем ожидалось?" - Думал я, с трудом маневрируя в узком коридоре. Воздух здесь пах свежей краской, дезинфекцией и... чем-то ещё, что я пока не мог распознать. Возможно, это и есть запах новой, самостоятельной жизни.

Наконец добрался до двери с табличкой "317". Поставил чемодан, глубоко вдохнул и потянул ручку на себя.

Дверь внезапно распахнулась сама - и мир сузился до стремительно приближающегося кулака.

Прямо мне в лицо.

Глава 5

Боль вспыхнула острой иглой по скуле, заставив меня рефлекторно зажмуриться. Но тело уже реагировало - мышцы напряглись, корпус автоматически развернулся боком, уменьшая площадь для удара. Я почувствовал, как горячая волна адреналина разливается по венам, затапливая сознание холодной яростью.

Что, уже начались проблемы? Прям настолько быстро!?

Пальцы сами сжались в кулак, рука по дуге пошла вперед - не красивый спортивный удар, а грязный уличный хук, которому научил меня Витька. Костяшки со стуком встретились с мягкой тканью живота, и я увидел, как глаза противника округлились от нехватки воздуха. Его тело податливо сложилось пополам, но я уже двигался дальше, используя момент.

Левой рукой схватил его за плечо, правой - за пояс. Бедро пошло вверх, встречая его солнечное сплетение. Чувствую, как его тело теряет равновесие, ноги отрываются от пола. Вспоминаю Витькины наставления: "Когда поднимаешь - думай о броске, а не о подъеме".

С грохотом обрушиваю его на пол, тут же падаю сверху, коленом прижимая руку к линолеуму. Его пальцы судорожно скребут пол, но я уже перехватываю вторую руку, закручивая их обе за спину. Слышу хруст суставов, но не останавливаюсь - знаю, что больно, но не опасно.

Правой рукой рву с себя перчатку. Пальцы дрожат - то ли от ярости, то ли от предвкушения. Прижимаю ладонь к его вспотевшей шее. Впервые в жизни сознательно вызываю это ощущение – то, с которым с моих рук вылетали искры статики, будто тысячи мурашек бегут по венам к кончикам пальцев.

«Вот так…»- шепчу сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как между моей кожей и его шеей вспыхивает синеватая искра. Она слабая, но... Это не случайный разряд. Это мой выбор. Моя сила. Моя...

Удар в бок приходит неожиданно. Максим бросается на меня всем телом, его плечо впивается мне под ребра. Мы кубарем катимся по полу, сметая стоящий рядом стул. Голова звенит от удара об пол, но я уже цепляюсь за его майку, пытаясь перевернуться.

— Чёрт, Влад, прости! ПРОСТИ! Мы... мы перепутали!

С пола донесся прерывистый стон. Тот самый парень — смуглый, с короткими тёмными волосами, слипшимися от пота на лбу, — скорчился, потирая покрасневшую шею. Его лицо исказила гримаса боли, когда он попытался приподняться на локтях.

— А-а-а-а-аргх!.. — его голос звучал хрипло, больше напоминая рычание разъярённого зверя, чем человеческую речь. — Да извини уж, ладно? Сорри! Мы ждали... — он сглотнул, морщась, — не тебя... Пилять...

Я резко встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки адреналинового тумана. Передо мной медленно проступали чёткие образы:

Максим, всё ещё стоявший надо мной, выглядел необычайно бледным. Его обычно уверенная поза сейчас казалась ссутулившейся, а руки дрожали, когда он пытался помочь мне подняться.

Незнакомец тем временем перекатился на спину, тяжело дыша. Его смуглая кожа блестела от пота, а плотное телосложение выдавало в нём крепкого, здорового мальчишку — плечи чуть шире моих, пухлые щёки ещё сохраняли детскую округлость, но в тёмных глазах, прищуренных от боли, читалась странная смесь досады, смущения и… уважения?

Я медленно поднялся, потирая распухшую скулу. Во рту стоял привкус крови — видимо, прикусил щёку при ударе.

— Н-да... — мой голос звучал хрипло и непривычно грубо. — Давайте по порядку. — Я намеренно медленно вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Почему я получил в жбан от... — я демонстративно ткнул пальцем в сторону смуглого парня, — этого? И кто ты вообще, дружок?

Незнакомец хрипло рассмеялся, но тут же застонал, схватившись за бок.

— Значит, вы мои соседи, — медленно проговорил Антон, потирая всё ещё горящую шею. — Я только заселился, комнату нашёл пустой. Через пару минут явился Максим, — он кивнул в сторону Цветаева, — мы познакомились и пошли осмотреть территорию. И тут...

— Да ладно, я сам расскажу! — перебил Максим, нервно теребя край своей рубашки. — Короче, это Антон Пылаев. Наш третий сосед. Так вот, мы гуляли по мужскому крылу, и тут увидели одного типа — вроде как четвероклассник. У него с братом Антона...

— Дайте я! — не выдержал Антон. Его пухлые щёки покраснели от возбуждения. — Этот кретин постоянно лез к моему брату! Ну и получал по полной, сам напрашивался. А теперь, видимо, через меня решил брата донимать.

Он сердито шмыгнул носом, надув губы. В его глазах читалась та обидчивая злость, какая бывает только у детей, когда их втягивают в чужие разборки.

— Не знаю уж, из-за чего они там сцепились, — продолжал Антон, размахивая короткими ручками. — Может, из-за девчонки, может, из-за того, кто круче в "Бабл-квасе"... Но этот тип сегодня орал, что достанет где-то ключ и ночью к нам вломится! В коридоре-то мы не подрались — там же камеры висят. Он только языком чесал. Но в комнате-то камер нет! Вот мы и... э-э-э... подготовились.

Максим виновато потупился, когда я перевёл взгляд на него. Видимо, их "подготовка" заключалась в том, чтобы атаковать первого, кто откроет дверь.