Не выпускайте чудовищ из шкафа

Что связь телефонная не так и надежна, как оно кажется. Что… много что. Вот и стали выгребать артефакты, какие нашли. Не знаю, сколько их войну пережило, но на Дальнем связь вот есть.

– Дальний ведь – не единственный остров, - сказал Бекшеев и опять к аппарату потянулся.

– Не единственный, - согласилась я. – И да, эти проекты тоже были. Но как выяснилось, что камни тут годятся не всякие, что и чистота нужна, и размер. А отыскать такую вот глыбину, с полпуда весом, не так и просто. Это у нас тут шахты имелись. Да и те иссякли.

– А они не иссякли?

Я пожала плечами и устроилась в кресле.

Мягкое. А что пылью покрылось, так ничего страшного, переживу.

– Еще одна местечковая легенда. Типа, что не иссякли жилы, но Хозяйка их увела. Обиделась за что-то на людей.

– И за что же?

– Разные версии. Вроде как любила кого-то, открыла ему заветное слово, а он, идиот, взял и предал. Решил, что теперь над горою властен. Да вот… по другой его вовсе убили. Из зависти. Вот и осерчала Хозяйка. По третьей договор был заключен, но люди в жадности своей стали брать больше, чем можно… есть еще и четвертая, и пятая… но камней там нет. Камней нет… - повторила я задумчиво. – А вот тех, кто норовит клад отыскать… правда, сейчас уже редко. Это раньше, еще дед Яжинского сказывал, что каждый год появлялся кто-то, у кого была заветная карта… лезли, лезли в шахты, что тараканы. Тогда-то старые ходы и стали засыпать. Оно-то проще закрыть, чем искать всяких там. Теперь-то про шахты эти и мало кто помнит, там, на большой земле. Да и если вспомнит, кристаллы уже и не такая редкость, чтоб рисковать.

Бекшеев кивнул.

И поднес трубку к уху.

– И… дальше что?

– Жмете вон на тот рычажок. И просите соединить с землей. А там уже диктуете, куда вам надо. Я… пойду? Погляжу, как там Софья?

Он сделал вид, что верит. Ну да, воспитание, оно такое, даром не проходит.

Я закрыла дверь и прислонилась к стене.

Дальше что?

Княжич. Мальчишка… характер у него скверный, а мозгов в голове отродясь не было. Пятнадцать суток? Сомневаюсь. Сомов прискачет через пару часов, как только поверенный княжича до телефонного аппарата доберется и папеньку-князя вызвонит. Дальше… дальше зависит от того, кто важнее, Бекшеев или этот, как его там, Гельшь-какой-то.

Сомов, несомненно, быстро сообразит, что Бекшеев – это не Медведь. Вот тому пришлось бы тяжко. А Бекшеев с Сомовым управится.

Но…

Что это дает?

А ничего. Участок – это не каменоломни. Да и камеры там пустуют, потому пятнадцать суток пройдут в тишине и покое. А там княжич выйдет на свободу. Злой? А то. И разобиженный. На меня в том числе.

Поверенный, конечно, постарается намекнуть ему, что не стоит нас трогать. Но не послушают. Княжич, по роже видно, привык получать, чего он хочет.

А хотеть он будет мести.

Ладно… в следующий раз сразу шею сверну, без этих душевных церемоний.

Я поморщилась, выбрасывая мальчишку из головы. Потом, как выпустят, и думать стану, что с ним делать. А теперь… Мишка.

Мишка и Софья, которой сутки отходить надо, и то не факт, что она что-то потом да увидит. Все же дар у нее, может, и прорывается, но очень уж спонтанно. Да и урезан он. Так что нет, надеяться не стоит.

И что теперь?

Ничего. Голову включить.

Я приоткрыла дверь:

– В библиотеке буду.

Бекшеев, прижимавший трубку к уху, кивнул. Стало быть, понял. А библиотеку найдет. Чай, дом у нас и большой, но не дворец.

Библиотека нам досталась вместе с домом. И в первый раз, очутившись в ней, я почувствовала, что… что, в общем, я так и осталась той девочкой, из давно забытой деревни, благоговеющей пред силой знаний.

Сумрачно.

И запах такой, характерный. Полки. Книги. Книг много, но все старые, некоторые и вовсе, надо полагать, сотню лет прожили, если не больше. Нет, ничего особо ценного здесь не осталось, редкости продали или вывезли, а все, что осталось было ненужно ни старым хозяевам.

Ни мне.

Даже жаль их стало. И я попросила восстановить артефакты, те, что хранят от сырости и мышиных зубов, от плесени и прочих, сугубо книжных болезней.

Я даже иногда захаживала сюда.

Садилась вот в красное бархатное кресло с высокою спинкой. Вытягивала ноги и просто сидела, представляя, как однажды прочту все.

У меня даже план имелся.

По каталогу. Каталог, к слову, тоже имелся, ибо Одинцовский поверенный во всем любил порядок, а потому первым делом составил этот самый каталог. Мне еще тогда казалось, что дурью он мается. Но вот…

Я выдвинула первый ящичек.

Хотя… нет, я так до вечера провожусь. Мне ведь просто карты нужны, те, что издавались нашей местечковой типографией. А где они лежат, я и так знаю. Карты, пожалуй, единственное, что я тут в руки брала.

И сейчас вытащила тяжеленный альбом.

Перенесла на стол. Вернулась. Тубы… там карты старые, но обработаны особым составом. А главное, что это не внутренние, острова, но рыбацкие. Правда, не уверена, сумею ли я понять хоть что-то. Но это еще не повод отступать.

Я сняла пару туб.

И вернулась к столу.

– Впечатляет, - Бекшеев, как следовало ожидать, библиотеку нашел. – Что-то похожее у нас дома… вы любите книги?

– Нет.

Надо было бы соврать, но не хочется.

– Пробовала читать, но… на это привычка нужна. А откуда ей у меня взяться? Газеты еще ладно, особенно некоторые. Софья иногда журналы почитать просит. Модные. И женские. Тогда да, а самой… - я пожала плечами. – Библиотека тут была. Ну и осталась.

– Это…

– Карты.

Огромный альбом был выпущен к столетию города. Та его часть, в которой прославляли мудрость Императора и прозорливость, а также прочие весьма важные особе венценосной качества, меня не интересовала. А вот план острова был нужен.

– Это Дальний. Видите?

– Старые…

– Не совсем, но шахты тогда худо-бедно работали. А здесь… да помоги, не стой столбом, - я сунула тубу. – Мишку вынесло на косу. И можно попытаться понять, откуда. Здесь течения стабильные, тоже аномалия какая-то, вроде как они должны от моря и в море, а они вокруг острова. Но линия побережья резаная.

Бекшеев вытряхнул желтоватый свиток.

– Тоже не самая новая, но не думаю, что за пару десятков лет что-то сильно изменилось.

Эта карта – тонкие линии на желтой бумаге. Значки какие-то, символы, в которых я мало что понимаю. Кружки и черточки.

Остров.

– Мы тут. Примерно, - я ткнула пальцем в южную оконечность. – А Мишку нашли…

– Здесь, - Бекшеев указал восточнее. – Очень характерная линия берега. И по высотам совпадает.

– Ты способен понять, что тут написано?