Небесный капитан (Авиатор 3)
Шрифт:
***
Несмотря на хмурое небо и мелкий надоедливый дождь, пребывание в Амстердаме явно пошло Лизе на пользу. Оказалось, что она не ошиблась, предположив, что походы по магазинам, лавкам и бутикам поднимут ей настроение. Все-таки нынешняя Лиза являлась капитаном Браге лишь отчасти. Хотя и Елизаветой Берг, скорее всего, быть перестала тоже. Однако страсть к покупкам, как к лучшему отдыху, принадлежала все-таки той еще, советской Лизе.
Итак, к вечеру третьего дня Лиза с успехом выполнила программу минимум. Она отоспалась, расслабилась под коньячок и горячий шоколад и принарядилась, накупив белья, верхней одежды и аксессуаров никак не меньше чем на три дорожных кофра, да и пара портпледов лишними, скорее всего, не окажутся. Между тем, "шопинг и
– А не тяжеловата будет?
Вопрос не праздный. Этот двуствольный штуцер, сработанный в Цюрихе под франкский патрон 9,3х74, и в самом деле, был тяжеловат. Тем не менее, Лиза его удержать могла. Пробовала в Африке.
– Вообще-то, да!
– призналась она, оборачиваясь.
– На пределе. Но я из подобного штуцера уже стреляла. В Африке.
– Охотились в Африке?
– собеседница Лизы точь в точь соответствовала нынешней европейской моде на девушек, стриженных и одетых "под мальчика". Невысокая, - она едва доставала Лизе до плеча, да и то на каблуках, - черноволосая и синеглазая. Стройная. В брючном костюме и "мужской" белой сорочке, расстегнутой до третьей пуговицы от стоячего воротника и в расстегнутом снизу доверху кардигане тонкой вязки.
– Да, охотилась, - кивнула Лиза.
– В горах Атласа на львов.
– Завидую!
– вздохнула женщина.
– А я нигде почти не была, ни в Африке, ни в Индии, ни в Сибирском ханстве.
– Можно?
– кивнула она на ружье.
– Разумеется, - и Лиза передала женщине штуцер. В тонких руках брюнетки он казался даже больше, чем был на самом деле.
– Действительно, тяжелый! И отдача, наверное, будь здоров!
Говорили они по-немецки, - как и продавцы в магазине, - и на слух Лизы язык этот являлся для женщины родным. Вот только диалект был какой-то незнакомый. Впрочем, в Германских государствах таких диалектов десятки. Все не сосчитать.
– А вы что покупаете?
– Вопрос вежливости, не больше, но слово за слово, и разговор легко перешел с "курносого" кольта "Detective Special" под мощный девятимиллиметровый патрон Смит-и-Вессон, к которому, собственно, и примеривалась женщина, на револьверы вообще. А там уже сам собой всплыл вопрос, что лучше, пистолет или револьвер? Штуцер или карабин? И прочее, и прочее, в том же духе. В результате познакомились.
Нина Аллен оказалась американкой из Филадельфии, но немецкий действительно знала, как родной, рассказав Лизе по этому случаю историю пенсильванских немцев. Ну, а что касается Лизы... О том, кто она такая, Нина, к счастью, даже не догадывалась. Так что, просто Лиза. Лиза Браге из Себерии.
– В такой ситуации главное - правильно дышать!
– Лиза вспомнила ночную охоту на леопарда и решила, что рассказ про пулеметчика сейчас неуместен. Если уж рассказывать, то только про зверей. Про калибры. Дальность прицельной стрельбы и отдачу. Про звуки, запахи и ощущения африканской ночи.
– Мягкий вдох, плавный выдох. Понимаешь?
Дело шло к полудню. Они с Ниной уже перешли на "ты" и пили чай в кондитерской над Амстелем. За окном снова сеялся мелкий унылый дождь. Лето. Июль. Амстердам.
"Родные осины, можно сказать", - мысленно вздохнула Лиза и продолжила рассказ.
– Было тихо... Ну, то есть, не совсем. Ты же понимаешь, Нина, это не пустыня, а лес у реки. Впрочем, ночью в пустыне тоже не соскучишься. Начинает остывать земля...
– Да, да!
– закивала Нина.
– Я читала, земля трещит!
– Камни трескаются, - согласилась Лиза.
Нина ей понравилась. Симпатичная молодая женщина, неглупая и с характером. Под мальчика не только одета, сама больше мальчик, чем девочка. Но не в смысле, грубости черт или нескладности движений, а скорее повадками, грубоватой непосредственностью,
чисто мальчишечьим ходом мысли. Уж ей ли не знать, сама среди пацанов росла. Но с другой стороны, одевается Нина со вкусом, косметики на лице хоть и немного, но она есть, речь культурная, и, судя по поведению, не на улице росла.– Потом в лесу на склоне горы заверещали шакалы! Знаешь, очень похоже на людей.
– На людей?
– удивилась Нина.
– Что, никогда не видела, как взрослый бандит распугивает мелкую шпану?
– Нет.
– Тогда представь! Их несколько, и у них даже ножи есть, а он один, но большой, безжалостный и хорошо, если не со стволом. Они ему, разумеется, уступают, но гонор не задушишь! Шипят, матерятся, верещат, но все равно вынуждены отступить.
– А ты где?..
– поежившись, спросила Нина.
– Ну, то есть, ты сама такое видела?
Лиза видела. Вернее, видела Елизавета Браге, когда в бытность мичманом обошла вместе с другими юными офицерами все притоны Ниена, Юрьева и Пскова. Но не будешь же рассказывать обо всем этом неаппетитном свинстве девушке, воспитанной в "лучших домах Филадельфии"? А о том, что Нина происходит как раз из таких домов, Лиза уже не сомневалась. Такое не скрыть.
– Видеть не видела, но друзья рассказывали...
– И она продолжила свой рассказ о ночной охоте в горах Атласа.
Ну, что сказать? Рассказ удался. Нина слушала, что называется, раскрыв рот. А Лизу несло, и всех дел было следить, чтоб не сболтнуть лишнего. Не то, чтобы это был секрет, но вся прелесть остановки в Амстердаме заключалась в том, что здесь ее никто не знал. Одинокая белая женщина... небедная... самодостаточная... И кому какое дело, чем она занималась месяц или два назад. Ее прошлое сейчас принадлежало ей одной, и было бы глупостью утратить эту свою приватность из-за нелепой оговорки. А отдых в Амстердаме начинал Лизе нравиться. Вот даже компаньонку себе, кажется, нашла. Будет с кем сходить в оперу, съездить в Брюгге к Мари Нольф или к полковнику Штоберлю в Гейдельберг. Лиза ведь никуда не торопится. Райт ждет ее в Роттердаме лишь в начале сентября, а Нина - по ее словам - путешествует по Европе "в образовательных целях", и ей совершенно все равно, куда направить стопы. Лишь бы не одной.
За разговорами, Лиза едва не пропустила примерку, однако тащить новую знакомую с собой в ателье поостереглась. Она ведь не вечернее платье заказала - хотя и этим стоило бы озаботиться, - а "знаменитый" костюм шеф-пилота Браге. "Мундир" гражданского капитана шился сразу в нескольких вариантах: брюки-галифе из темно-синего и бутылочного цвета габардина с завышенной линией талии, едва ли не под грудь, - и несколько кителей на все случаи жизни. Темных и светлых, глухих со стоячим воротничком и пуговицами до горла и открытых - для ношения с белой рубашкой и галстуком. А кроме того, в соседних с ателье мастерских изготовлялись на заказ три плоские пилотские фуражки, несколько пар высоких сапог с декоративной шнуровкой - на плоской подошве и на высоких, хотя и без фанатизма, каблуках. Не забыла Лиза и про "обычные" удобные для ходьбы по пересеченной местности ботинки и кожаные краги к ним с металлическими застежками.
Так что, нет - не все сразу. Договорились встретиться за обедом в ресторане на Новом рынке, и разбежались, каждая по своим делам. Правда, Лиза успела только на примерки, на все остальное уже не оставалось времени. Однако расстраиваться по этому поводу не стала: покупка снаряжения не относилась к первоочередным делам. Закупить фляги, ножи и прочее все можно будет и завтра. А сегодня Лиза купила себе полутораметровую нитку розового цейлонского жемчуга, и это - как и следовало ожидать, - подняло ей настроение не хуже коньяка.
"А жизнь-то налаживается!
– усмехнулась Лиза, стоя перед зеркалом в ювелирной лавке и наматывая жемчужное ожерелье себе на шею.
– Купить что ли еще и бриллиантовые сережки?.."
***
Вечером позвонила Наде. Нервы нервами, но надо и честь знать.
– Привет!
– сказала в трубку, испытывая неловкость за очередной том своих художеств.
– Вот даже не знаю, - ответила Надежда из далекого Шлиссельбурга, - послать тебя куда подальше или просто трубку положить...