Небо в кармане 3

— Вы для начала забирайтесь в коляску, Николай Дмитриевич, а это пока оставьте, — великий князь одной рукой подхватил под локоток супругу, второй рукой легонечко подтолкнул меня в спину. Во дворе оставил мою спину в покое, но указал на тюки. — Вы думаете, это вам для ремонта принесли?

Я кивнул и растерялся, когда в ответ князь громко рассмеялся. Княгиня скромно улыбнулась и… Промолчала. Но посмотрела, как на маленького, словно несмышлёныша перед собой увидела. А вот князь молчать не стал и продолжил свои объяснения:

— Это подарки. После знакомства со мной на вас обратило внимание местное купечество и решило таким образом выказать своё уважение. Эти подношения ни к чему не обязывают, просто примите их как данность, как местный колорит. Как тут любят говорить — надо! А всё необходимое для ремонта вашего самолёта, какое замечательное слово вы придумали, вы мне прямо на поле задиктуете. Уверяю вас, не пройдёт и часа, как нужные вам материалы будут доставлены…

Противостоять подобному напору не было никаких сил, поэтому противиться не стал, смирился с неизбежным, воспринял всё происходящее как данность и успокоился. Зачем переть против течения, если можно просто плыть и наслаждаться?

Как и говорил князь, всё необходимое привезли к самолёту. Не через час, тут Николай Константинович немного ошибся, а через полтора. Но время ожидания пролетело за разговорами быстро, оглянуться не успел, а по полю уже коляска пылит. Даже два местных работника подъехали для выполнения работ. Великий князь уверял, что этим сардам можно доверить любое дело, но я не местный, я уж лучше сам всё сделаю.

Пробоину в крыше кабины заклеил тканью и дополнительно проклепал мелкими гвоздиками по краям. Клей костный, сохнет долго, а ждать времени нет. Не у меня, у меня времени как раз хватает. Это великий князь над душой стоит, поторапливает, копытом от нетерпения бьёт. Даже сына своего мне в помощники определил. Думал, парнишка будет отказываться, да ошибся. Мальчишка с превеликим удовольствием принялся подавать инструмент, кромсать ножницами ткань по начертанным мною линиям и подавать гвоздики. И даже мужественно держал второй молоток, когда я его вместо наковаленки для клепания гвоздиков использовал. Правда, строго запретил мелкому в ботинках на сиденья становиться. Так парнишка и тут меня удивил — взял и разулся. Так и полез босыми ногами в кабину…

— Готово? — не удержался от вопроса Николай Константинович, когда мы с его сыном поспрыгивали на землю. Покосился на сующего ноги в сандалии сына и переспросил. — Можно лететь?

— Пока нельзя, — огорчил князя. — Пусть хоть немного клей подсохнет. Часа два, хотя бы.

— Тогда приглашаю отобедать у меня дома. Как раз в отведённое вами время и уложимся…

От въездных ворот проехали по застеклённому портику с колоннами. За портиком увидел великолепный сад или парк. И сам дворец князя поразил своей красотой. Вход с колоннами по бокам, вокруг бронзовые олени с ветвистыми рогами. Широкие окна от пола до потолка, на полу паркет и мрамор.

Из холла, я даже не удивился, пошли налево. За дверью в трёх залах оказалась коллекция великого князя, картины, скульптуры. В правую от холла дверь только заглянули:

— У вас ещё будет время и возможность всё здесь осмотреть самым внимательнейшим образом и сполна насладиться моим зимним садом, — «обрадовал» меня Николай Константинович.

Из холла после всего пошли прямо, через третью дверь. И через несколько комнат оказались в большой столовой. На ходу князь небрежным движением руки указывал мне на очередную примечательную вещь и давал краткое пояснение.

«Вот так, едешь на аэродром заниматься ремонтом, а оказываешься за огромным массивным обеденным столом в компании Великого князя с семейством», — подумалось мне, и я замер в ожидании у одного из тяжёлых стульев. Приходится ждать, когда усядутся хозяева. Этикет…

Обед он и есть обед, что о нём рассказывать? Почему-то думал, что будет традиционный плов, но ошибся. На первое был обыкновенный борщ из свеклы, на второе бифштекс. О салатах и закусках я вообще промолчу, они тут всегда присутствуют. К чести принимающей стороны всё было очень вкусно, а десерт оказался вообще великолепным! Напитки? Квас просто замечательный, а чего-то более крепкого на столе не оказалось. Николай Константинович не удержался, показал на бокал с шипучим напитком и похвастался:

— Моя гордость!

А Надежда Александровна добавила:

— Николай Константинович лично производство и продажу кваса налаживал…

Ровно через два часа мы уже были у самолёта. Залез на кабину, наощупь проверил высох ли лак и спустился на землю.

— Ну, как? — не сдержал нетерпения Николай Константинович.

— Отлично, — улыбнулся. — На таком солнце всё очень быстро высыхает. Сейчас дозаправимся, и можно будет готовиться к вылету.

— Сначала я с вами лечу, а потом уже и Надежду Александровну прокатим, — улыбнулся великий князь.

— А как же я? — пискнул наследник.

И князь поспешил объяснить:

— А вы с княгиней после меня…

Понятно, не хочет рисковать семьёй. Сначала сам проверит, насколько всё это безопасно. И правильно! В разумности ему не откажешь, кто бы какие диагнозы не ставил.

Во время предполётного осмотра князь не отходил от меня ни на шаг. Всё-то ему было интересно, он каждое моё движение повторял. Потом помог ему забраться в кабину, надел и застегнул подвесную систему, привязные ремни. И только тогда вскарабкался сам. А кто будет винт проворачивать? Открыл топливный кран, установил нужный угол зажигания и полез наружу. Придётся всё самому делать…

Глава 8

Покосился на колёса, а не подложить ли под них хоть что-нибудь? Потом подумал-подумал, да махнул рукой — в первые мгновения после запуска обороты будут никакие, слабая тяга не стронет самолёт с места. А там уже и я успею запрыгнуть.

Провернул винт до момента начала сжатия в цилиндрах, выбрал, так сказать, свободный ход, замер, собрался с силами и крутнул резко. Тут же отошёл назад на шаг, замер в ожидании результата и только потом, убедившись, что мотор «схватился», побежал к двери. Диск вращающегося винта оббежал с приличным таким запасом, ещё не хватало под пропеллер угодить. Уцепился левой за боковой обрез проёма, правой за сидушку, правую же ногу на скобу подножки поставил и нырнул на своё место сотни раз отрепетированным движением.

Первым делом зажигание установил в нормальное положение, в средний сектор, потом поёрзал, усаживаясь поудобнее, и потянул ремни подвесной системы. Все движения проделывал под внимательно- придирчивым взглядом великого князя. Ишь, какой любопытный, всё-то ему интересно. Ох, есть у меня предчувствие, что пожалею я скоро об этом ознакомительном полёте…

Клацнул замком привязных ремней, передёрнул плечами, чтобы подвесная «села» на своё место, установил стрелку высотомера на ноль, оглянулся на Николая Константиновича:

— Поехали?

Мотор обороты набрал, тарахтит ровно и устойчиво, прогрею его на рулении, погоняю на разных режимах, пока до намеченного для взлётной полосы участка рулить будем. Кстати, можно было и не бежать вприпрыжку после запуска, никуда самолёт не покатился, остался стоять на месте. Не хватило тяги винта для того, чтобы стронуть его. Почему? А кто его знает? Факторов много может быть.

Например, вот два самых расхожих. Это неровный мягкий грунт, в котором могли увязнуть колёса, а второй, если грунт твёрдый — сами колёса могли за время ночной холодной стоянки «осесть» и пневматики деформировались. Получилась этакая ровная площадка в месте прилегания дутиков к грунту. И в этом случае, чтобы стронуть самолёт с места, приходится добавлять обороты. Первые мгновения после страгивания катишься на «квадратных» колёсах, пока резина не прогреется…