Небо в кармане 3

— Сейчас колодки под колёса установлю, самолёт закрою и, в общем-то, всё, — ответил.

— Как закончите, приглашаю вас в свою коляску. Поедем ужинать. Отказа не приму.

А полковника великий князь почему-то не пригласил. Проигнорировал…

Провожать взглядом уходящую в сторону своей коляски великокняжескую чету не стал, полез за колодками. Выпрямился, а тут снова Изотов с нравоучениями. Прорвало его, что ли?

— Вы, сударь, видимо забыли, что Его Императорское Величество направил вас в распоряжение его превосходительства генерала Ионова? Почему вы без его разрешения улетели?

Ну, ничего себе заявочки! Какая такая ташкентская муха с утра полковника укусила? Нет, так дело не пойдёт, подобные вещи сразу пресекать необходимо.

— Константин Романович, если государь и направил меня в распоряжение генерала, то это не означает, что я должен для каждого своего действия разрешение у Ионова спрашивать. Другое дело, если на задание прикажет лететь, с этим не спорю и просто выполняю. Как выполняю и некоторые ваши просьбы, порой с риском для собственной жизни. Или вы забыли? Так я напомню о недавней рискованной посадке в горах по вашему настоятельному требованию. И пошёл навстречу вашей просьбе только потому, что прекрасно понимаю всю ценность находящихся в разбитом лагере доказательств. Что же касается всего остального, то извольте мне не мешать! Вот это, — хлопнул ладонью по борту, — Мой самолёт! Построенный на мои деньги. И я волен делать с ним всё, что мне будет угодно. И когда угодно, если мои действия не пойдут во вред Империи и Государю. Надеюсь, вам это понятно?

— Но построен он на государственном заводе, — удивился моей отповеди жандарм. Похоже, не ожидал от меня сопротивления вообще. Привык за время нашего путешествия к моей неконфликтной натуре. А ведь я говорил, предупреждал, что не стоит меня доводить до предела. Не понимает полковник, гнёт свою линию.— Из государственных материалов. И, значит, принадлежит Империи.

— За которые, между прочим, я добросовестно рассчитывался собственными средствами, — напомнил полковнику о реальном положении дел. — Да и завод этот господина Путилова, кстати. А самолёт, повторюсь, моя личная собственность, и принадлежит он не Империи, как вы изволили выразиться, а лично мне.

— Но указание Путилову во всём оказывать вам помощь дал Его величество, не так ли?

— Так, тут я не спорю, был такой факт, — согласился с очевидными вещами. — И что? Уверен, что господин Путилов и без этого прекрасно пошёл бы мне навстречу, потому что все материалы и работы я оплачиваю живыми деньгами. Вот когда ГАУ соизволит возместить мне расходы на разработку проекта и строительство этого самолёта в полном объёме с учётом моих финансовых интересов, тогда этот самолёт и будет считаться собственностью, как вы тут говорили, Империи.

— Как вы можете такое мне, офицеру Корпуса, говорить?

— Разве я что-то исказил или придумал? Нет, я говорю правду и только правду. Да, и не вздумайте давить на то, что я якобы военнослужащий. Этот номер у вас не пройдёт.

— А разве это не так? Вы же и сейчас в мундире.

— В мундире, — согласился. И улыбнулся полковнику. — Но вы и сами прекрасно знаете, что приказа о зачислении меня в училище ещё не было, а Присягу я пока не принимал. Так что и погоны я надел, можно сказать, авансом. И, кстати, по этой же причине генерал Ионов, при всём моём к нему уважении, может меня только просить выполнить какое-нибудь своё задание, но никак не приказывать. Впрочем, ему, в отличие от вас, это прекрасно известно. А вы, господин полковник, здесь зачем? Вы приставлены государем следить за моей безопасностью и сохранностью самолёта, между прочим. Для чего обязаны делать всё возможное, не так ли?

Изотов смотрит на меня с каким-то непонятным любопытством, не злится, не ругается, властью и погонами не давит. Непонятно.

— Смотрю, для вас никаких авторитетов не существует, Николай Дмитриевич? Не так ли? — полковнику надоело меня разглядывать. И очередной вопрос он уже задал совсем другим тоном, в его голосе звучало явное любопытство.

Резкий поворот в разговоре меня не смутил и не сбил с толку:

— Почему же, существует. Когда они действительно авторитеты, а не Бог знает что, — вздохнул.

— Значит, вы считаете, что Корпус и мои погоны Бог знает что? — сделанное полковником заключение меня не удивило. Ждал чего-то подобного. Не получилось мытьём, попытается катанием на своём настоять и меня виновным во всех смертных грехах выставить.

— Передёргиваете, Константин Романович, — укоризненно посмотрел на полковника. — При чём тут Корпус и вы? И вообще, не довольно ли пустых разговоров? Меня, между прочим, великий князь с супругой ожидает.

— Хорошо, вы правы, не стоит заставлять ждать их высочества, — согласился полковник. — Но к этому разговору мы ещё вернёмся.

— Вернёмся, вернёмся, — согласился. — Потом…

И уже про себя добавил — «может быть…»

Ожидаемым результатом этих воздушных покатушек стало неудержимое желание Николая Константиновича в обязательном порядке заиметь для своих нужд точно такой же летательный аппарат, как и у меня.

— Да поймите же, Николай Дмитриевич, — заметно горячился обычно спокойный великий князь. — Вы же сами видели, какие здесь огромные и безлюдные просторы. Порой за целый день пути никого не встретишь. Железную дорогу только-только до Самарканда довели. А как ваши люди добирались от железнодорожной станции до Душанбе? Они вам рассказывали? Нет? Не захотели, выходит, расстраивать. Поверьте, это то ещё приключение. Ведь здесь к бездорожью добавляются жаркое солнце и практически полное отсутствие воды. Нет, без самолёта мне никак нельзя.

Скажем откровенно, я и не сопротивлялся особо такому желанию. Деньги мне никогда лишними не будут. Опять же, понравился мне Николай Константинович своей целеустремлённостью. И всем тем, что он для этого города и края сделал. И, надеюсь, сделает ещё и ещё. С моей скромной помощью.

— Понимаю и не противлюсь вашему замечательному желанию, — улыбаюсь Надежде Александровне и её супругу. Чем больше улыбаюсь, тем разговор у нас с великим князем легче идёт. — Есть лишь одно «но». Каким образом ваш самолёт доставить сюда из столицы?

— Да точно так же, как вы сюда добирались, — подливает себе охлаждённого белого вина в высокий хрустальный бокал великий князь. Мне тоже предлагал, да я сразу отказался. И не люблю это дело, и мало ли, вдруг куда-нибудь потребуется лететь?

— А кто будет сопровождать груз? Без сопровождения не гарантирую его целостность, знаете ли.

— Да, с сопровождением у нас беда, — нахмурился Николай Константинович. — Но я что-нибудь обязательно придумаю.

— А управлять? — задаю ещё один важный вопрос. — Управлять самолётом кто будет?

— Управлять? — переспрашивает князь, переглядывается с супругой и задумывается.

Надежда Александровна в разговор мужчин не вмешивается, больше помалкивает, лишь переводит взгляд с мужа на меня и обратно. А тут не выдержала, воспользовалась моментом, пока муж думу думал:

— Николай Дмитриевич, а почему бы вам не научить Николая Константиновича управлять этим вашим самолётом? С автомобилем же он отлично справляется?

— А действительно, почему? — переспросил еле слышно сам себя и задумался. Ведь ничего не мешает, кроме непонятного поведения нашего полковника. Впрочем, если генерал не будет противиться, то Изотов и слова не скажет супротив.