Небо в огне

Изыскатель скрипнул зубами, замахнулся было на ящера, но вовремя остановил руку.

– Какая несусветная чушь! Великое солнце никогда не…

Он осёкся, посмотрел из-под завесы на полыхающее застенье, на небо, чёрное, но как будто ещё источающее жар. Южный ветер словно вышел из литейной печи, его дыхание обжигало, и на коже Алсека выступала испарина.

– Чего ты хочешь от меня, Хиф?! – раздражённо передёрнул плечами Алсек. – Чего?! Ты хотел поставить над городом щит – ну вот, он здесь, и что тебе теперь не по нраву?!

– Хшшшш, - Хифинхелф не двинулся с места, только часто высовывал дрожащий язык. – Хэшшш… Я помню, Алсссек. Помню. Но есссли это закончитссся бедой, то лучшшше бы ты тогда сссбросссил меня ссс террасссы…

Из-за тростниковой завесы выглянул, протирая глаза, сонный Согва.

– Почтенные, вы спать собираетесь? – пробормотал он. – Воин-ящер останется в храме на ночь?

Теперь вздрогнул Хифинхелф. Алсек покачал головой.

– И правда, Хиф. Свалишься ещё в темноте с холма. Оставайся!

– Хэсссс… - ящер покосился на тёмную улицу. Там, откликаясь на призыв, заворчал разбуженный Куши.

– Сспассибо, Алссек, но я тут ночевать не буду, - мотнул головой Хифинхелф и поспешно поднялся на ноги. – Мало мне было Покоев Бабочек…

Согва недоумённо хмыкнул и уполз обратно под завесу. Ящер крепко сжал руку Алсека и бесшумно выскользнул за дверь.

– Да будет прочным каждый камень под твоими ногами, - пробормотал жрец, вынимая из ниши шар-светильник и откидывая внутреннюю завесу. – Мирной ночи всем, кто живёт в Мекьо…

Шорох приподнимаемой циновки в ночи показался изыскателю хрустом высохших костей – в мутных видениях он видел, как из-под земли лезет нежить и сама разбирает себя на части, срастаясь в огромных нелепых големов. Он вскинулся, с трудом отличая сон от яви. Чёрная тень стояла посреди комнаты и вертела головой.

– Ты кто? – Согва, проснувшийся немного раньше, успел подобрать копьё и замахнуться. – Отвечай!

– Ушш! – тень выставила перед собой пустые ладони. – Тише ты, страж храма! Алсек Сонкойок, ты спишь там?

– Нет, мертвяков поднимаю, - огрызнулся изыскатель, злясь на себя за испуг и медлительность. – Румингьяви, что тебе не спится?

Он высоко поднял над головой шар-светильник, и ярко-жёлтые глаза южанина вспыхнули в неярком свете церитов. Он усмехнулся, показав заострённые клыки.

– А, вот какой у вас тут храм, - он с любопытством огляделся, нахмурил брови при виде черепа, удивлённо мигнул на дырки в потолке. – А я гадал, как вы умудрились тут выстроить пирамиду, да так быстро… Хороший храм. Удобный. Ты собирайся, почтенный Алсек. Тебя внизу ждут, под стеной.

– Ночью?! – Алсек пожал плечами, подбирая с циновок пояс и поддоспешник. – Что там случилось? Хиф жив?

– Ты не пугайся, - снова показал зубы южанин. – Все живы. Но доспехи надень, так лучше будет. Там раненый Скарс, пленник. Он хотел поговорить с тобой.

Хифинхелф незаметно подошёл к ним на какой-то из развилок петляющего туннеля – Алсек даже не заметил, откуда он выбрался. Ящер молча коснулся его плеча и пошёл рядом. Он был в броне и не выпускал из лап палицу, и меж его пальцев время от времени загорались нити зеленоватого света.

– Хэссс? – навстречу им из сумрака выступил воин-Алдер со светильником в руке. – Алссек и Хифушш? Сславно. Он ждёт здессь. Сступайте точно по моим сследам, здессь небезопассно.

Туннель, кривой, с неотесанными стенами, ничем не укреплённый, вильнул в последний раз и завершился на невысокой террасе. Под ней, за узким проходом между гранёными каменными шипами, темнела глубокая впадина. Что-то большое, горячее, источающее дым и пропахшее кровью, лежало на дне. Его хриплое дыхание эхом разносилось по пещере.

– Он здессь, - ящер с копьём кивнул Алсеку, и тот, хоть и не сразу, признал в воине Метхалфа. – Лежит и не шшевелитсся. Можешшь поссмотреть на него отссюда, из-за барьера.

– Ссскарссс! – оскалился Хифинхелф. Он встал у ограды, недобро сверкая глазами. Румингьяви пристроился у стены, небрежно вертя в руках стреляющую трубку. Метхалф протянул к Скарсу копьё с привязанным к нему светильником, и Алсек, приглядевшись, вздрогнул и прижал к горлу кулак.

Вся спина огромного хеска была покрыта рваными ранами, хвоста не было вовсе – его отгрызли под корень, перепончатые «уши» висели лохмотьями. Вытянутые вперёд лапы судорожно вздрагивали, и кровь сочилась с них. Алсеку сперва показалось, что Скарс согнул их вдвое, спрятав ладони, но мгновение спустя он понял – руки хеска отгрызены почти по локоть, и желтовато-алые кости торчат из ран.

С невнятным ворчанием Скарс отодвинулся от света, повернул голову, щурясь на пришельцев. Раны были и на груди, и на плечах, и на лице, но, по крайней мере, глаза у хеска были на месте. «Боги великие! Кто его так?!» - чуть не вырвалось у Алсека, но он прикусил язык. «Да уж наверное – не воины Мекьо…»

– Ты, воин Джасскара, называющий ссебя Кайриннегом, - Метхалф отвёл в сторону копьё со светильником. – Ты проссил о всстрече сс тем, чьё имя Алссек Ссонкойок. Он пришшёл, и он сслышшит тебя. Чего ты хотел?

– Фа-аррх, - выдохнул огромный хеск, поворачиваясь набок. Кровь из культей потекла сильнее. Алсек, помедлив, подошёл к самой ограде и встал над ямой.

– Ничего не бойся, - сказал ему воин-иприлор, уступая место. – Это ловушка земляных шипов. Мы убрали их, чтобы освободить место для пленника. Если он хотя бы двинется с места, его нанижет на сотню лезвий.

– Откуда он взялссся? – тихо спросил Хифинхелф, настороженно глядя на Скарса.

– Пришшёл, - коротко ответил ящер, отступая к стене.

– Я здесь, - сказал, встав у ограды, Алсек. Ему было не по себе.

– Я помню тебя, Кайриннег. Кто поступил с тобой так жестоко, и как я могу помочь? – спросил он, неуклюже подбирая слова. Скарс выдохнул дым и повернул голову ещё немного. Теперь его взгляд был устремлён на жреца.

– Ты? Сонкойок? – он подозрительно принюхался. – Арррх… Ты пахнешь не так, как Сонкойок. Не так…

Ящеры за спиной Алсека переглянулись, где-то внизу заскрежетали, выбираясь из пазов, каменные лезвия. Изыскатель нахмурился.