Небо в огне

– Почтенный жрец, на тебя напали?! – Гвайнаиси вздрогнула и оглянулась. – Напали?!

– Нет, ничего подобного, - отмахнулся Алсек. – Идём, Гвайнаиси. Пора домой. Почтенный Гванкар нашёл у тебя хороший дар, завтра вам принесут послание от почтенного Кхари Айчи, и ты будешь учиться… Наверное, дома уже сварили обед…

Он сдержал расстроенный вздох. Верховный жрец знал, как его наказать… Через неделю начнётся забой куманов, все жрецы благословят его и получат свежее мясо, а он, Алсек Сонкойок, будет сидеть дома – без работы и без мяса. Хвала богам, хоть со сбора первого урожая Гвайясамин его не прогоняет…

– Алссек! – Хифинхелф оседлал кумана и теперь нетерпеливо махал лапой с Западной Улицы. – Ссадиссь!

Куман был не слишком рад троим всадникам – еле перебирал ногами, вскидывался и рычал на каждый звук, бил хвостом по стенам, пугая прохожих. Иприлор не спешил его успокаивать – он сам ещё сердито шипел и вздрагивал. Над мостовой плыл, заставляя всех морщиться, смрад горящих костей и земляного масла. Ветер стих, и вонь со двора Ачаккая не отлетела к городским стенам, а так и повисла над Пепельной Четвертью.

Аманкайя рано вернулась домой, накрепко закрыла ставни, но запах гари заполнил двор – и даже в свежих лепёшках, пряной похлёбке и жареных листьях Нушти Алсек чувствовал привкус земляного масла. Медные кольца-монеты, нанизанные на шнурки – по двадцать в связке – приятно звенели в карманах, но даже сотня медных ча не заменяла половину туши кумана… за сто медных ча не купишь и куманьего хвоста!

– Надо завтра за солью съездить, - пробормотал он, покосившись на хмурого ящера. – Поищу свежей рыбы – должна уже быть.

Хифинхелф рыбу любил, но сейчас промолчал – настроение у него было скверное, болели помятые стражниками рёбра и плечи.

– Алссек, - прошипел он чуть погодя, когда Нинан Льянки перестал угощать угрюмого жреца и в растерянности отошёл. – Сс тобой ничего не ссделают? Ессли ессть хоть малая опассноссть – я увезу васс сс Аманкайей отссюда прочь.

– Что ты, Хиф, - отмахнулся изыскатель. – Почтеннейший Гвайясамин уже сделал, что хотел. И этого достаточно.

Он вздохнул. Винить ящера было не в чем – надо было самому Алсеку понятнее объяснять, что в Храме Солнца ничего страшного со жрецами не делают. Нечего удивляться, что Хифинхелф насторожился и решил помочь. А храмовая стража всё же не настолько глуха и слепа, чтобы не заметить здоровенного иприлора, пробирающегося под пирамиду… И всё-таки остаться без свежего мяса на весну – неприятно.

– Хсссс, - шевельнул хвостом ящер. – Я куплю сстолько мясса, ссколько будет нужно. За сскачки по рассплавленной меди я получил не только ожоги. Ессли жрец не передумает, ты ссвободен до ссередины Кэтуэсса?

– Да, свободен, - кивнул Алсек и покосился на семейство Льянки – кажется, они о жреце забыли. – Если и у тебя не найдётся дел, то… Песчаная Улитка?

– Хссс, - кивнул Хифинхелф. – Ссамое время.

Он резко выдохнул и потёр ушибленное плечо.

– К’чин ун-ну…

– Может, тебе прилечь? – забеспокоился Алсек. Вроде бы кости у иприлора были целы, но толком проверить ящер не дал – и идти к лекарю отказался.

– Пусстое, - качнул головой Хифинхелф. – К утру вссё ссрасстётсся.

Тень на мгновение закрыла солнце, чёрные крылья прошелестели над двором, и огромная летучая мышь опустилась на крышу дома Сонкойоков. Алсек поднялся на ноги, отталкивая Хифинхелфа к стене, ящер возмущённо зашипел и вскочил следом, глядя на крышу сквозь растопыренные пальцы. Тот, кто прилетел на спине мыши, встал на краю, показывая пустые ладони. Это был не Гларрхна – человек, один из воинов Вегмийи, но его двузубый испепеляющий жезл пока лежал в ножнах.

– Наместник ждёт тебя, - отрывисто сказал Ти-Нау. – Прямо сейчас.

========== Глава 06. Пепелище ==========

– Не выпускай его никуда, ради всех бого-о-ов! – крикнул Алсек, наклоняясь к земле, и тут же качнулся назад – летучая мышь взмахнула крыльями и едва не выбила его из седла.

– Шшссин! – громко зашипел обиженный Хифинхелф. Остальные его слова унёс ветер, поднятый мышиными крыльями. Чёрный мегин, не тратя времени, развернулся над кварталом и полетел на восток.

Алсек разглядывал затихающий город, струи дыма, поднимающиеся от очагов, циновки и одеяла, вынесенные на крыши, - кому-то жарко стало спать в каменном доме… Солнце опустилось к земле, и белесый диск раскалённого неба, остывая, подёрнулся зеленовато-жёлтой паутиной. По восточной кромке небосвода протянулась тёмно-синяя полоса – она поднималась волной, готовясь захлестнуть весь мир. «Ночь на пороге! Что за спешка у почтеннейшего Даакеха, что ему вечером не уснуть?!» - в недоумении пожал плечами Алсек.

Воин Вегмийи, бесстрастный и молчаливый, как городские стены, ни разу не взглянул на Алсека с самого взлёта, и тем более он не собирался ничего рассказывать. Жрец, смутившись, тоже замолчал. Дом наместника уже близко – там он узнает всё.

С плосковерхих башен над домом Даакеха срывались летучие мыши, отправляясь в ночной дозор. Заунывно посвистывали флейты, провожая их и тех несчастных городских стражников, которым приказали охранять Эхекатлан ночью. Чёрный мегин качнул крыльями, снижаясь над составленными стена к стене длинными зданиями – он летел к угловой башне. Алсек смотрел вниз. Дом наместника был хорошо знаком ему – вот эта башня называется Вечерней, и если спуститься с неё до второго яруса и войти в правую дверь, то шагов через тридцать окажешься на малой развилке – и слева будет одна из приёмных зал, а справа, за толстыми войлочными завесами, - комната переписчиков. Сейчас она, должно быть, пустует – Аманкайя рано вернулась домой, и остальных отпустили тогда же. Разве что кто-нибудь из Гларрхна стоит там, охраняя драгоценные книги…

Один отряд Гларрхна – с жёлтыми лентами, привязанными к коротким копьям – уступал на посту место другому, увешанному тёмно-синими флажками. В коридорах большого древнего дома им было просторно. Воин Вегмийи провёл Алсека мимо них так быстро, что изыскатель едва успел кивнуть им – на приветствия времени уже не хватило. «На обратном пути,» - подумал жрец, подавив досаду. «Похоже, дело срочное…»

Тяжёлое полотно мелнока, расписанное змеиными мордами и переплетёнными крыльями птиц – немало, должно быть, стоила такая изукрашенная завеса! – колыхнулось, пропуская в коридор запах горящего Яртиса. Кто-то внутри плеснул на угли жаровни яртисовый отвар, и благовонный пар волной прокатился по зале. Воин Вегмийи заглянул в комнату, поспешно переступил порог и дёрнул за руку Алсека, втаскивая его внутрь. Изыскатель едва успел отойти от завесы – поверх неё легли, выдвинувшись из толстых стен, гладкие каменные плиты.

– Боги в помощь, Алсек Сонкойок, - вздохнул, поднимаясь из глубокого кресла, выстланного мелноком, высокий седой иларс. Двое Ти-Нау, устроившиеся на коврах по левую и правую руку от него, тоже встали. Их лица казались окаменевшими, но в глазах затаилась тревога.

– Силы и славы, почтеннейший Даакех Гвайкачи, - склонил голову Алсек. – Силы и славы и вам, почтенный Кхари Айча, могучий Интигваман Хурин Кеснек.

Кхари едва заметно наклонил голову. Интигваман – предводитель Вегмийи – остался безучастным и первым опустился обратно на ковры, не дожидаясь, пока сядет сам наместник.

– Садись и ты, Алсек, - махнул рукой наместник, опираясь на резные подлокотники. – Некому видеть и слышать нас?

Ковры в приёмной зале наместника были, пожалуй, мягче любой постели в доме Сонкойоков, - мелнок был застлан западным войлоком, тот – ещё одним покровом из узорчатого мелнока, и нога тонула в трёх слоях по щиколотку, и упавший на пол кувшин не разбивался, а мягко ложился набок, тихо, как пушинка. Алсек уселся, поджав ноги и сложив руки на коленях, и вопросительно взглянул на Даакеха. Теперь он видел, что камень закрыл и окна за спиной наместника.