Небо за нас

Судя по мимолетной тени, пробежавшей по лицу Липранди, решение присоединить «волынцев» к десанту оказалось для него неожиданностью. Вероятно, на их счет у него имелись свои планы, но тут инициатива, как водится на Руси-матушке, наказала инициатора.

— Но, помимо этого, не хватает войск и для удара с суши, — продолжил он. — Воля ваша, но необходимо не только атаковать корпус Боске, но и прикрыть нам тыл, встав на линии от Сапун-горы до Карани. Нужна еще как минимум бригада с артиллерией, а лучше дивизия!

— А ведь ты прав… Генерал Тимофеев!

— Здесь я! — едва не подпрыгнул со своего места начальник 16-й дивизии.

— Вот и славно, — уголками губ усмехнулся я. — Знаю, Николай Дмитриевич, твоя славная дивизия после Альмы еще не оправилась, но, по всей видимости, другого выхода нет. Справишься?

— Жизни не пожалею, ваше императорское высочество! — с мрачной решимостью заявил старый вояка.

— Рад слышать. Однако на кладбище нам торопиться не стоит, а потому усилим тебя 6-м стрелковым батальоном и, пожалуй, 2-м пластунским. Так оно будет надежнее. Верно говорю, — обернулся я к Липранди, — Павел Петрович?

— Еще бы и конницы, — просительно добавил тот. — Турок потрепать, чтобы под руку не лезли.

— Ну вот пожалуйста, протяни палец — всю руку откусят! Ладно, будет тебе кавалерия.­ Кстати, а где наш Походный атаман?

— В Евпатории, — отозвался сидевший до сих пор тише воды и ниже травы командир Киевских гусар великий князь Николай, и, видя всеобщее недоумение, пояснил. — Там же корабль французский выкинуло, если не ошибаюсь «Анри IV». Вот Тацына и не удержался…

— Это дело богоугодное! — пресек я, возникшие было смешки. — Да к тому же недолгое. Но пока казачки не вернулись, задачу эту возложим…

При последних словах глаза моего брата загорелись, как будто прося — «Поручи мне, дай отличиться!»

— На гусар! — не выдержав этой мольбы, кивнул я. — Лейхтербергских и Веймарских, под общим командованием его высочества. Смотри Николай Николаевич, на тебя вся надежда. Чтобы ни один осман на помощь французам не пришел!

— Не подведу! — не скрывая радостной улыбки, ответил Николаша. — Клянусь честью, ни один с места не стронется!

«Черт», — мелькнула в голове запоздалая мысль. — «Если с ним что случится, августейшая маменька этого не переживет, а реакцию отца не берусь даже предсказать».

С другой стороны, слабее противника, чем османы сейчас все равно нигде нет. Да и нарезных ружей у них по сравнению с европейскими союзниками совсем немного. Даст бог, все обойдется! Но на всякий случай, все же придам его бригаде пару конных батарей.

— Значит все решено, — подвел я итоги. — Составление диспозиции для предстоящего сражения возлагаю на его превосходительство генерала Павла Петровича Липранди. Он же доведет приказы до всех подчиненных ему лиц. Общее командование флота возлагаю… на себя! Флаг подниму на «Владимире». Начальником штаба будет Корнилов. Линейные силы возглавит Нахимов, младшим флагманом у него — Истомин. Бутаков поведет отряд пароходофрегатов и миноносок. Контр-адмирал Панфилов отвечает за оборону Городской стороны. Подготовку к погрузке десанта начать незамедлительно. Даст бог, за ночь закончим. Всем морским пехотинцам иметь с собой двойной запас патронов. То же касается скорострельных батарей. С Богом, господа! Тем более, что всевышний сейчас, очевидно, на нашей стороне!

Глава 11

Ранним утром 2 ноября [1] русская эскадра в полном составе покинула Севастопольскую бухту и вышла в море. Накануне во всех уцелевших от обстрела севастопольских храмах, отслужили молебны о даровании победы над неприятелем. Отслужили положенные службы и на готовящихся к походу кораблях. К слову сказать, корабельные церкви появились на нашем флоте стараниями великого князя Константина, слывшего ревностным христианином и поборником православия.

Так что пришлось соответствовать, повторяя вместе со всеми молитву воина. — Спаситель мой, ты положил за нас душу Свою, чтобы спасти нас; ты заповедал и нам полагать души свои за други наша и за ближних наших. Радостно иду я исполнить волю Твою и положить жизнь свою за царя и отечество. Вооружи меня мужеством и крепостью на одоление врагов наших, и даруй мне умереть с твердой верой и надеждою вечной блаженной жизни в Царствии Твоем!

Не знаю, как других, а мне богослужение позволило отбросить все суетное и настроится на необходимый для предстоящего дела лад. Полагаю, то же самое можно сказать и о моих подчиненных. Все же, атеистов сейчас немного даже в высших слоях общества, а уж среди простых матросов даже слова такого не знают. Даже если погибну, — размышлял я, — дело все равно сделаем. А значит все не зря…

— Ваше императорское высочество, — попытался еще раз отговорить меня от участия в предстоящем бою Нахимов. — Я все же склонен настаивать…

— Павел Степанович, — мягко прервал я его. — Сегодня утром, нравится тебе это или нет, я поведу флот в бой. Не хочешь участвовать — воля твоя. Хоть сейчас сходи на берег и отправляйся, куда тебя бог направит. А мне выполнять свой долг перед государем и отечеством не мешай!

Возражать на такую отповедь адмирал не решился и поспешил вернуться на свой «Париж». Первым на рейд миновав линию минных заграждений вышел отряд пароходофрегатов: «Бессарабия», «Громоносец», «Крым», «Херсонес», «Одесса» и, конечно же, «Владимир». Номинальным командиром этого отряда числился Бутаков, но поскольку на борту находились и мы с Корниловым, фрегат стал флагманом всего флота.

В след за ними на рейд вышли наши главные силы — 120-пушечные линейные корабли: «Париж», «Три святителя», «Двенадцать апостолов» и «Великий князь Константин». За ними последовала четверка менее крупных так называемого 84-пушечного ранга «Храбрый», «Чесма», «Ягудиил» и «Варна», и такого же количества фрегатов «Флора», «Кагул», «Коварна» и «Кулевчи».

Чтобы не терять время большие парусники выходили в море на буксирах многочисленных пароходов. Большая часть этих собранных по моему приказу со всего Черного моря тружеников, были вооружены небольшими пушками и шестовыми минам, превратившись в результате этой импровизации в некое подобие миноносцев.

Замечу, что по сравнению с теми же балтийскими «шанцевками» у большей части черноморских пароходов и мореходность, и скорость заметно выше, экипажи давно сформированы и обучены, так что оставалось только обеспечить оборудованием, вооружить минами и провести курс подготовки по их применению.

Прибывшие из Кронштадта молодые офицеры, еще недавно носившие мичманские эполеты, за одну летнюю компанию на Балтике успели подрасти в чинах и украсить свои мундиры новенькими орденами, а потому оказались не только наставниками, но и примером великолепной карьеры, обеспеченной правильным применением нового оружия.

Впрочем, «ученики» быстро нагоняли «учителей», а судя по всему, имели все шансы и обойти на крутом повороте балтийцев. Речь, конечно, про «Колхиду» под командованием лейтенанта Лисицына и «Аргонавта» капитан-лейтенанта Астапова, которые уже успели отличиться в новом качестве. Для остальных же это был первый боевой выход. Особая надежда возлагалась на более или менее современные «Бердянск», «Таганрог» и «Инкерман», имевших железные корпуса, а также довольно быстроходные винтовые буксиры «Молодец», «Боец» и «Могучий». Остальные вооружения из адских машин не получили и занимались только своей работой.