Небо за нас

— А вот это хорошо, — облегченно вздохнул я, и обернувшись к висящим в углу иконам, совершенно искренне перекрестился. — Ты ведь понимаешь, что это значит? «Afflavit Deus et dissipati sunt» [3]

— Вы думаете?

— Уверен! — с энтузиазмом воскликнул я, после чего резко подскочил со своего места. — Нельзя терять ни минуты! Прикажи закладывать лошадей, мы отправляемся на эскадру, чтобы выйти в море.

— Помилуйте, ваше высочество! — изумленно посмотрел на меня адъютант. — Куда ехать-то? Шторм ведь еще не утих. На улице ветер такой, что не всякий человек на ногах устоит…

— Ты же говорил, что стихло?

— Так по сравнению с тем, что было и впрямь полегче, но не так чтобы корабли вывести!

Не до конца поверив Юшкову, я подошел к балконной двери и попытался открыть ее. Это оказалось не таким уж простым делом, но как только она поддалась, ворвавшийся внутрь поток воздуха, ударил меня в лицо, сдув при этом со стола целую кипу каких-то бумаг.

— Простынете, Константин Николаевич, — аккуратно отодвинув меня в сторону, заявил Федор, после чего не без труда закрыл дверь.

К счастью, поток ледяного воздуха не только освежил мою разгоряченную голову, но и вернул ей способность мыслить здраво.

— Вот что, дружище. Вызови ко мне Корнилова и… хотя нет. Пока его одного, а к вечеру, генерала Липранди.

— Тоже одного?

— Пожалуй, нет. Пусть с ним придут Тимофеев, Лихачев, Хрущов… да князя Васильчикова не забудь пригласить!

— Слушаюсь! Немедленно отправлю ординарцев.

— Действуй, братец.

Не прошло и часа, как ко мне явился Корнилов, но не один, а вместе с Нахимовым. Как оказалось, Павел Степанович оказался у него и узнав, о моем выздоровлении не захотел оставаться в штабе.

— Мы все сердечно рады видеть ваше высочество в добром здравии, — выразил всеобщее мнение начальник штаба флота. — Признаюсь, вы очень нас напугали.

— Пустое, господа. Перенервничал, конечно, было дело, но сейчас уже все хорошо.

— Слава богу! — как мне показалось, вполне искренне хором отозвались адмиралы.

— Юшков доложил мне, что эскадра в полном порядке? — сразу же перешел к делу я.

— В общем, да, — осторожно согласился Нахимов. — Мелкие повреждения, конечно, имеются, но в целом все обошлось пока благополучно. Говоря по чести, если бы ваше высочество не отдали показавшийся нам поначалу довольно странным приказ, все могло кончиться куда хуже. Не представляю, как вам это удалось, но вы нас всех буквально спасли…

— Вот и славно! — довольно бесцеремонно прервал я его славословия. — К счастью для нас, неприятель не имел возможности переждать непогоду в гавани и наверняка понес значительные потери. И как по мне, было бы весьма глупо не воспользоваться этим обстоятельством.

— О чем вы? — насторожился герой Синопа.

— Готовьте эскадру к выходу в море!

— Сейчас?! — ужаснулся адмирал.

— Господь с тобой, Павел Степанович! Завтра, конечно.

— Но шторм еще не закончился, и бог знает, сколько продлится!

— Завтра, господа! — весело посмотрел я на флотоводцев. — Пока вражеский флот рассеян по морю, да к тому же еще и потерял некоторое количество кораблей, следует нанести ему сокрушительный удар и вернуть себе господство на море!

— Вы полагаете это возможным?

— Я полагаю это необходимым!

— Но это может быть очень опасно… ведь мы не знаем состояния вражеского флота. Не лучше ли для начала послать на разведку пароходо-фрегаты, а уж затем, если предположения о потерях союзного флота подтвердятся подумать о дальнейших действиях?

— К черту! — решительно отмел я все возражения. — Мы выведем флот в море и дадим неприятелю сражение. Это не обсуждается. Если же вы, господа, не чувствуете в себе сил для подобного предприятия, можете немедленно спустить свои флаги и сойти на берег. Я сам поведу эскадру…

— Ну что вы, Константин Николаевич, — примирительным тоном заявил помалкивавший до сих пор Корнилов. — Разумеется, Черноморский флот готов выполнить свой долг перед государем и отечеством. Тем более, что момент и впрямь удачный. Кто знает, представится ли еще такой. Однако и в словах Павла Степановича есть свой резон. Некоторая осторожность нам не помешает.

— Не путайте осторожность с боязливостью…

— Кажется, мы не давали повода заподозрить нас в этом! — вспыхнул Нахимов. — Будьте уверены, среди нас черноморцев трусов не водится!

— Отлично! Тогда готовьте корабли к выходу.

— Ваше императорское высочество, — официальным тоном заявил адмирал. — Я готов вывести вверенную мне эскадру в море и сразиться с противником. Однако же есть одно непременное условие, без которого этот выход будет совершенно невозможен.

— Говори.

— Вы должны остаться на берегу!

— Черта с два! Хотите сами тут торчите, а я ни за что не пропущу этот момент.

— Константин Николаевич, — снова вмешался Корнилов. — Павел Степанович прав. Во-первых, вы не здоровы. Во-вторых. В бою, да еще при таком бурном море может случиться всякое. Всем нам будет гораздо спокойнее знать, что драгоценная жизнь вашего высочества не подвергается никакой опасности. Тогда мы все сможем без оглядки идти в бой…

— Что за вздор? Я, слава богу, ни император и не наследник престола! Благодарение небу у моего августейшего родителя много сыновей и даже если одному из них случится сложить голову, ничего непоправимого не случится!

— Вот тут вы не правы…

— И слышать ничего не желаю! — попытался повысить я голос, но закашлялся.

«Ну вот, видите», — было написано на лицах адмиралов.

— Ладно! — сделал вид, что сдался. — Пусть будет, по-вашему. Общее командование флотом возлагаю на Владимира Алексеевича. Линейные силы пусть возглавит Нахимов. Выход завтра. Первым делом наведаетесь к Камышовой бухте. Все что уцелело — топите. Выкинутые ураганом на берег корабли сжечь! Ну и по берегу для полного вразумления картечью…

— Слушаюсь! — кивнул Корнилов.

— Если кто решит сдаться, так и быть ведите в Севастополь, но вообще абордажами не увлекайтесь.

— Разумно, — согласился Нахимов.

— Покончите с французами, идите к Балаклаве, — продолжил я.

— Что? — вытянулось лицо адмирала.

— Там, все то же самое, но еще и десант. Для чего примите на морских пехотинцев из бригады Лихачева.

— Десант?!

— Непременно! — строго посмотрел я на ошарашенных флотоводцев, после чего решил пояснить свою мысль. — Одновременно с вашим выходом начнет наступление на Балаклаву корпус Липранди. Удара с двух сторон они не выдержат. Если разгромим англичан, выиграем войну. Французы и турки одни не справятся. Особенно если лишить их подвоза…