Негасимое пламя

– Я тут нынешним летом полудницу уморил, – похвалился сокол. Яр глянул на него с уважением: одному против полудницы, да без волшебного дара… – Хитрость здесь есть. К реке той, вишь, неживые ходить боятся. И вода-то бегущая, и, говорят, худо им там. Ежли огнём как следует поприжать, так и пересилить можно с божьей помощью.

Это если тварь не успеет жизнь выпить из незадачливого охотника. Дранок принялся выспрашивать у Власа какую-то чушь; Яр обычно для порядка тоже задавал пару вопросов, но на сей раз говорить не хотелось даже ради предосторожности. Что за засаду затеял сокол – лихоманок, что ли, по одной ловить? Так для этого долго готовиться не надо, выходи в чисто поле да знай себе успевай целиться. Тем более рожь уже сжали, высокие травы скосили – ничто не мешает…

– Гляди-ка, а я и не приметил, – Влас подошёл неслышно, из-под ладони всмотрелся в выступившую из-за холмов даль. – Знамёна-то, поди, не наши? Не медвежьи?

Яр тоже сощурился. Видневшиеся вдалеке шатры он едва заметил, не задумался даже, что значит их присутствие. А знамёна меж тем и впрямь не походили на княжеские.

– Кто там?

– Агирлановы мытари, – выплюнул Влас. – Плохо, что они тут.

– Почему плохо?

– А так и тянет передушить паскуд, – сокол недобро усмехнулся и огладил рукоять меча, – да перед богами совестно.

К вечеру, когда мало-помалу развеялись последствия вчерашнего веселья, Воронцы оживились и всерьёз заинтересовались столичными гостями. У колодца собралась небольшая толпа – кто пожаловаться на нерадивого домового, кто шепнуть про соседа недоброе слово, кто просто так, поглазеть на сокола. Яр стоял поодаль, но всё равно нет-нет да ловил на себе любопытные взгляды. Ещё бы: Дранок, хоть и остриженный самым позорным образом, очевидно свой – белобрысый, с носом-картошкой и пухлыми веснушчатыми щеками, а вот темноволосый полукровка здесь, как ни крути, чужак.

– Больно грозен ваш сокол, – негромко сказал Яру стоявший рядом молодой паренёк. На Власа он смотрел без приязни, беспокойно теребил висевший на шее грубоватый, явно самодельный оберег. – Боевитый али что?

Яр пожал плечами. Уж, наверное, знает, с какой стороны за меч хвататься. На себе проверять неохота.

– Всё крамолу выискивает, – продолжал деревенский. Оберег он крепко сжал в кулаке. – Был тут в самую страду. Знахарке нашей бедной всю душеньку измотал, ан не наелся…

– Он неживых ловит, – для порядка возразил Яр.

– Да уж конечно, ловит.

Короткий этот разговор даром не прошёл. Откушав за хозяйским столом и перебравшись в отведённую гостям комнатушку, Влас поманил к себе Яра и, сверля его недобрым взглядом, спросил:

– Ты про что с Мижатой говорил? Я видал, у колодца он с тобой рядом стоял.

– Да ни про что, – легко солгал Яр. Он привык при соколе каменеть лицом, чтобы ничем себя не выдать. – Спросил, кто я таков. Сказал, раньше меня при тебе не видал.

– То правда, не видал, – Влас удовлетворённо хмыкнул. – Ты с ним держи ухо востро. Я так думаю, парень-то сам колдун, только всё прищучить никак не могу.

– Как колдун? – опешил Дранок. Грел, оказывается, выдающиеся свои уши.

– А вот так. Глаза-то, вишь, наглые, меня сторонится… Поглядеть бы, что там у него в избушке припрятано.

Теперь ещё и думать, как этого Мижату уберечь от пристального соколова внимания. Но хоть зловещих сумеречных чар здесь, в полях, можно не бояться. Сходить, что ли, ночью к реке… Который вчера был час, когда его понесло купаться? Охотиться на лихоманок Влас вознамерился, как и положено, между вторыми и третьими петухами, когда им самое раздолье, потому и спать завалился, едва стало смеркаться. Яр отвернулся к стене и затих, прислушиваясь к чужому дыханию. Как только оба уснут, можно выбраться на двор, а там уж… От одной мысли о том, чтобы снова нырять в ледяную воду, играя наперегонки с погибелью, становилось худо. В конце концов, живут же тут деревенские леший знает сколько лет, и ничего… Яр выругал себя за трусость. Можно, конечно, оставить всё как есть, только какой он после этого волхв?

В сонной тишине послышался шорох. Мягко ступили на бревенчатый пол босые ноги. Похоже, не один Яр собрался без Власова ведома побродить по округе… Или, может, Дранка попросту прижало по нужде. Подмастерье нетвёрдо прошёлся по каморке, зашуршал тканью – одевался. Чиркнула о ножны отточенная сталь. Дранок, похоже, умыкнул у сокола один из ножей. В такой сбруе до ветру не ходят. Задумал что-то, ну надо же…

Дождавшись, пока беспокойный сосед выйдет за дверь, Яр вскочил с постели, оделся и кое-как завязал на затылке волосы, чтобы не мешались. Окна уже закрыли на зиму; сквозь мутный бычий пузырь ничего не видать. Влас знай себе похрапывал. Засыпал сокол мгновенно, а дрых крепко – умел за несколько коротких часов восстановить силы и бодрость. Яр на всякий случай окутал его чарами тишины. Спит – вот и пусть спит, не надо ему мешать.

Бесшумно ступая по пёстрым коврикам, Яр через чёрный ход выскользнул во двор. Уже успела сгуститься тьма; за частоколом наверняка стелется туман, не тревожимый теплом от человеческого жилья. Скрипнула калитка – Дранок выбрался на улицу. Батраки, доканчивавшие дневные дела, и не подумали его расспрашивать: с соколом никто не хочет связываться без крайней нужды. Держась теней, Яр поспешил следом за белобрысой макушкой, мелькающей меж высоких заборов. Стреножить бедокура всегда успеется. Любопытно, что он задумал.

Дранок шёл не оглядываясь, то и дело оглаживал рукоять висевшего на поясе ножа. Не убивать же он собрался? Храмовые клятв не приносят, но дают перед богами зарок… Миновав засыпающую деревню, Дранок вышел к частоколу и принялся возиться с тяжёлым засовом на воротах. Идти тем же путём значило выдать себя; Яр отступил в тень, прикинул расстояние и шагнул сквозь чары за бревенчатую стену. Сердце сбилось с ритма и тут же успокоилось. Здесь некому его увидеть: Дранок слишком увлечён, а деревенские предпочитают не ходить со двора холодными ночами.

Воровато приоткрылась воротина. Дранок протиснулся в узкую щель, подтолкнул створку обратно, чтобы захлопнулась. И на том спасибо, позаботился о местных… В тумане следить за ним стало труднее, хотя парень и не думал осторожничать – шёл себе по проезжей дорожке, которая днём привела их в Воронцы. Поворот на Гориславль пропустил, то ли случайно, то ли намеренно. Яр опасливо оглянулся на тонущий во мгле частокол. Он-то вернётся откуда угодно, а вот Дранок… Шёл белобрысый уверенно – должно, в прошлые поездки всё тут изучил. Или, может, просто брёл куда глаза глядят, леший его разберёт…

Тропка плавно пошла под уклон. Где-то впереди плеснула вода. К реке, что ли, собрался, самоубийца? Яр в несколько шагов нагнал Дранка, поймал за плечо. Тот отчётливо вздрогнул. За нож не схватился, даже не завопил – слишком туго соображал.

– Куда тебя понесло? – прошипел Яр ему на ухо. – Здесь опасно, дурья твоя башка!

Дранок вылупил на него бледные глаза, беззвучно шлёпнул губами. Удивился.

– Ты откуда тут?

– За тобой шёл, – огрызнулся Яр. – Давай назад. Сказано тебе было, место гиблое…