Нехорошее место

Они помолчали, переваривая сказанное Бобби.

Снаружи слой облаков начал рваться, появились пятна синевы, которые на глазах стали увеличиваться в размерах. Но проясняющееся небо не подняло настроения Френку.

Наконец Хол Яматака указал на ворох одежды, лежащий на кофейном столике.

— А как объяснить состояние вот этой одежды?

Бобби взял в руки свитер из хлопчатобумажной пряжи, повернул так, чтобы все увидели «заплату» цвета хаки на спине.

— Предположим, что мозг в процессе телепортации автоматически перемещает все атомы и молекулы тела без единой ошибки. Он может перемещать и вещи, которые Френк хочет взять с собой, например одежду…

— Или пакеты с деньгами, — вставила Джулия.

— Но почему ограждающий поручень? — спросил Хол. — У него не было причин брать его с собой.

Бобби повернулся к Френку.

— Вы не можете вспомнить это теперь, но вы точно знали, что происходило с вами во время той череды телепортаций. Вы пытались остановиться, просили Хола помочь вам остановиться, схватились за ограждающий поручень, чтобы остановиться, остаться в больничной палате. Вы так сконцентрировались на ограждающем поручне, за который ухватились, что утащили его с собой. Что же касается перепутавшихся фрагментов одежды… Возможно, ваш мозг прежде всего решает задачу воссоздать вас в новом месте точно таким же, каким вы и были, потому что от этого зависит ваша жизнь, но иногда вам не хватает энергии для того, чтобы в прежнем виде восстановить и второстепенные вещи вроде одежды.

— Я не могу вспомнить, что было со мной до последней недели, — Френк нахмурился, — но такое со мной произошло впервые, хотя, судя по всему, я… путешествовал чуть ли не каждую ночь. И потом, даже если моя одежда раньше оставалась неизменной, я, похоже, день ото дня слабею, все хуже соображаю, что к чему…

Ему не пришлось заканчивать эту фразу, потому что тревога, отразившаяся на их лицах и в глазах, ясно показывала, они и так все поняли. Если он телепортировал себя, если этот процесс требовал энергетических затрат, которые не восстанавливались отдыхом, тогда с каждым разом он уделял все меньше внимания восстановлению в прежнем виде одежды и других вещей, которые брал с собой. Но, что более важно, из-за нехватки энергии у него могли возникнуть трудности с восстановлением собственного тела. И, вернувшись из очередного полуночного путешествия, он мог обнаружить на тыльной стороне ладони вплетенные в кожу фрагменты свитера, а кожа, которую заместила связанная из хлопчатобумажной нити материя, окажется бледной заплатой на темно-коричневом ботинке, тогда как кусок кожи с ботинка станет составляющей частью языка… или волокна носка вплетутся в серое вещество мозга.

Страх, который и раньше-то не прятался в глубинах сознания Френка, теперь резко выплеснулся на поверхность, вызванный тревогой и жалостью, которые читались на лицах тех, от кого зависело его спасение. Френк закрыл глаза, но, как тут же выяснилось, напрасно. Потому что перед мысленным взором сразу возникло его лицо, каким оно могло стать после очередной телепортации, если мозгу не хватит энергии на восстановление: восемь или десять зубов торчали из правой глазницы, сам глаз, лишенный век, смотрел из щеки, нос, ставший бесформенным, сместился на другую щеку, рот распахнулся в крике, а язык заменяли два пальца с частью запястья.

Он открыл глаза, с губ сорвался жалостный крик.

Френка начало трясти. И он ничего не мог с собой поделать.

* * *

Налив всем кофе и, по предложению Бобби, добавив в кружку Френка бурбона, Хол через приемную прошел в примыкающую к ней нишу, где стояли две кофеварки, чтобы сварить кофе и принести полный кофейник.

После того как Френк подкрепился несколькими глотками, Джулия показала ему фотографию, пристально наблюдая за реакцией.

— Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

— Нет. Вижу их впервые.

— Этот мужчина — Джордж Фаррис, — пояснил Бобби. — Настоящий Джордж Фаррис. Эту фотографию нам дал брат его жены.

Френк всмотрелся в фотографию с возросшим интересом.

— Может, я когда-то его знал. Поэтому и позаимствовал его имя… но не могу вспомнить, что видел его раньше.

— Он мертв, — сказала Джулия и отметила, что изумление Френка, несомненно, искреннее. Рассказала, как умер Фаррис многие годы назад… и как не так уж и давно убили его семью. Потом рассказала о Джеймсе Роумане, о том, как в прошлом ноябре при пожаре погибла его семья.

На лице Френка отражались ужас и замешательство.

— Почему они все погибли? Это совпадение?

Джулия наклонилась к нему.

— Мы думаем, что их убил мистер Синий свет.

— Кто?

— Мистер Синий свет. Человек, который преследовал вас в ту ночь в Анахайме, человек, который по какой-то причине охотится за вами. Мы считаем, он узнал, что вы скрываетесь под фамилиями Фаррис и Роуман, отправился по адресам, где жили эти люди, вас не нашел и убил всех, то ли пытаясь выяснить у них, где вы… то ли просто в приступе ярости.

Френк застыл, словно громом пораженный. И без того бледное лицо стало еще бледнее. В глазах стояла боль.

— Если бы я не воспользовался поддельными удостоверениями личности, он бы никогда не добрался до этих людей. Они погибли из-за меня.

Джулия жалела его, стыдилась поначалу возникших у нее подозрений.

— Не терзайте себя, Френк. Скорее всего, человек, который изготовил вам эти фальшивки, взял имена случайно, из списка недавно умерших. Если бы он использовал другой подход, семьи Фарриса и Роумана никогда бы не привлекли внимания мистера Синего. В том, что все так сложилось, вашей вины нет.

Френк покачал головой, попытался что-то сказать, не смог.

— Вы не можете винить себя, — поддержал Джулию Хол, который какое-то время стоял в дверях и слушал. И его искренне тронула душевная боль, которая читалась в глазах Френка. Как и Клинт, Хол сразу проникся доверием к Френку, не сомневаясь, что он — жертва, не хищник.

Френк откашлялся, и слова наконец-то сорвались с губ.

— Нет, нет, вина моя, господи, все эти люди погибли из-за меня.

* * *

В компьютерном центре частного детективного агентства «Дакота-и-Дакота» Бобби и Френк сидели на стульях с высокой спинкой и на колесиках перед одним из трех компьютеров, соединенных с миром модемом и выделенной телефонной линией. Бобби включил компьютер. Комната освещалась мягким светом, не отбрасывающим блики на экраны. По той же причине окно закрывали плотные, черные шторы.

В кремниевый век частные детективы и консультанты по безопасности, как и полицейские, полагаются на компьютер, чтобы облегчить свой труд и получить информацию, которую не добыть устаревшими методами Сэма Слейда и Филипа Марлоу. Поездки по городу, общение со свидетелями и потенциальными подозреваемыми, скрытое наблюдение оставались на вооружении современных частных детективов, но без компьютера их работа эффективностью не отличалась бы от попытки кузнеца починить спустившее колесо с помощью молота и наковальни. По мере того как последнее десятилетие двадцатого века плавно перетекало в двадцать первый век, частные детективы, не подозревавшие о микрочиповой революции, вытеснялись из реальной жизни на экраны телевизоров и страницы детективных романов.

Ли Чен, который сконструировал их электронную информационную систему, а теперь курировал ее работу, появлялся в офисе только в девять утра. Бобби не хотелось терять целый час, вот он и решил на первых порах обойтись без него. Он, конечно, не был таким первоклассным хакером, как Ли, но «железо» знал очень неплохо, а новые программы, если возникала такая необходимость, осваивал быстро, поэтому поиск информации в киберпространстве давался ему так же легко, как и на страницах пожелтевших от времени газет.