Неизвестное путешествие Синдбада

Полёт продолжался семь лунных дней и восемь звёздных ночей. Абу-Мансур иногда заставлял мертвеца опускаться на землю, чтобы Синдбад мог перекусить плодами и отдохнуть. На восьмой лунный день мертвец стремительно, как падающий коршун, ринулся вниз, и Синдбад не успел опомниться, как они очутились на земле.

Перед ними возвышалась стена из чистого золота, а за ней сверкали бриллиантовые купола прекраснейшего из дворцов, которых когда-либо видел путешественник.

– Я не мог опуститься за стеной, - сказал Абу-Мансур, - потому что она не пропускает мертвецов, вроде этого джинна, телом которого я управляю.

– Тогда поищем ворота, - ответил Синдбад.
– Я дал тебе слово, что явлюсь к Альтамусу вместе с тобой, и сдержу его.

И они зашагали вдоль золотой стены.

10.

Шли они долго, но ворот нигде не было.

– Как ты думаешь, о благородный Абу-Мансур, - сказал Синдбад, - не будет ли с моей стороны проявлением неучтивости, если я перепрыгну через стену, воспользовавшись чудесным кольцом Одноглазого колдуна?

– Стена не пропустит того, кто явился к Альтамусу без его позволения, - ответил принц.
– Ты ведь не был зван царём?

– Не был, - сказал Синдбад со вздохом.
– Но Альтамусу неоткуда было узнать обо мне, ничтожном скитальце. Чтобы сообщить царю о своей нужде, мне самому пришлось идти к нему, проделав долгий и опасный путь. Если я теперь не попаду во дворец, то все мои труды будут напрасны. Поэтому я всё-таки прыгну. А ты, о принц, жди меня здесь. Я вернусь за тобой.

С этими словами он повернул кольцо и подпрыгнул.

Стена была высотой в два человеческих роста, и Синдбаду, которому приходилось совершать прыжки гораздо более высокие, она не представлялась серьёзным препятствием. Но когда он подпрыгнул, стена неожиданно выросла. Синдбад ударился об неё и с громким криком упал на землю, туда, где только что стоял.

– Попробую подпрыгнуть выше, - сказал он и принялся прыгать на одном месте, с каждым прыжком увеличивая высоту.

Когда его прыжки достигли поистине великаньей высоты, он ещё раз попробовал перелететь через стену. Но она и на этот раз выросла, и Синдбад, чувствительно ударившись об неё, вновь рухнул вниз.

– Стена меня не пускает!
– закричал мореход.
– О, горе! Теперь я никогда не вернусь в Багдад, а ты не станешь человеком! О горе, горе!

И он залился слезами.

– Погоди отчаиваться, - сказал принц.
– Ты владеешь Голубым Алмазом, чудодейственным камнем, делающим простого смертного волшебником, а чародея - колдуном ещё более могущественным. До конца ли ты познал его магические свойства? А вдруг он поможет тебе попасть во дворец?

– Но как мне воспользоваться силой камня, о Абу-Мансур? Научи, подскажи, ты ведь всё знаешь.

– Вынь Алмаз изо рта мёртвого джинна и иди во дворец, - сказал принц, - а уж там пусть будет, что будет.

Джинн распластался перед Синдбадом, и тот, взобравшись на его страшную голову, вынул чудесный камень из пасти.

С Алмазом в руке он подошёл к стене, и вдруг Алмаз ярко вспыхнул. Часть стены перед Синдбадом ушла под землю. Алмаз, пылавший как маленькое солнце, озарил прекрасный сад, и в его глубине - дворец, возведённый из крупных отшлифованных драгоценных камней. Стены, арки, колонны, округлые крыши - всё здесь было сделано из алмазов, рубинов, сапфиров и изумрудов, и всё переливалось при свете полной луны. Никогда ещё путешественник не видел такой красоты. Держа сверкающий Алмаз высоко над головой, он вошёл в сад, и золотая стена вновь поднялась за его спиной. Алмаз сразу потух, сделавшись прежним голубым камнем. Синдбад спрятал его за пояс и по выложенной яшмой дорожке поспешил ко входу во дворец.

Дорожка вела через сад, в котором росли пальмы и агавы, а ещё яблони, гранатовые, персиковые, апельсинные и лимонные деревья, ветви которых гнулись под тяжестью плодов. Отовсюду доносились птичьи трели и щебетанье. С ветки на ветку перелетали маленькие птички и пестрогрудые попугаи; между деревьями важно расхаживали павлины, распустив веером узорчатые хвосты.

У раскрытых настежь дворцовых дверей путник не встретил ни охраны, ни слуг. Он немало удивился этому, а потом подумал, что такому могущественному волшебнику, как Альтамус, не нужны ни слуги, ни охрана.

Внутренние покои дворца поразили его роскошью убранства. Полы были устланы пушистыми коврами, на стенах и потолках висели сотни хрустальных шаров с горящими в них свечами; свет дробился в гранях светильников и переливчатыми узорами ложился на ковры, на стены и на золотые деревья, стоявшие тут повсюду. Яблони, гранатовые, персиковые и лимонные деревья, агавы и пальмы, которые высились в залах дворца, были сделаны из чистого золота, листья их были усыпаны изумрудами, а плоды искусно выточены из небывало крупных самоцветов. Приблизившись к золотому гранатовому дереву, Синдбад оглядел его плоды и дотронулся до одного граната, который оказался не гранатом вовсе, а большим рубином, отшлифованным так, словно это был не камень, а плод. Багрово-красный камень закачался на золотой ветке, засверкал в блеске хрустальных лампионов.

Золотой сад являлся как бы продолжением живого сада, что был снаружи, только вместо птичьих трелей здесь негромко звучала музыка, неизвестно откуда доносившаяся.

Помимо золотых деревьев, ковров и лампионов, в чудесном зале находилось великое множество самых разнообразных драгоценных предметов. Повсюду стояли искусной работы золотые кубки, подносы, чаши, кувшины; на низких столиках были разложены перстни, браслеты и ожерелья, поражавшие тончайшей работой изготовивших их ювелиров; здесь же лежали парчовые футляры, в которых хранились пергаментные листы с цветными миниатюрами.

Не найдя в первом зале Альтамуса, Синдбад перешёл во второй зал, оттуда - в третий, потом в четвёртый. Повсюду сверкали в блеске лампионов золотые деревья с изумрудными листьями и ювелирные изделия, но царя нигде не было. В одном из залов путешественник заметил стайку прекрасных девушек. В лёгких полупрозрачных одеждах, подчёркивавших контуры их стройных тел, они медленно танцевали под тихую печальную музыку. Синдбад долго смотрел на них, забыв обо всём на свете, а опомнившись, мотнул головой, словно стряхивал с себя сон.

– Я пришёл сюда не для того, чтобы заглядываться на прелестных пери, - пробормотал он.
– Мне надо найти Альтамуса.

Но в других залах, куда он входил, ожидая встретить седовласого государя в белоснежных одеяниях, было одно и то же: золотые деревья, хрустальные лампионы, множество драгоценных изделий, доносившаяся откуда-то негромкая музыка и танцующие девушки, которые не обращали на пришельца никакого внимания.

Синдбад вскрикнул от изумления, увидев, как одна из девушек ни с того ни с сего вдруг превратилась в яшмовый бокал. Помедлив, он подошёл к нему, взял в руки и повертел, не веря глазам. Бокал был тончайшей работы, с золотой инкрустацией и эмалью. Мореход готов был поклясться, что ещё две минуты назад на этом месте стояла девушка, а никакого бокала не было.

Он направился дальше, теперь уже внимательнее приглядываясь к очаровательным созданиям, танцевавшим между золотыми деревьями. Его смутная догадка вскоре подтвердилась: любая из девушек, устав кружиться по залам, могла превратиться в драгоценную вещь, каких и без того было множество во дворце: в кубок, миниатюру, ковёр, янтарный апельсин, рубиновый гранат, перстень, статуэтку, маску с прорезями для глаз. И наоборот: любая из безжизненных вещей вдруг превращалась в живую девушку, которая присоединялась к хороводу подруг.