Некромант Империи. Том 5

Мои зрачки расширились, выпуская невидимые обычному глазу энергетические нити, проникающие прямо в его мозг через зрительные нервы. Воин застыл, его тело обмякло, лицо исказилось в беззвучном крике — сознание оказалось в ловушке между сном и явью.

— Третья стадия медленного сна, искусственно вызванная при полном сохранении сознания, — произнёс я, когда массивное тело рухнуло к моим ногам. — Чувствуешь каждый мускул, но не можешь пошевелить даже пальцем. Настоящий кошмар наяву.

Трое следующих атаковали одновременно — коренастый юноша с волчьими клыками на шее, худощавый охотник с дротиками и косоглазый силач с тяжёлой костяной палицей.

— «Синхронный паралич», — я выбросил руку вперёд, сплетая тонкие энергетические струны вокруг их тел.

Техника сработала мгновенно — все трое застыли в нелепых позах, их глаза расширились от ужаса. Я видел, как под кожей мечутся импульсы — мозг отчаянно пытался заставить тело двигаться, но нервные окончания не реагировали.

— Интересный эффект, — заметил я, обходя застывших воинов. — Тело полностью парализовано, но сознание кристально ясное. Вы всё слышите, всё понимаете, но не можете даже моргнуть. Кстати, знаете ли вы, что человек должен моргать хотя бы раз в минуту, иначе роговица пересыхает? Представьте эту боль.

Я провёл пальцем по виску коренастого юноши с волчьими клыками.

— Но физическая неподвижность — это лишь начало. Давайте углубим переживания, — мои пальцы вспыхнули синеватым светом. — «Экстракция кошмара».

Сила проникла через кожу, устремляясь к лимбической системе мозга — центру страха и примитивных эмоций. Я буквально вытягивал их потаённые страхи на поверхность сознания.

Глаза юноши расширились ещё больше, когда в его разуме ожил кошмар детства. Я видел отражение его ужаса — стая призрачных волков с глазами-угольями окружила его, вгрызаясь в плоть, но не убивая. Вечная пытка без возможности бежать или сопротивляться.

— Забавно, — прошептал я ему на ухо. — Носишь их клыки как трофеи, а в глубине души до смерти их боишься.

Я усложнил его видение, добавляя тактильные, обонятельные и звуковые детали.

— Великолепно, — произнёс я, отходя от неподвижных тел. — Такая глубина переживаний, такая чистая эссенция ужаса… жаль, что мне пора заняться остальными.

Мимо моего уха просвистела стрела, впившись в снег. Пять лучников, укрывшись за ледяными торосами, выпустили новую очередь. Я пригнулся, пропуская снаряды над головой.

А вот с этими поиграю иначе…

— Иллюзия, — прошептал я, направляя ладонь к ближайшему сугробу.

Снег — идеальный проводник для магии. Шестигранные кристаллы льда обладают уникальной молекулярной структурой, способной резонировать с ментальными импульсами точно так же, как кварц усиливает электрические колебания. Я сконцентрировал энергию в подушечках пальцев и направил тонкий поток силы.

Магический импульс распространился по снежному покрову со скоростью мысли проникая в противников. А теперь… маленькое воздействие непосредственно на височные доли мозга — отдел, отвечающий за обработку визуальной информации и формирование образов.

Первый лучник, широкоплечий мужчина с рассечённой верхней губой, вдруг дёрнулся. Его зрачки расширились до предела, поглотив радужку, на висках вздулись вены. Рецепторы его мозга начали принимать ложные сигналы, которые я внедрял. В его зрительной коре формировался образ из кошмаров вместо товарища справа.

— Мертвец! — закричал он, отбрасывая лук. — Они восстали!

Второй лучник, худощавый юноша с татуировкой в виде рыбьего хребта на шее, испытал иное воздействие. Я нацелился на его миндалевидное тело, центр страха и агрессии. Его пульс подскочил до ста восьмидесяти ударов в минуту, адреналин хлынул в кровь. Рациональное мышление отключилось, уступив место первобытному ужасу и жажде выживания.

С гортанным криком он натянул тетиву и выпустил стрелу в ближайшего соплеменника. Его глаза остекленели, из носа потекла тонкая струйка крови — результат чрезмерного напряжения капилляров головного мозга.

С каждым усилением моего воздействия галлюцинации становились всё более сложными, многослойными. Я добавил обонятельные иллюзии, активируя участки мозга, отвечающие за распознавание запахов. Воины чувствовали несуществующую вонь гниющей плоти, серы, разлагающихся внутренностей.

Затем подключил слуховые галлюцинации, вмешиваясь в работу височных долей. Вой демонов, шёпот мёртвых, скрежет когтей по костям — звуки, которых не существовало, наполнили их сознание, усиливая паранойю и ужас.

— Теперь завершающий штрих, — прошептал я, сжимая кулак.

Ударная волна энергии, направленная на префронтальную кору — область сознательного контроля и принятия решений — полностью отключила их способность разделять реальность и иллюзию. Маски рационального мышления слетели, обнажая первобытное нутро.

Фьольвары окончательно потеряли связь с реальностью. В их разум хлынул поток кошмарных образов, страхов, извлечённых из глубин подсознания.

— Великолепно, — прошептал я, наблюдая, как воины бросаются друг на друга. — Даже жаль, что пришлось так быстро закончить тренировку.

Я окинул взглядом поле боя — разбросанные тела фьольваров, окровавленный снег, затихающие стоны. Воздух звенел от остаточной энергии моих заклинаний.

— Достаточно, — проговорил я, обращаясь к Гидре. — Пора возвращаться в тело Дмитрия. Нужно закончить начатое.

— Как скажешь, — прошипела она.

Я открыл глаза, ощущая, как первые лучи солнца пробиваются сквозь щель в шторах. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием спящего Кости и рыжих братьев.

Поднявшись с кровати, я потянулся.

Умывшись, одевшись я вышел из комнаты. Коридоры академии были пустынны — раннее утро, большинство студентов ещё спали. Я избегал публичных мест, но сегодня мне нужно было навестить одного человека.

Медицинское крыло так же встретило меня тишиной. Дежурная медсестра клевала носом за столом, и я без труда миновал её.

Палата Софьи обнаружилась в конце коридора. Я осторожно приоткрыл дверь, проскользнул внутрь и бесшумно прикрыл её за собой.

София спала. Её золотистые волосы разметались по подушке, дыхание было ровным и глубоким.

Я приблизился к кровати, рассматривая её лицо.

— Я знаю, что это была не ты, — тихо произнёс я. — И я не злюсь. Просто оказалась не в том месте не в то время. Марионетка в чужих руках.

Я коснулся её лба, легонько отводя прядь волос.

— Скоро всё решится, и я тебя вспомню, — улыбнулся я. — Настоящий я.

Почувствовав моё прикосновение, София вздрогнула. Её веки затрепетали, и она открыла глаза — ясные, без малейшего следа красной одержимости.

— Дима? — её голос был хриплым от долгого сна.