Некромантика по контракту

— Чулки, перчатки и ленты нужно спрашивать у галантерейщика. Он привезет вам из Брюста. У нас в деревне не носят ничего такого. Я скажу, что вы просили, миледи. Могу я идти?

— Мы не обговорили фасоны платьев и ткани.

— А чего тут обговаривать? На вашу-то фигуру любой мешок красиво сядет. Лорд Морроуз оставил мне исчерпывающие указания, он же все оплатит.

— О. Наверное, вы правы. Благодарю.

Слова портнихи показались мне грубыми, но я промолчала. И в самом деле, я снова забылась. Нужно быть благодарной за то, что “хозяин” позаботился о моем гардеробе, а не капризничать, будто я настоящая леди.

Неприятно? О да. Но все же лучше, чем в постель к некроманту.

Я поежилась и взглянула на часы. Портниха управилась куда быстрее, чем я рассчитывала. И мне даже не пришлось раздеваться. У меня было полно времени до ужина. Стоило бы написать письмо Люси, пока она не придумала, что лорд Морроуз меня убил в первый же день. Она и такое предполагала, хотя я уверяла, что с моим уровнем дара я легко переживу ночь с ним.

Спрятавшись в пустом учебном классе, я отперла ящик стола, достала лист бумаги, перо и чернила и на минутку задумалась. Нужно написать так, чтобы Люси подумала, что я тут всем довольна и счастлива.

“Дорогая Люси, я очень благодарна тебе за поддержку в трудную минуту. Спешу тебе сообщить, что я жива и здорова. Лорд Морроуз не принял мое предложение, но взял меня в свой дом гувернанткой. Теперь у меня есть крыша над головой, приличное жалование и трое очаровательных воспитанников. Имение, где я работаю, называется Крапива, оно в часе езды от Брюста. Конечно, работать на некроманта — не предел моих мечтаний, но это честный труд, за который мне совсем не стыдно.”

Нет, последнее писать не нужно. Люси может подумать, что я осуждаю ее ремесло. Я, конечно, осуждаю, но не мне ее упрекать. Без нее я бы точно умерла с голоду в первые же дни.

“... но это честный труд. Здесь очень мило, дом большой и красивый, есть сад и оранжерея. Конечно, не хватает прислуги, ведь все в округе боятся лорда Морроуза. Но он не страшный, только строгий. Зато платит щедро.

У меня в комнате остались кое-какие вещи, прошу тебя, продай их или возьми себе. Это меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за доброту.

Буду рада ответному письму.

Искренне твоя, Аделаида Вальтайн”.

Перечитала, осталась довольна. Все, как я и хотела. Искренне и просто, даже немного легкомысленно. Люси оценит.

Ох, я даже не знаю, умеет ли она читать! Ну ничего, я не написала ничего секретного или компрометирующего. Кто-нибудь ей прочитает.

Дружба с гулящей девицей — это совершенно не то, что похвалила бы матушка. Откровенно говоря, она бы пришла в ужас, упала бы в обморок, могла даже заболеть от нервов. Но я жила с Люси три недели. Она грела мне воду, чтобы я могла помыться. Она помогла продать часть моих вещей — и купила нам еду. Она говорила, что леди можно быть только тогда, когда у тебя есть могущественный покровитель.

Я не хотела и не могла считать эту девушку кем-то второго сорта. Она была такая же, как я, как мои бывшие подруги, и даже добрее и отзывчивее, чем они. Никто из подруг не приютил меня в своем доме, они все забыли обо мне в то время, когда отец начал пить и проматывать деньги. Пусть у Люси не было образования, пусть она не умела есть вилкой и не читала умных книг (вообще никаких не читала), но у нее добрая душа, а этого дорогого стоит.

Глава 14. Кошмарные детки

К моему величайшему удивлению, ужин прошёл ровно так же спокойно и благостно, как и обед. Словно в столовой сидела не троица маленьких сколопендр-некромантов, а семья деревенского священника. Сходство усугублял ещё и тот факт, что дворецкий впервые за всё это время сел с нами за трапезу, заняв место лорда. По левую руку чинно разместилась я, стараясь выглядеть столь же естественно. Вид у Кербастриана Фрэя был хоть и невероятно благообразный, но уставший и хмурый, и я не решилась напомнить ему об утреннем обещании проводить меня до мальчишеских комнат. Сама разберусь. В конце концов, это обычные дети, не таинственные крокодилы.

И когда, поднимаясь из-за стола Фрэй отрешённо поблагодарил нас за ужин и двинулся в сторону выхода из столовой, я тихо (пытаясь придать голосу как можно больше значимости) произнесла:

— А теперь, дети, вы расходитесь по комнатам, занимаетесь своими привычными вечерними делами и ждёте меня.

Бросила взгляд из-под ресниц в сторону маленьких затаившихся негодяев. Ни малейшей реакции. Они лишь кивнули мне слаженно в унисон, словно фарфоровые катайские слоники, что стояли у нас на камине.

— Джереми, подожди меня, поднимемся в твою комнату вместе.

И снова натянуто-вежливая улыбка и безмятежный покой. От ужаса, промелькнувшего на его светлом лице за обедом, не осталась и следа.

Отряхнув измятые, но теперь вполне чистые бриджи от одному ему видимых крошек, мальчишка медленно вышел из-за стола. Явно пытаясь припомнить правила хорошего тона, ему в принципе вряд ли известные, дошёл до двери и там неуклюже остановился, загородив долговязой фигурой проход. Валери закатила глаза, быстро поднявшись, бросила на стол салфетку и выскользнула из столовой.

Крис снова выглядел так, как будто с трудом сдерживал слёзы. Взгляд огромных, в половину худенького лица, тёмных глаз вызывал во мне острую жалость. Сжав кулаки и, насупившись, он все же сполз с высокого стула и, собрав все тарелки, громко потопал в сторону кухни.

— Идём? — переминаясь с ноги на ногу как щенок крупной собаки, громко сопел Джереми, старательно отводя взгляд. — У меня все готово.

Судя по происходящему, меня в детских комнатах явно ждал неприятный сюрприз. Дохлые крысы, вороны или лягушки? Посмотрим, насколько развито воображение у воспитанников лорда Морроуза… Полагаю, что все же лягушки, если я верно идентифицировала грязь на чулках мальчишек. В канаве копошились, похоже.

Лягушки — это хорошо, их я не боялась. Пиявки куда неприятнее.

Комнаты мальчиков находились в мансардном этаже. “Взрослое крыло” Крапивы от него отделял невысокий лестничный пролёт.

Входных дверей здесь оказалось внезапно четыре. Надо будет узнать, что за таинственные помещения занимали последний этаж, благо, в руках у меня теперь оказалась печать, открывающая все секреты усадьбы. Что я с удовольствием бы и продемонстрировала Джереми. Даже рука потянулась невольно. Но припомнив мой недавний разговор с дворецким, сдержалась. Матушка мне сотню раз говорила: “Нужно твёрдо придерживаться убеждений. Хотя бы и собственных”.