Некровные узы

— Потому что это неуместно, — уверенно возражаю. — Вы мой начальник. То есть, ты. Не важно.

— Я считаю, что хороший начальник это не только тот, кто не кричит на работе, но еще и тот, который помогает сотрудникам за пределами офиса. А мне хочется считать себя хорошим начальником.

— Вы очень хороший начальник. То есть, ты.

Я злюсь на себя за то, что не могу нормально перейти с ним на «ты».

— Пойдем покажу твою комнату.

Я в растерянности топчусь на месте. Не могу решить, следовать ли за Иваном, который уже сделал несколько шагов по коридору и остановился, в ожидании глядя на меня. Я не хочу у него жить. Это странно. Мы босс и подчиненная, а не друзья. К тому же у Ивана есть невеста. Что она скажет, когда увидит меня?

— Инга, разувайся и проходи.

Я не понимаю, зачем ему это. Ну, то есть, понятно, что он хороший, вежливый, порядочный, участливый и все такое, но каждый ли хороший начальник поведет сотрудника жить к себе домой? Даже если у него случился пожар и жить больше негде.

Если я продолжу стоять как вкопанная, Иван подумает, что у меня не в порядке с головой. Поэтому приходится повиноваться воле босса и снять обувь с верхней одеждой.

Я шагаю за Иваном по длинному коридору, не сводя глаз с его черного затылка. У него даже затылок красивый. Хотя раньше я ни у кого не обращала внимания на эту часть тела, так что, возможно, у всех людей красивые затылки. Но аккуратно стриженные волосы в совокупности с сильной шеей и широкими плечами пробуждают во мне такие чувства, которые, во-первых, неуместно испытывать к боссу, а во-вторых, странно испытывать, когда несколько часов назад в прямом смысле слова сгорела вся твоя жизнь.

— Можешь расположиться здесь, — Иван открывает красивую дорогую дверь из натурального дерева. Перед моими глазами предстает достаточно большая комната с широкой кроватью, шкафом, комодом и рабочим столом. По аккуратно заправленной кровати и стерильной чистоте понимаю: в этой спальне никто не живет. — Ванная вот здесь, — показывает на соседнюю с комнатой дверь. Такую же дорогую и красивую, как у спальни. — Моя комната вон там, — указывает на дверь в конце коридора прямо по центру. — Располагайся, отдыхай. Я приготовлю ужин и позову тебя.

Он еще и готовить умеет? Я уже даже не пытаюсь обрести дар речи, потому что с каждой минутой Иван шокирует меня еще больше.

Глава 12 Тяжелый разговор

Иван

«В последнее время ты сильно отдалился от меня. Что-то случилось?».

Сообщение Олеси висит непрочитанным полдня. Периодически я отвлекаюсь от рабочих дел и гляжу на него, не открывая, чтобы у Олеси не загорелись две галочки. Тянуть дальше кота за хвост нет ни сил, ни желания. Мы с Олесей достаточно долго вместе, чтобы она, родственники и светские репортеры могли надеяться на скорую свадьбу. Но я не хочу жениться на Олесе, а потому оттягивать неизбежное — то есть расставание — только делать еще хуже. И хуже в первую очередь Олесе. С каждым новым днем промедления я даю ей все больше надежды на совместное будущее.

Я был влюблен в Олесю, когда мы начали встречаться. У нас было много хорошего. А потом в какой-то момент я начал понимать, что мы слишком разные. Олеся любит публику, шумные компании и быть в центре внимания. Я люблю работу и тишину. А огромным компаниям с кучей незнакомых людей предпочитаю встречу в баре с двумя лучшими друзьями.

«Привет! Ты свободна сегодня вечером?», печатаю сообщение.

«Конечно)»

Мог бы и не спрашивать. Естественно, у Олеси нет никаких дел, кроме ведения личных соцсетей.

«Я приеду к тебе сегодня после работы»

«Хорошо »

Чувство вины пронзает грудь острым уколом. Но тянуть дальше нельзя. Надо поговорить с Олесей.

О том, как на мое расставание с дочкой министра транспорта отреагирует отец, стараюсь не думать. Я вообще не понимаю, почему меня должно беспокоить мнение отца, но по какой-то причине оно меня все-таки беспокоит, и это неимоверно злит. Вернее, нет, не так. Меня бесит, что отец считает, будто у него есть право вмешиваться в мою личную жизнь. С кем я встречаюсь, кого трахаю, на ком женюсь. Какое его, блядь, дело!?

В этот раз я снова не оправдаю его ожиданий. Ну и похрен.

Гляжу на часы. Интересно, чем сейчас занимается Инга? При мысли о ней на губах непроизвольно начинает играть улыбка. Вот кто полная противоположность Олесе. Тихая, скромная, кроткая как лань. Она так забавно стесняется. Я не могу перестать улыбаться, вспоминая ее алые от смущения щеки.

После пожара, после того, как сгорели все вещи, Инга порывалась пойти сегодня на работу. Я еле отговорил ее. Тогда она попросила у меня разрешения воспользоваться моим моноблоком в гостиной — чтобы поработать из дома.

Мысль о том, что вечером я приеду домой, и там будет Инга, приятно греет душу. Она нравится мне, чего уж тут скрывать. Еще на собеседовании понравилась, сразу, как зашел и увидел ее. Поэтому и взял к себе в департамент. А за месяц совместной работы моя симпатия к Инге только окрепла. И, возможно, переросла во что-то большее. По крайней мере я не знаю, как назвать то, что мне до одури нравится находиться с ней наедине. А Инга у меня дома, в стенах моей квартиры — это вообще отвал башки.

Ровно в семь выключаю компьютер и еду к Олесе. Мысленно настраиваюсь на тяжелый разговор. Я не люблю плохо поступать с людьми, не люблю женские слезы, не люблю обвинения и упреки. Совсем скоро я хлебну все это.

— Ваня! — Олеся открывает дверь сразу, как только мой палец касается звонка. Как будто сидела под дверью и ждала. — Я так соскучилась!

На Олесе короткий шелковый халатик, а под ним ничего.т Волосы благоухают дорогим парфюмом. Раньше мы часто приступали к сексу прямо с порога. Наверное, на это она сейчас и рассчитывала, встречая меня почти обнаженной. Я сдержанно обнимаю пока еще свою девушку и целую в щеку.

— Рад тебя видеть, Лесь.

Она прижимается к моим губам. И я понимаю: вообще ничего не чувствую. Член даже не дергается. И если бы он вчера и сегодня утром не отреагировал несколько раз на Ингу, я бы сейчас серьезно испугался, посчитав, что у меня проблемы.

— Лесь, подожди, — отрываю ее от себя.

— Вань, что с тобой? Мы не виделись десять дней.

— У меня было много работы, извини.

— Я знаю. Поэтому не понимаю, почему ты сейчас так сдержан.

Это она так завуалировано спрашивает, почему я еще не в ней.

— Мы можем поговорить?

Мой вопрос имеет волшебное действие. Олеся моментально становится серьезной. Выпускает меня из рук, отступает на шаг назад, торопливо поправляет края халата, под которым упругая грудь и бархатная кожа.

— Что-то случилось? — в голосе сквозит напряжение.

— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

Олеся далеко не дура, и понимает, что что-то идет не так. Кивает, указывает рукой в сторону кухни.

— Проходи. Я сейчас.

Я направляюсь на кухню. Олеся появляется через несколько минут, переодетая в домашний костюм. Волосы собрала в высокий длинный хвост. Садится на стул напротив.

— Извини, если мое поведение было бестактным, — напряжение не ушло из ее интонации.

— Ерунда.