Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

Это хорошо, но прежде надо найти бриллианты!

На привычных пролетках князь поехал с командой ротмистра Балашова. Не то, чтобы в ней были отменные следопыты. Нет, таковых не было совсем — эпоха была еще не та. Зато они уже были в доме и знали требования князя. А то Константин Николаевич очень не любил, когда приходится повториться с мелкими объяснениями.

Балашов, оказывается, предусмотрительно оставил в доме небольшой пост в три жандарма. Они легко напугали местных шнырей. Правда и полезных для следствия людей тоже, но тут уж, как получится.

С бриллиантами разобрались в то же день. Жандармы были люди тертые, но нашел все же сам великий князь. Можно было сослаться на опыт двух эпох, но сам Константин Николаевич просто решил опереться на удачу. И ведь повезло!

Небольшой сверток был действительно закопан в подполье. И на небольшой глубин. Другое дело, ему повезло, что как раз на том участке, где он рылся. А то жандармов с ним было пятеро, а скопано и протоптано было много.

На всякий случай поискали еще. В одном месте нашли золото — деньги, металлический лом. И на этом уехали.

Главная проблема — бриллианты жены Марии — была решена. Но попаданец любил завершать работу чисто. А это в данном случае означало, что надо еще, как минимум, найти иностранца. И, как максимум, арестовать.

Еще раз допросили Щербатого. Но он больше ничего не знал. Рад бы рассказать, да уже как-то нечего.

Оставалось допросить Крапивина. А вот он сотрудничать с властями не будет. А обманывать или физически принуждать уже не хотел сам сиятельный князь. Оставалось подловить пахана на уловку во время допроса и разговорить его. Ведь с помощью Щербатого у них был пароль-крест и место захоронки. Если он сумеет подобрать к нему ключи, тот и сам не поймет, как разболтается.

По его приказу Крапивина привели в знакомый кабинетик. Правда, хозяин его был отодвинут в сторону, а вел допрос известный князь. И он сегодня довольно улыбался. Показал крест:

— Знакомая ли тебе безделушка, Крапивин?

Тот только зубами скрипнул. Секрет, который он, как мог, скрывал, все-таки раскрыли! Подлец англичанин!

— Пришлось пообещать ему дипломатическую неприкосновенность. Пусть скрывается в заграничье, — проявил князь тупую бюрократическую деятельность. И замер. «Съел ли», паршивец? Пахан все-таки. Мозги кое-какие работают.

Но нет, уголовник только сверкнул глазами. На это и надеялся попаданец. В спокойную пору он еще подумает. А сейчас уже никак. Утонет в горячих эмоциях злобы и ненависти, желании отомстить.

Улыбнулся настоящей довольной полицейской улыбкой. Увидев это, Крапивин заскрипел зубами, впервые позволил себе отдышаться подлинной же уголовной злобой ко всему полицейско–жандармскому.

И все. Он один, а их четверо. Князь этот, спесивый волк, следователь — хитрый лис, и двое жандармов — надзирателей, тупых, но сильных. И тяжелые кандалы на ногах и руках.

Константин Николаевич зримо видел, что к злобе примешивается добрая доля ненависти. Это хорошо, пусть и дальше плавает в этих чувствах.

— Зря ты так, — как бы по-доброму пожалел князь Долгорукий. Знал, такая вот полицейская (и даже милицейская) доброта действовала на уголовников, как соль на рану. еще раз посмотрел на пахана.

— Я его с дерьмом съем, этого Вильямишку, — пообещал уголовник, — лишь бы мне отсюда выйти…

И замолчал. И так все было понятно.

— Не выйдешь, — безжалостно подчеркнул попаданец, — кишка тонка с государством воевать.

Пахан ничего не сказал, только полоснул взглядом, как ножом. Эх, сейчас бы по-хорошему поговорить, улестить хотя бы немного.

Но нет. Другие уголовники может бы и сломались, но не этот. Зверь — пахан! Князь посмотрел на него казалось бы равнодушно, а на самом деле оценивающе. Сотрудничать он не будет, однако есть возможность разболтать.

— Есть такая Анюта Ковалева, — сообщил он Крапивину,- зачем ты ее втягивал в свои делишки? Ведь ключ у тебя и так был?

Пахан посмотрел на него раздумывающе. Говорить — не говорить? Затем элементарное желание похвастаться своей успешной деятельностью пересилила и он сказал:

— Под вшивого англичанку хотел положить. Не успел. Сначала ее арестовали, потом вот и меня.

Вот не фига себе. А она-то ничего не сказала.

— А Ковалева-то сама знала? — сально усмехнулся великий князь. Знал, что хоть уголовники и не ненавидят сотрудников силовых структур, а все же их похвала, хотя бы так, им приятна.

— А зачем? — тоже ухмыльнулся Крапивин, — бабам им все равно перед кем ноги раздвигать. А Алертон мужик еще ничего.

Так вот он и отметил своего подельника Вильяма Алертона. Теперь найдем! Компьютеров и социальных сетей пока нет, но и в столице России XIX века людей еще немного. Хотя, если б пахан скажет, то хуже не станет.

Следствие продолжается!

Глава 24

После этого следствие по отношению к Крапивину было простой формальностью. Что бы повесить и так доказательств хватает. С другой стороны, не надо возможности тоже пренебречь еще что-то немного узнать.

— Чем занимается Вильям Алертон, кто таков? — буднично спросил князь сидевшего с невозмутимым видом уголовника.

— Что еще? — сразу окрысился ставший вдруг сумрачным Крапивин, — ничего боле не скажу, суки подколодные!

— Да ведь ты его и так почти сдал! — «удивился» Константин Николаевич простоте уголовника, — теперь уж договаривай, быть любезен!

Победно посмотрел на валяющего на полу уголовника, которого даже в «железе» с трудом держали жандармы.

Вот и пожалуй все. Бриллианты нашли, главных подельников либо взяли под арест, или на поруки. И даже англичанина арестуют без международного скандала. Впрочем, тут все еще впереди. Либо английское правительство возмутится, либо наше в лице Нессельроде. А так, главное, с его любимой все хорошо. Что еще попаданцу надо?

Решил, что сегодня хватит работать, пора отдыхать, как минимум, быть рядом с беременной женой Еленой Федоровной.

Побыстрее погрузился в утепленную, так называемую зимнюю, карету, мечтая о теплой столовой и мягкой постели. И даже, скорее, совместную! Но и только.

Кучер, видимо, тоже был не эскимос, и холод любил не очень. Или понимал, что сиятельный князь за длинный рабочий день очень устал.

Во всяком случае, он постоянно торопил коней, и они шли бодрой рысью. И за несколько коротких минут он приехал домой.