Ненавистный рыцарь на белом коне

— Сомневаюсь, дама Фотиния, не к добру вы решились. Лучше отсидитесь, — покачала головой Дарена, но слова её прозвучали как-то неуверенно и меня совсем не переубедили.

— Нет, — отрезала я и прошла к двери.

Служанка снова покачала головой, но отошла в сторону.

Воздух на улице был значительно теплее вчерашнего. Ласковый южный ветер разносил аромат полевых цветов. Здешнее лето обещало быть знойным и это радовало.

Идти без опоры в виде Дарены и при этом делать вид, что нормально передвигаешься, было сложно и болезненно, но я шла. Шла, гордо задрав голову. Меня не сломить. Был момент, когда я не хотела оставаться больше на этом свете и даже попросила Брэнота прикончить меня, но теперь… Что нас не убивает, делает сильнее.

— Дама, Фотиния, — услышала я за спиной младшего конюха.

Шага не сбавила, но и не ускорилась – попросту не могла.

— Дама Фотиния, — добежал до меня Филис, выглядел он таким же чумазым, как и в тот первый раз, когда я его увидела.

— Потеряйся, — буркнула я.

Но отвязаться от настойчивого юнца, желавшего очередной порции лобзаний было не так-то просто. Мерзавец, никогда не забуду, как он, пытаясь произвести впечатление на Чернаву швырнул в меня камнем. Никогда.

— Дама Фотиния, рад, что с вами всё ладно, — затараторил нахал.

— У тебя что нет работы? Кони перестали гадить? — Ехидно поинтересовалась я.

Этого хватило. Самолюбие конюха пересилило желание пообжиматься.

— Ты не леди, что б задирать нос. Мне нравилось с тобой целоваться, но я предпочитаю девиц поскромнее и не целованных. — Проговорил он это без злобы, но на душе у меня стало ещё более гаденько.

Желчь поднялась изнутри и требовала выхода.

— Мнда, особо разборчивым тебе быть не стоит. Даже целоваться толком не умеешь, зато слюней полон рот, — ядовито прошипела я.

Знала куда больнее ударить. Филис оторопело замер и больше попыток заговорить со мной не предпринимал, а я двинулась обратно. А то ещё и впрямь решит закончить начатое, а я пребывала не в лучшей форме чтоб дать физический отпор.

Когда поднималась по винтовой лестнице к себе, то сзади меня бесцеремонно толкнули в больное плечо, я оступилась и чуть было не сорвалась вниз. Виновником оказался Дарек-байстрюк.

— Аккуратнее в чужом замке, дама Фотиния, — нависая надо мной проговорил кастелян. Изо рта у него изрядно воняло. — А то неровен час и упадёте с лестницы или на вас обрушится каменная плита… Строение старое и такое несчастье вполне может произойти.

Гадёныш мне угрожал. Вот так прямо и угрожал. Я скрипнула зубами, но не ответила. Потому у него были все возможности свои угрозы воплотить.

В покои зашла приунывшая. А позже моё и без того плохое настроение усугубило сообщение Дарены.

— Обеда, нам с вами, дама Фотиния не видать. Драгомира наварила немного и всё уже разлила слугам.

— Боюсь это теперь станет частой практикой, — уныло заметила я и рухнула на свою жёсткую кровать с кровососущими питомцами.

Брэноту я больше жаловаться не могла. После побега и после того как я его унизила в присутствии каких-то двух мужчин, один из которых явно был рыцарем, на его снисходительность рассчитывать не приходилось. Да и гордость не позволяла. Я устроилась перед окном. Из развлечений оставался ещё блокнот для записей умных мыслей, но умные мысли проходили где-то мимо.

Вдруг послышался звук рога. Как я уже поняла это означало, что кто-то подъехал к воротам замка.

— Благородная леди Милена изКляри! — Донёсся до меня вопль глашатая.

Тебя ещё не хватало до полного обрыва! Никак не угомонишься? Как на работу ездишь!

— Вы что-то сказали? — Подняла голову с сундуков Дарена.

Я отрицательно помотала головой. Неужели я шепчу вслух? Вот ведь дошла до ручки!

Брэнот, облачённый в бархатную котту насыщенно синего цвета показался в окне.

Как и в прошлый раз он, преклонив колено помог выбраться из кареты статной юной блондинке – леди Милене, «даме своего сердца», за которой без чьей-либо помощи выкатилась дама в зелёном сюрко. Затошнило смотреть как они милуются, как ненавистный рыцарь рассыпается перед девицей мелким бисером, как трепетно лобызает её снисходительно протянутую белую ручку. Я отвернулась от окна. А ведь это благодаря мне он – не застывшее изваяние из Воронцовских пещер.

Миловались они минут двадцать, показавшиеся мне вечностью.

— Они уже назначили день свадьбы? — Поинтересовалась я у Дарены как бы между прочим, хотя у самой кошки на душе скребли.

— Не интересуюсь хозяйскими делами, дама Фотиния, — ответила служанка.

И правильно, нечем там интересоваться! В горле стоял неприятный осадок. Просто до жути захотелось сочных груш из сада. Я встала и пошла к двери, бросив ленивое «Прогуляюсь». Дарена в этот раз не стала мне препятствовать.

Я вышла из замка и пошла целенаправленно к груше. Оставшись без обеда и ужина, вкусить сочного фрукта захотелось особенно остро. Спелый фрукт с розовыми бочками свисал прямо на расстоянии моей протянутой вверх руки. Легко сорвав плод на миг ощутила блаженство его сочной мякоти, а потом размашистую оплеуху подкравшегося сзади садовника.

В голове зазвенело, от сильного удара я рухнула на колени, откусанный кусок груши выпал из рта на землю как и сама груша, щека вспыхнула резкой непривычной болью. А потом заныли колени. Я попыталась встать и поняла, что не могу. Перевернулась на живот и под заливистый хохот Гостомысла кое-как начала приподниматься. Для пущего веселья он меня пнул в спину. Сучий… Как же больно... Как же мерзко… Как же противно чувствовать бессилие…. Полнейшее бессилие. Я продолжала лежать, пока долбанный боров не ушёл. Потом еле-еле поднялась на ноги. Платье было в грязи. Откусанная груша лежала под ногами. Я перешагнула её и пошла обратно. Но весёлый вечер так просто не закончился.

— Какая же ты никчёмная, даже смотреть на тебя тошно! — Возникла передо мной Малуша.

Лисичка стояла в красном сарафанчике, с накрашенными тушью глазами и намазанными помадой губами. Моей тушью и моей помадой. К слову, я не мелочная и истребовать их обратно даже не собиралась. Я заплатила за услугу и услугу получила. Вот только цель себя не оправдала, но это уже мой просчёт и моя неудача.

Я постаралась её обойти, но мелкая паршивка преградила мне дорогу.

— Из-за тебя я могу не стать служанкой леди Милены, жены господина! Ты – подлая и жалкая, такая жалкая! Ты – ничто.

Из Малуши прямо-таки сочилось. Постаралась её обойти – снова неудача.

— Когда леди Милена станет тут хозяйкой, — не унималась надоедливая девчонка, — она тебя вышвырнет. Дармоедов не держим! И ты пойдёшь побираться под городские ворота или будешь торговать собой на рыбном рынке, куда сгружают улов с рыбачьего судна.

Маленькая мерзавка только что назвала меня побирушкой и портовой шлюхой. Но припираться с ней не было ни сил, ни желания. Я просто хотела доковылять до кровати и забыться сном, желательно очень надолго.