Ненавистный рыцарь на белом коне

Кого душа чиста,

Кого природа ждёт.

— Кто это? Почему она закована? — Я переводила взгляд то на Брэнота, то на лорда Готинского, чьё лицо мне всё больше напоминало ястребиное.

Ответил именно «ястреб»:

— Это ведьма.

— Что? Да с чего вы решили?

Брэнот хотел было ответить, но черноволосый его опередил. Обращаясь ко мне, он растянул губы в улыбке, которая сделала его ещё более похожим на хищную птицу и начал объяснять медленно, будто поучая неразумного ребёнка:

— Во-первых, мы застали её за колдовством – она варила ведьмовское зелье, во-вторых, она уж дюже странная и всё время бормочет заклинания, я предлагал отрезать ей язык, но сэр Брэнот настоял на сострадательном отношении даже к такой твари, а в-третьих, она – женщина.

Я чуть было не подавилась от негодования.

— Вы это серьёзно? — уставилась я на надменного шовиниста с садистскими наклонностями, а тот расплылся в преомерзительной улыбочке.

— Женщины, как всем известно, слабы и телом, и духом, что делает их лёгкой добычей диавола. А потом используя свои чары они околдовывают мужчин, губя их души. Поэтому принадлежность к вашему полу уже является основанием для подозрений.

— Сэр Горан, вы забываетесь, — не выдержал Брэнот.

— Нижайше прошу простить меня, коли чем оскорбил, — всё также скалясь прошипел «ястреб» и снова, ухватив мою руку, облобызал её.

Тем временем стражники, ведя под конвоем пойманную «ведьму», скрылись с ней за воротами замка. Не желая и дальше оставаться в обществе рыцарей, особенно этого Горана, я присела и со словами «приятно было познакомиться» повернулась уходить.

— Знаете почему женщины приседают? — окликнул меня напоследок черноволосый рыцарь. — Тем самым они признают превосходство мужчины.

Когда я поднялась к себе в комнату меня одолевал гнев и страх. Страх не за себя, а за ту несчастную, которую повели в темницу, будут пытать, а потом, вероятно сожгут или утопят. Как там? Испытание водой, испытание огнём…

— Чем вы расстроены? — Подлетела ко мне Дарена. За последние дни после того как появилась Изелла она показывала свою «нужность» особенно часто и настойчиво.

— Тот рыцарь, рядом с лордом, неприятный тип. Но меня беспокоит не это, а то, что будет с той бедной девушкой, которую они притащили. И обращайся ко мне на «ты», мы ж вроде бы это уже обсудили.

Дарена в ответ пожали плечами.

— Если суд признает её ведьмой, то, вероятно сожгут, дабы спасти её душу.

— Дарена, никакая она не ведьма! Ты бы слышала доводы этого… сэра Горана. Видите ли, она – женщина, была одна в лесу и что-то там варила.

Служанка хмыкнула.

— А зачем варить что-то в лесу. Варят у себя в избе, а не в лесу.

Аргумент, но меня он не убедил.

— Я не знаю подробностей. Погоди, ты сказала «если суд признает». А судьи кто?

— Ясное дело, наш лорд. Раз её поймали на наших землях, то и судить нашему лорду.

Вот оно что.

— А как происходит процесс? Будут ли обвинитель, защитник, присяжные?

— Это ещё зачем? Решения нашего лорда вполне довольно. — Недоумённо воззрилась на меня Дарена.

Я закатила глаза, но комментировать не стала. Было ясно одно – странную девчонку убьют. Мне стало невыносимо её жаль. Совсем недавно я тоже была на грани отчаяния. Не прощу себе если хотя бы не попытаюсь помочь ей.

Выглянула в окно. Разводные ворота открылись, выпуская сэра Горана с его оруженосцем. Один на один с Брэнотом будет разговаривать легче. Пригладила платье, поправила чепчик и двинулась к двери.

— Зачем дама Фотиния? — Подбоченилась Дарена.

Без сомнения она хочет как лучше и желает мне добра, однако в данный момент просто мешает и стоит на пути. Но поскольку обижать я её не хотела, она итак до сих пор дуется из-за Изеллы, то решила смягчить нрав Вздорной, по крайней мере на время.

— Слушай, Дарена, я вот что подумала, — начала я, — садовника у нас теперь нет, а за садом-огородом приглядывать надо. Работа вроде не пыльная, так вот, дочка твоя не могла бы этим заняться? Или мала она ещё? Платить будут как и тому бывшему садовнику, в деньгах Дарек меня ограничивает…

Я не договорила Дарена со слезами благодарности полезла обниматься. Я похлопала её по спине. Дополнительный заработок никогда не будет лишним, к тому же будет чаще видится с дочкой, что тоже немаловажно.

Как я и ожидали ни нравоучительных речей, ни другого способа помешать мне в моих намерениях со стороны Дарены более не возникало.

У дверей в большую залу стражей не было, я заглянула внутрь – Брэнот стоявший у окна заведя руки за спину, обернулся на шум.

— Лорд Макотский, прошу уделить мне пару минут, — произнесла я, склонившись в реверансе.

Брэнот сделал ко мне пару шагов и кивнул.

— Говорите, дама Фотиния. Но прежде я хочу принести ещё раз извинения за сэра Горана, не все его убеждения я разделяю. И ещё, после нашей с вами помолвки можете не приседать когда приветствуете меня или удаляетесь.

Так, начало неплохое. Зелёно-голубые глаза рыцаря смотрели на меня так пристально будто просвечивали рентгеном, отчего делалось не по себе. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и начала пламенную речь.

— Лорд Макотский, меня не может не беспокоить судьба этой девушки, которую, скорее всего, ожидает суровый приговор, и который, судя по изложенным «доказательствам» сэра Горана, будет несправедливым. В моей стране действует презумпция невиновности: обвиняемый считается невиновным пока не будет доказано обратное. А также каждый обвиняемый имеет право на защитника.

Я замолчала, продолжая ожидающе смотреть на Брэнота, пытаясь «прочесть» его намерения. О чём он думает? Лорд Макотский, как он сам отметил, не такой как мерзкий Горан, но ведьм ненавидит, судя по всему, не меньше и причины для этого у него есть. Сможет ли он мыслить здраво, решая судьбу странной лесной девчонки?

— Я знал, что это дело вас обеспокоит, — наконец прервал молчание мой жених. — То, что вы пытаетесь помочь незнакомому человеку в беде похвально. Ещё раз убеждаюсь, что сделал верный выбор, решив связать с вами свою жизнь. Что делает этот ваш защитник? Защищает мечом или словом?

Брэнот продолжал сверлить меня взглядом, наверное, тоже старается «прочесть». Я не отвела глаз, хотя мне это стоило немалых усилий, особенно после его похвалы, отозвавшейся жаром на моих щеках.

— Словом, — ответила я. — Он собирает улики, допрашивает свидетелей и приводит доводы в защиту подсудимого. Но если те доказательства, которые он нашёл указывают на вину подзащитного, то он не скрывает их от суда. Также поступает и обвинитель – обнародует доказательства даже если они оправдывают обвиняемого. Потому что главная цель и защитника, и обвинителя – докопаться до правды.