Ненавистный рыцарь на белом коне

Лорд Макотский первый направился навстречу новым гостям. Я тоже вышла поприветствовать родственников Брэнота. Тут же толпились и остальные рыцари, трое из которых отделились и направились ко мне. Первым подошёл Доброжир и склонился с благожелательной улыбкой.

— Смиренно прошу простить меня за вчерашнее непозволительное нахальство. Всякий раз как вспоминаю прихожу в дикую ярость на себя и своих братьев-рыцарей.

— Я не злюсь на вас, сэр, Доброжир, — проявила я снисходительность.

— О, благодарю, вы сама доброта моя леди, — расцвёл в улыбке барон, лобызая мои пальцы.

Вторым подошёл сэр Мокшан. Так же как и Доброжир он поклонился, но только более сдержанно.

— От нашего всего рыцарского братства прошу простить нас за неподобающее поведение. Надеюсь ни сэр Брэнот, ни вы не будете держать за нас обиду.

— Я не держу обиду, сэр Мокшан.

— Благодарю, милостивая госпожа.

Сэр Ерослан дождавшись когда Доброжир и Мокшан отойдут, приблизился и с поклоном протянул свежесорванную красную розочку.

— Даруйте и мне прощение, прекрасная Фотиния и примите моё восхищение.

Я взяла цветок и потеребила в руках.

— Восхищение чем?

Я конечно очень на них злилась и злиться не перестану, но пофлиртовать с Еросланом была не против.

— Восхищение вашей красотой и вашем способностью влиять на Брэнота, — вкрадчиво пояснил он и завладев моей ладонью, прикоснулся губами к тыльной стороне.

Улыбка сползла с моего лица, а нахал, продолжая удерживать мою руку, пояснил:

— Вчера наш честнейший рыцарь едва ль не впервые соврал своему братству. Минувшей ночью вы были с кем угодно, только не с Брэнотом. О, я уже говорил какой чудный у вас румянец?

К счастью этот неделикатный разговор прервало появление Брэнота в сопровождении подтянутого седеющего мужчины и средних лет светловолосой женщины с курносым носом и водянисто-голубыми глазами.

— Позвольте представить дорогие дядюшка и тётушка, мою невесту даму Фотинию.

Я склонилась в реверансе и произнесла стандартные слова приветствия. Дядюшка Колояр был ничем не примечателен, даже его дорогая на вид одежда выглядела блекло. Зато тётушка Пульхерия с лихвой восполняла заурядность своего супруга неудержимой энергией, исходящей из каждого её движения и каждого цепкого взгляда.

— Ах, это та самая дева, что украла твоё сердце и вдрызг рассорила нас с родом изКляри, — натянуто улыбнулась тётушка Пульхерия.

— Теперь мы лишились поддержки одного из самых влиятельных родов на континенте, — вставил дядюшка Колояр. Говорил он тихо, почти шёпотом, что как нельзя лучше подходило его бесцветной внешности.

— Дорогой дядюшка, с леди Миленой помолвка так и не состоялась, обида изКляри безпочвенна, у меня не было с ними обязательств, — отрезал Брэнот.

Колояр демонстративно махнул рукой типа «варись в своей каше как знаешь». А тётушка Пульхерия переключилась на меня.

— Изволь расспросить твою новую невесту из какого она рода, где проживает и какого её приданное.

— Моя невеста родом из Фуэрты, а размер приданного меня вполне устроил. Прошу более не поднимать этот вопрос. Это неприлично, — начал терять терпение Брэнот.

Осадив дядюшку и тётушку лорд Макотский представил их двоим из рыцарей, и его родственники на некоторое время потеряли ко мне интерес. А потом меня повели на завтрак в общую залу. Надо сказать, что новая повариха готовила не особо лучше Драгомиры. То не дожарено, то пересолено. Ей оказалась та самая Клавия, которая пятнадцать лет проработала в таверне, умеет ощипывать курицу и разделывать рыбу. Первая забракованная мной претендентка на роль стряпухи.

Из совместной с четой изТьери и рыцарями ордена трапезой, где меня усадили между Брэнотом и тётушкой Пульхерией, тем самым ненадолго разлучив её с супругом я узнала что родственники намерены задержаться до самого венчания. То есть на о-очень долго. Также я узнала, что каждая хоть толику приличная дама обязана сносно вышивать, быть сдержанной и молчаливой, никогда не перечить супругу и активно содействовать разрастанию рода. В общем перспективы радовали всё меньше и меньше.

— Дама Фотиния занимается наукой и делится крупицами мудрости с учениками, — пояснил Брэнот мой ответ на вопрос в чём собственно я хороша, заданный с минимально допустимой деликатностью.

— В школе благородный девиц? — Не поняла Пульхерия.

— Нет, в институте для взрослых. — пафосно пояснила я.

— Это там, где мужчины?! — Чуть ли не взвизгнула тётушка Брэнота. — Вы делитесь «крупицами мудрости» с мужчинами?!

Я закусила губу, что б в голос не рассмеяться от вида ошарашенной женщины.

— Мужчины – тоже люди и время от времени стремятся к знаниям, леди изТьери будьте к нам снисходительны, — влез в разговор сэр Ерослан, вызвав тем самым дружный гогот.

Пульхерия сарказм не оценила и принялась оправдываться, запустив тем самым ещё одну волну смеха.

После приёма пищи мы разошлись: мальчики в одну сторону, девочки в другую. Девочек было меньшинство – я и невообразимая тётушка Брэнота, которая после еды, хоть и малосъедобной, но весьма сытной, смягчилась по отношению ко мне и решила показать широту души, приобщив меня к принятым у леди забавам.

— Уверена, дама Фотиния мы отлично поладим и весьма приятно проведём время, — не поворачивая головы в мою сторону ворковала Пульхерия. — Я привезла с собой мою кормилицу. О, она непревзойдённо читает. Все леди, которые наносят мне визит молят о том, чтобы она почитала.

— Это так любезно с вашей стороны, — подстроилась я под её волну.

— Да, хорошо, что вы это отметили, — отозвалась Пульхерия всё также не смотря в мою сторону.

Мы разместились в каких-то покоях, которые были гораздо просторнее и светлее тех, где жила я, устроившись на деревянной скамье по разным углам, а перед нами на сундуке с рукописной изрядно потрёпанной книженцией (кои в этом мире были редкостью) уселась нянюшка, сопровождающая леди Пульхерию – пожилая скромно одетая женщина. Голос у неё был звонкий и высокий.

— «Песнь о доблестном рыцаре и благородной деве», — огласила она название книги.

Пульхерия сделала такое заинтересованное лицо, как будто все годы до встречи со мной томилась в волнующем ожидании и не слышала эту историю тысячу и один раз. Если не больше.

Нянюшка начала читать:

— В те времена, когда славными землями Томании правили благороднейшие храбрейшие доблестнейшие мудрейшие Шегенты на реке, что течёт меж гор, возвышающихся к самому куполу небесному….

По помещению с жужжанием кружила здоровенная навозная муха. Я молча наблюдала за перемещением насекомого, раздумывая над тем, что плетение, запрещающая насекомым залетать уже не работало. Вдруг почувствовала тяжёлый взгляд Пульхерии и вновь уставилась на её кормилицу.