Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Ты прекрасна, Розали, – подходит он ко мне, склоняясь над ухом. – Ты та, кто сможет свести с разума, – продолжает он, а я поднимаю свои глаза на него, пытаясь увидеть правду, а взамен вижу искренность и легкую улыбку парня. – Это не метафора, маленькая Роуз. Ты лишила меня здравого ума во время поцелуя. Все, что я сделал, это чтобы уберечь тебя. Я не хочу причинить тебе боль, – говорит он, отрывая свои руки от моих, и передвигая их к моему лицу, ухватив за шею и скулы, нежно удерживая мою голову.

Я, хмурясь, непонимающе смотрю на парня. Как поцелуй может повлиять на боль, которую он может мне причинить? Почему он говорит, что поцелуй лишает ума? Это прикосновение губ, но не как не взрывная реакция атакующая мозг. Да, мне понравилось, и я тоже не контролировала себя, я доверилась своему тело, которое желало именно его в тот злосчастный момент.

– Какую боль, Нильс? – слабо спрашиваю я, совсем не понимая его слов.

– Я хочу тебя, Розали Прайс, но этого никогда не произойдет. Я не обладаю своей силой, и это может закончиться не так хорошо. Ты не должна находиться со мной настолько близко, ясно? Я не смогу контролировать себя, а ты пострадаешь. Потеря моего контроля – опасно для тебя, Розали, – говорит он, опуская руки уже на спину. Говорит со мной, словно с ребенком, с подтекстом о том, что хочет от меня избавиться как можно скорее.

Я стою пораженная, не в силе понять, что такое его «контроль».

– Почему ты контролируешь себя с другими, а со мной не можешь? – расстроено проговариваю я, не имея понятия на что больше держу обиду: на его контроль, или же на то, что я смогу находиться с ним так близко, как бы того хотелось мне. Он ведь был с девушками, и я это знаю. Он был с Одри, при мне трогал ее, целовал, играл как кошка с клубочком, и я нечего не заметила. Он был сильным, ровным, слишком солидным, чтобы потерять что-то.

– Ты не все, – просто отвечает он, а его губы соприкасаются с моим холодным лбом. – И никогда не была всеми. Ты ведь иная, Роуз.

– Но я не хочу быть в стороне, – почти хнычу я, почувствовав себя ребенком, у которого отнимают самую дорогую вещь. Я привыкла к нему любому и хочу быть с ним, даже когда он другой. Я хочу быть с ним. Чувство привязанности нельзя разорвать простыми словами, особенно когда я падала в его руки в бесконечных потоках слез, не осознав того, как он в тот момент близко находился.

– Ты будешь со мной, тут, разве этого мало? – удивляется он. – Ты же терпеть меня не могла, смотрела так враждебно каждую минуту, изнывала от недостатка свободы, а теперь против того, чтобы быть дальше от меня? Это глупо, слишком глупо, Рози, – его язык ласкает мое прозвище, и я даже не против этого. Он заставил меня привыкнуть к такому имени, что четыре года отдавало болью, когда меня так называли. И сейчас я привыкла к нему, так зачем вновь меня отталкивать?

– Твой запрос был лишь одним: чтобы я была твоей. И я хочу ей быть. Слишком много ты требовал, ты тот, кто привязал меня к себе. И что мне теперь делать, просто готовить тебе крепкий кофе утром и молчать за обедом? Прибрала, помогла, ушла? Нет, Нильс, чего ты добивался, то и получил! Незачем было самому так близко ко мне подходить, – зло, почти кричу я, взмахнув руками, из-за чего светловолосый отодвинулся. – Я не могу и я не буду удерживаться под замком, если ты того пожелаешь, – последние слова выплевываю с омерзением, ощутив горечь внутри себя со злость.

Ошеломленно он смотрит на меня, приоткрыв свои мягкие губы. Я же злюсь еще больше, ненавидя его за такие бессмысленные слова!

– Я не подпущу тебя, Розали, для твой же безопасности, – проговаривает он почерствев. Это был его шанс, он мог оказаться со мной, а я бы уже никуда не делась. Моя грудь тяжело вздымается, а я нервно сглатываю. Он меня оставляет, после всего, что он сделал, после того, как не пощадив моих чувств, напролом рвался заполучить мое подчинение? Да что с ним происходит? Я не хочу быть в безопасности!

– Я ненавижу тебя, Нильс, – с дикостью прогремела я, не сдержав своих эмоций. Все больше обиды, все больше гнева на парня скапливается и переполняет глыб бездонной ямы. Мы оба изуродованы по-своему, и я все еще хочу показать ему то, как можно жить, если этого не могу делать сама.

– Так и должно быть, Роуз. Я ненавижу тебя, ты ненавидишь меня, – разъясняет он, а пихаю его в грудь, отчего Нильс пошатывается, отходя на пару шагов назад от неожиданности.

– Я подчиняться тебе не буду. Я не кукла, которую можно пользовать со всех сторон! С этого момента ты не имеешь права отпускать свои приказы в мою сторону, – холодно говорю я, разрывая тот договор, который был составлен в непредсказуемых условиях. Он не хочет меня, а я не хочу его, это честно.

– Нет, Роуз. Договор есть договор, – усмехнулся он, а моя кровь бурлить по венах. Он только что оборвал все, какой вообще может быть договор? Зачем я тогда ему? Просто так? Поиграл и выкинул, а как же мои чувства, с которыми он вдосталь наигрался?

– Плевала я на него, как и ты на меня, Веркоохен, – рычу я, враждебно смотря на блондина. Нильс смотрит на меня из-под лба, убирая со своего лица смешки, ставая серьезным и грозным. Я начинаю чаще дышать.

– Не заговаривайся, ты знаешь, что будет, если ты разорвешь наш договор, – грубо бросает в меня свои слова, ставая раздражительным и злым. Его глаза переходят от светлого оттенка к самому темному, а желваки на лице играют оттого, как он сцепляет зубы. Руки собирает в кулаки, а дыхание становится более резким. Нильс однозначно разозлился на меня. Но это я зла и нахожусь обиженной. Он сам стал обидчиком и себя и меня!

– Ты не посмеешь, – твердо отвечаю я, зная, что он не осмелиться так, поступить со мной. У нас не тот уровень отношений, он знает меня, я знаю его. Он был со мной, и вчера и сегодня утром. Веркоохен даже пальцем меня не коснется!

Но мое сердцебиение участилось с сотни раз, когда Веркоохен хватает меня грубо за руку, и, сделав пару шагов, толкает на кровать, об которую я бьюсь всем телом. Сердце уходит в пятки за секунды, а голова пошла кругом, от быстрых действий. Чувствую дискомфорт, раскрываю глаза, которые были у меня зажмурены и со страхом, который затаился во мне, наблюдаю за Нильсом, который налегает на меня. Его тело вдавливает мое в постель, и я готова простонать от такой тяжести и от того, что почти задыхаюсь. Неужели я ошиблась?

– Помнишь, как ты спросила, о том, смог ли бы я тебя изнасиловать? – спрашивает парень, а я дрожу, отводя взгляд в сторону. Я помню каждую минуту, проведенную с ним, и прекрасно помню, что он ответил, как накричал и как напугал меня. – Я знаю, что ты помнишь, Розали. Неужели ты забыла такую важную вещь? – он проводит пальцами по моей щеке, а я отворачиваюсь, больше от оскорбления, нежели от омерзения. Он намеренно это делает, или же действительно желает расторгнуть договор и покончить со мной вот так?

– Продолжай, – шиплю я, пытаясь поднять его тело с себя и высвободиться, но он еще больше вжимает меня в матрас. Пусть скажет, что он собирается делать, а я уже смогу увидеть по его глазам, которые не смеют лгать. Парень прищуривается, словно не веря моим словам и этому противостоянию, что выходит слишком тяжело для меня самой. Что он скажет теперь?

– Тогда ты испугалась, – проговаривает он, приподняв меня и уложив на середину кровати так, чтобы ему было удобнее, – И сейчас ты боишься меня, я чую, как ты дрожишь,– фыркает он, привставая с меня, но, все еще не давая сдвинуться с места. Руки впиваются в одеяло под мною, а ногами начинаю шевелить, не теряя своего противостояния.