Ненавижу тебя, Розали Прайс

О, давно я не видел себя в таком состоянии перед зеркалом! Мои глаза светились ярче, чем сегодня небо, освещаемое солнцем. Сила была в каждой клеточке моего тела, предавая мне уверенность в этом дне. Я с удовольствием и даже с нескрываемой извращенностью верчусь у зеркала, разглядывая следы на спине, по которой проходили тоненькие изящные царапинки. Совсем не больно, наоборот, до одури приятно. Она оставила на мне следы, и Господи, как это возбуждало мою дурную голову!

В душе я обрел свежесть под прохладной водой, полностью очнулся от такого крепкого сна. Раньше, я чувствовал любое движение, присутствие, а теперь даже не услышал, как собралась и ушла Розали. Наверное, не хотела будить, да и мне самому был необходим этот здоровый сон.

Бодрствую, ужасно счастлив в душе, получивший вчера не только свою женщину в постели, но, и увидев все ее доверие, услышав это тихое «люблю» мне на ухо. Получается, совсем скоро мы вернемся в Нью-Йорк…

Нет, не так. Мы вернемся в Большое Яблоко, я соберу все деньги со счетов, продам коттедж за городом, продам машину. У меня будет достаточно средств купить обычный дом где-нибудь в хорошей тихой стране, может, даже тут, за Бирмингемом, в тишине и покое, устроив нашу жизнь из двух разных миров, что так породнились за это малое, но такое невероятно-насыщенное время. Останутся деньги, может, откроем небольшой бизнес, конечно, на усмотрение моей прелестной Розали. Было бы прекрасно, если бы она не оставляла литературный, наш филологический, и занималась книгами, может, даже когда-нибудь, создаст свою, про нашу такую необузданную, совершенно нереальную любовь.

Я бы с удовольствием прочел ее, нашу книгу, и однако, эта книга стала бы самой умопомрачительной, захватывающей, насыщенной любовью и страданием, где два мира сошли на нет, создав новое пространство. Я бы читал и читал, перечитывал, захватывался каждым словом… О, Розали, я живу и дышу только тобой.

Мысли сходятся в грезах в моей голове и я не удерживаюсь от томного выдоха. Определенно я бы встал на колено через пару месяцев, и встану, лишь бы она была готова со своим заветным «да» на устах…

На эмоциях, после душа, я быстро одеваюсь, джинсы, рубашка, пиджак на мне, часы на запястье, туфли лакированные, туалетная вода. Я готов к новому дню, пытаясь преподать моей вдохновительнице как можно много сюрпризов. Кажется, я готов излучать из себя всю энергию больше, чем майское солнце!

Планы в голове безутешно взлетают вверх. Я звоню на ресепшн, прошу забронировать столик в лучшем ресторане поблизости. Сегодня солнце светит ясно, но на улице холод, снег все еще лежит предавая морозную свежесть. Вполне хороший и красивый романтик меж влюбленной парой. (Хоть и мыслю как мальчишка, который влюбился в первый раз, я готов на самый серьезные мужские поступки). Замечательно, узнаю за достопримечательности и понимаю, что можем сходить на вернисаж, совсем близко у ресторана.

После бронирования, заказываю завтрак на двоих в свой номер, точнее обед, куда вошли самые изысканные блюда, которые были от лучшего шеф-повара на кухне, бутылка самого легкого и вкуснейшего шампанского — напросилась сама, а я был не против. Розали, думаю, можно. Шампанское — довольное легкий алкоголь, а я прослежу, чтобы не больше, чем бокал.

Сегодня у меня праздник. Я по самые уши влюблен.

Только, вот меня весьма насторожило, когда я попытался дозвониться в номер Розали, а в ответ мне лишь пришли долгие гудки и автоответчик. Наверняка, занята, или вновь выбежала из гостиницы. Оставляю свое приглашение на обед, и быстро прибираю в своем номере после вчерашней ночи. Ой, как все сдавило в желудке.

Помню, помню, как она говорила со мной, так развязно и хамовито, даже нахально, завлекала меня своим соблазном. Мне думалось, что я был тигром, а она ребенком с голыми руками, но не учел, что ребенок быстро учится всему, что видит. Но-но! Стала она еще больше восхитительней. О, а этот прекраснейший звук — тягучий стон, — он заставляет завязаться узел на моем желудке.

Немедленно хочу ее у себя перед носом! Сейчас же хочу увидеть ее!

Все-таки, она должна была меня разбудить. Мы бы могли вместе позавтракать, а теперь упущено больше, чем полдня. Я не привык терять так много времени, без нее не привык. Она все время заполняет мое пространство и теперь находившись где-то десятью этажами ниже — я изрядно нервничал, словно упустил ее из своих рук.

Через сорок пять минут у меня в номере витает божественный и такой приятный запах курицы, ветчины, свежеприготовленной картошки. Салаты стоят на столе, шампанское в ведерке со льдом, а я ожидающе сижу в кресле гостевой комнаты, поглядывая за окно. С таким обслуживанием и моим заказом ресторан может отложится на пару часов позже, нужно предупредить на ресепшене.

Рисую себе образ Розали от скукоты в ее ожидании, в надежде увидеть ее в том же черном платье, что и вчера, поглядеть на этот румянец, смотреть на нее и не спускать глаз, мечтая о ее поцелуях на своих губах. Чтобы темные волосы были обязательно распущены, со своей обычной длиной до лопаток и с завитыми концами. И чтобы ни в коем случае на ней не было этой косметики, она портит ее. Никаких духов, это сбивает ее настоящий запах. Я люблю ее настоящую.

Розали могла бы прийти, ни в коем случае не смущенной этой ночью, а довольно с дерзим взглядом, уверенной в себе, и игривым настроением. Она моя радость, моя непредсказуемая и такая выдуманная принцесса.

Смотрю на время, понимаю, что уже три дня, и невольно нахмуриваюсь. К четырем назначен ресторан. По моим расчетам, она должна была прийти, пообедать и собираться выезжать. Как тут сейчас и нет ее следа.

Терпеливо жду, Гарри говорил не давить на нее. Розали нужно личное пространство и я ей это предоставлю. Пиджак оказывается сложенным на спинке кресла, я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, катая душит мое горло. Свободнее умещаюсь на кресле.

Через минувший час я с удивлением замечаю, как лед, в котором находится шампанское практически растаял. Немного недовольно, но все еще сдерживая своих бушующих коней, что бьют копытом о землю, бунтуясь, я наливаю в бокал шампанское, медленно пробуя его на вкус.

Действительно легкое и вкусное. Розали должно понравится. Только, где она?

Утомительно проходит дополнительное время, я корчусь в гневе. Зачем она меня игнорирует? Если она не в гостиничном номере, тогда где? Первая мысль, посетившая еще здравую мою голову — Гарри. Они дружат, возможно загулялись. Ох, Стайлс, лучше, чтобы она сидела в номере, ради твоего хорошего здоровья!

— Гарри, — требовательно выговариваю я его имя, почти рыча от бессилия, когда он отвечает мне кратким «да, Нильс». — Я потерял с виду Роуз, она с тобой? — кратко излагаю я ситуацию, желая услышать волнующий меня ответ.

— Последний раз видел ее утром, на завтраке в низу. Кажется, она упомянула что-то о сити-маркете или торговом центре, не припомню.

— На кой-черт эй этот сити или центр? И уже, как тебе известно четверть пятого вечера.

— Ради Господа, Нильс, понятия не имею, сейчас зайду к тебе, и разберемся, — говорит Гарри довольно ясно показывая, как я надоедаю ему со своей паранойей. Но Розали нет, что я должен думать еще?

Не дожидаюсь Гарри, делаю вызов на ресепшен, отвечает все та же дама вежливым голосом.

— Я не могу дозвониться в один номер, не подскажите мне, находится ли эта особа в гостинице?

— Извините, но я не имею права распоряжаться такой информацией…

— Она моя жена, — поправляю я себя, избегая правил гостиничного этикета и всяких отговорок женщины, прекращая все еще сопротивления и принуждая дать мне информацию.

— Назовите номер вашей жены, где она проживает.

— 307, кажется. Да именно он, — вспоминая, проговариваю я, потерев переносицу. Где же пропала Роуз? Спит ли? Гуляет по городу, рассматривая старинные музеи и достопримечательности? Она должна была поставить меня в известность!