Неоновые Боги

— Ты чувствуешь на себе их взгляды?

Я хочу продолжать бросать ему вызов, но мой мозг затуманился от удовольствия. Он даже не трахает меня пальцами. Он удерживает меня, овладевает мной так, как я никогда раньше не испытывала. Как будто он заявляет о своих правах перед целой комнатой свидетелей самым примитивным из возможных способов. Нет, самым примитивным способом было бы перегнуть меня через этот стул и трахать, пока я не закричу. Я дрожу.

— Да, — выдыхаю я. — Я чувствую, как они наблюдают.

— Ты знаешь, что они видят? — Он не двигается, просто прижимает меня к себе. — Они видят

монстра, готового сожрать хорошенькую принцессу. Они видят, как я беру одну из них и тащу ее за собой в темноту. Я гублю тебя у них на глазах.

— Хорошо, — яростно шепчу я. — Погуби меня, Аид. Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Ты сжимаешься вокруг меня. — Его голос стал еще глубже. — Тебе это нравится.

— Конечно, я знаю. — Аид сдвигает руку, его ладонь трется о мой клитор, и внезапно слова

слетают с моих губ.

— Мне нравится, что ты делаешь ставку на меня.

— Это то, что я делаю? — Наконец он начинает двигать рукой, его ищущие пальцы находят мою

точку G и слегка поглаживают ее.

— Не так ли? — Мне приходится бороться, чтобы не приподнять бедра, бороться, чтобы не

застонать. — Ставлю на кон твое заявление. Бросающее тень на меня. Предупреждая всех остальных.

— Персефона. — Он произносит мое имя так, словно это песня, которую он недавно выучил

наизусть. — Кто сказал что-нибудь о предупреждении всех остальных? — Он слегка покусывает мочку моего уха. — Что, если я захочу поделиться? Что, если я отодвину твои трусики в сторону и позволю тому, кто заинтересуется, подойти сюда и трахнуть тебя у моей груди?

Все мое тело сжимается, но я слишком ошеломлена, чтобы решить, протест это или желание.

— Ты бы сделал это?

Он замирает на одно бесконечное мгновение. Затем Аид ругается и тянет меня вверх, так что я сажусь крест-накрест у него на коленях. Одной рукой он хватает меня за волосы, а другой локтем широко раздвигает мои ноги. Потом он перестает валять дурака. Каждое движение его пальцев приближает меня к краю. — Нет, маленькая Персефона. Делиться — это не моя слабость. Я буду единственным, кто прикоснется к тебе. Твоя киска принадлежит мне до тех пор, пока это не произойдет, и я не собираюсь терять ни минуты, подарив ее кому-то другому.

Грубые слова.

Сексуальные слова.

Я протягиваю дрожащую руку, чтобы обхватить его за шею.

— Аид?

— Да? — Он замедляет свои движения, добавляет большой палец, рисуя разрушительные круги

вокруг моего клитора. — Ты чего-то хочешь.

Я забываю быть застенчивой. Я забыла правила. Я забываю обо всем, кроме экстаза

удовольствия, надвигающегося на меня, волны, которая, я внезапно уверена, поглотит меня, если я не буду осторожна. Не осталось ничего, кроме совершенной честности.

— Я хочу тебя.

— Ты так любишь свои слова. Используй их.

— Трахни меня, — выдыхаю я. — Трахни меня у них на глазах. Покажи каждому из них, кому я

принадлежу. — Мне нужно остановиться, чтобы сдержать слова, но я не могу, когда он так прикасается ко мне.

— Твоя, Аид. Не Зевса. Никогда его. Что-то похожее на конфликт танцует на его лице,

появляется и исчезает так же быстро, как лунный свет, мерцающий на неспокойной воде.

— Я еще не решил, заслужила ли ты это.

Я могла бы рассмеяться, если бы у меня был воздух. Я провожу рукой вниз по его груди, чтобы прижаться к его члену.

— Накажи меня позже, если захочешь.

Просто дай нам то, что нам обоим нужно сейчас. — Я смутно слышу звуки секса, доносящиеся с возвышения, шлепки плоти о плоть, но я смотрю только на Аида. — Пожалуйста. — я целую его. У него вкус виски и греха, искушение, которое я хочу полностью принять. Причины, по которым я согласилась на эту сделку, в этот момент начинают казаться далекими, а по моему телу пробегает похоть. Он мне нужен. Он нужен мне больше, чем еда, больше, чем вода, больше, чем воздух. Я слегка провожу зубами по его нижней губе.

— Пожалуйста, Аид.

— Ты меня убиваешь, — бормочет он.

Прежде чем я успеваю придумать ответ на это, он убирает пальцы. Рывок, и передняя часть моей юбки исчезла. Еще один яростный рывок, и мои трусики следуют за ним. Я моргаю, глядя на него, и он злобно ухмыляется.

— Сомневаешься в себе?

— Ни в малейшей степени. — Мне не нужны его уговоры двигаться, чтобы оседлать его. Я в

опасности, что буду тереться о его член через брюки, как одурманенный сексом монстр. Мне с трудом, с трудом удается удержаться от него.

— Презервативы?

— Мммм. — Он наклоняется к краю стула и достает пакет из фольги. Я ожидаю… Я не уверена.

Мне следовало бы знать лучше, чем пытаться предвидеть Аида в этот момент. Он вкладывает презерватив мне в руку и отталкивает меня достаточно, чтобы расстегнуть брюки.

Я разрываю презерватив, когда он вытаскивает свой член. Я облизываю губы.

— Обещай мне, что скоро я смогу раздеть тебя догола.

— Нет.

Я свирепо смотрю, но в лучшем случае чувствую себя нерешительно. Я слишком стремлюсь к нему. На то, чтобы натянуть презерватив на его твердую длину, уходит меньше времени. Он хватает меня за бедро одной рукой, удерживая на месте, пока я не посмотрю на него.

— Что?

— Нет пути назад, если ты сделаешь это. Если ты оседлаешь мой член, пока они будут

смотреть, они действительно поверят, что ты моя.

Слова кажутся серьезными, полными слоев, в которые я не могу вникнуть, когда мое тело практически плачет от потребности в нем. Завтра. Я все выясню завтра.

— Да, ты говорил. — Я вдруг испугалась, что он передумает. Я подозреваю, что в любом случае у

меня будет оргазм, но я слишком сильно хочу, чтобы его член был внутри меня, чтобы играть честно. Я наклоняюсь, пока мои губы не касаются раковины его уха.

— Возьми то, что принадлежит тебе, Аид. Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Ты не принцесса. Ты чертова сирена. — Он дергает меня вперед, а затем оказывается внутри

меня. Я едва могу дышать, когда он тащит меня вниз по своему члену, наполняя меня почти неприятно полностью.

— О, боги.

— Они не имеют к этому никакого отношения. — Он выглядит разъяренным и возбужденным, и

все же он все еще далеко не так груб, как мне вдруг понадобилось. — Это то, чего ты хотела, маленькая сирена. Мой член внутри тебя. — Вот так просто он отпускает меня и кладет руки на спинку стула, выглядя при этом снисходительным королем. — Оседлай меня, Персефона. Используй меня, чтобы заставить себя кончить.