Неоновые Боги

Что?

— Откуда ты берешь продовольствие?

— У нас с Тритоном есть тайная договоренность. — Он не удивлен, не зол или какие-либо другие

эмоции, которые сейчас пронизывают меня. Он даже не волнуется.

Потрясения просто продолжаются.

— Ты… ты вел переговоры с правой рукой

Посейдона, чтобы обойти Тринадцать. Как долго это продолжается?

— С тех пор, как я вступил во владение в семнадцать. — Он выдерживает мой пристальный

взгляд. — Я знаю лучше, чем большинство, что ты не можешь позволить себе доверять доброй воле Тринадцати. Это был только вопрос времени, когда один из них попытается использовать моих людей, чтобы причинить мне боль.

Я смотрю на него новыми глазами. Этот человек… Боги, он еще сложнее, чем я подозревала. Настоящий лидер. — Ты знал, что это может произойти, когда согласился помочь мне.

— Я знал, что это вполне возможно. — Он поднимает руки, чтобы обхватить мое лицо, и

проводит большими пальцами по моим скулам. — Давным-давно я пообещал себе, что никогда больше не позволю этим придуркам в верхнем городе причинить вред чему-либо моему. Они мало что могут сделать, кроме войны, которая чрезмерно повлияет на здешние события.

Как бы это было, если бы Аид правил Олимпом вместо Зевса? Я с трудом могу осознать саму эту концепцию. Аиду действительно не все равно.

Я целую его, прежде чем осознаю, что собираюсь это сделать. Нет никакого плана, никакой уловки, ничего, кроме необходимости показать ему… Я даже не уверена. Что-то. Что-то, что я не могу выразить словами. Он замирает на полувздохе, а затем кладет руки мне на бедра и притягивает меня к себе. Он целует меня в ответ с такой же яростью, которая бурлит у меня в груди. Чувство, граничащее с отчаянием, с чем-то еще более сложным.

Я отстраняюсь достаточно, чтобы сказать:

— Ты мне нужен.

Он уже двигается, подталкивая меня к кровати. Аид смотрит вниз на мое почти обнаженное тело и рычит.

— Я хочу тебя обнаженной.

— Я надеюсь, ты готов подождать.

— Я не такой.

— Он лезет в карман пиджака и достает

маленький нож. — Не двигайся.

Я стою неподвижно. Я задерживаю дыхание, когда он просовывает лезвие между моей кожей и первым ремнем. Она на удивление теплая, вероятно, оттого, что находится так близко к его телу. Ремешок легко поддается под острым краем. А потом еще, и еще, и еще, пока я не стою перед ним совершенно голая. Он защелкивает лезвие и делает шаг назад, окидывая меня взглядом с головы до ног и обратно.

— Так лучше.

Он подходит к выключателю и щелкает им, игнорируя мой бессловесный протест. Я хочу видеть. Аид проходит мимо меня к окнам и раздвигает тяжелые шторы. Мои глаза достаточно быстро привыкают, и я понимаю, что могу видеть, по крайней мере немного. Огни города заливают комнату слабым неоновым сиянием.

Аид раздевается, направляясь ко мне. Пиджак и рубашка. Туфли и брюки. Он останавливается в нескольких футах от меня, и я не могу не потянуться к нему. Возможно, он и дает мне вид, которого я жажду, но мне нужно что — то еще более важное — его кожа на моей.

За исключением того, что он ловит мою руку до того, как я касаюсь его груди, и направляет ее вверх к шее. Он заканчивает сокращать расстояние между нами, прижимая нас грудь к груди. Я получаю слабое впечатление грубых шрамов на своей коже, но Аид снова целует меня, и я забываю обо всем, кроме того, чтобы как он можно быстрее оказался внутри.

Он поднимает меня, и я обхватываю его ногами за талию. В новой позе его член почти идеально выровнен там, где мне нужно, но он двигается прежде, чем я успеваю потерять рассудок настолько, чтобы воспользоваться преимуществом. Моя потребность — это всепоглощающая вещь, которая росла с того момента, как я положила на него глаз. Заниматься сексом на глазах у толпы — это одно, но это едва ли снимало напряжение. Это было связано с репутацией. Это касается только нас.

Аид подводит нас к кровати и забирается на нее. Он берет мои руки и

подводит их к изголовью кровати.

— Держите их здесь.

— Аид. — Я задыхаюсь, как будто пробежала огромное расстояние. — Пожалуйста. Я хочу

прикоснуться к тебе.

— Держи руки здесь, — повторяет он и сжимает мои запястья.

Ему не нужно повторять это снова. Я уже киваю. Все, что угодно, лишь бы это продолжалось, чтобы этот момент не закончился.

— Хорошо.

Аид отодвигается, чтобы встать на колени между моих раздвинутых бедер. Его передняя часть находится в тени, но у меня такое чувство, что он может видеть меня в деталях из-за света через окна. Он обхватывает мою грудь, но не задерживается надолго, прежде чем скользит вниз по моему телу и целует открытым ртом чувствительное место чуть ниже моего пупка. А потом он оказывается у моей киски. Его дыхание дрожит на моем клиторе, как будто он так же поражен этим моментом, как и я. Может быть, даже больше.

— Я собираюсь заполучить тебя, маленькая сирена. В любом положении, во всех отношениях.

Я не знаю, говорит ли он со мной или сам с собой, но мне все равно. Я крепко хватаюсь за спинку кровати и изо всех сил стараюсь не шевелиться.

— Тогда возьми меня. — Эхо того, что я сказал ему на троне, но теперь это означает что-то

другое. Я не могу притворяться, что хочу этого исключительно ради нашей общей репутации.

Нет, я просто хочу его.

Мое желание услышать сухой, хриплый смех Аида становится серьезной зависимостью. Это в тысячу раз лучше, когда он издает звук напротив моей киски. Он проводит по мне языком. Его рычание — единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он хватает меня за бедра и прижимает их вверх и наружу, держа меня полностью открытой. Нет никакого наслаждения, никакого поддразнивания, никакого искушения для меня. Он гоняется за моей киской, как будто у него больше никогда не будет такого шанса. Как будто ему нужен мой оргазм больше, чем его следующий вдох.

Каждый выдох вырывается рыданиями. Я не могу думать, не могу двигаться, не могу ничего сделать, кроме как подчиниться его приказу держаться и получать удовольствие, которое он получает, поднимаясь с каждым движением его языка. Я начинаю дрожать и не могу остановиться.

— Аид!

Он не отвечает, просто продолжает те же движения, от которых желание все сильнее и сильнее пронизывает меня. Это слишком хорошо. Я хочу, чтобы это продолжалось, и хочу обещанного финала, и просто хочу этого. Аид жестко засасывает мой клитор в рот и засовывает в меня два пальца. Я кончаю так сильно, что кажется, будто все системы отключаются.

Как будто этот оргазм снял его напряжение, потому что теперь он не торопится, проводя губами по моему животу, целуя изгибы моей груди. Я все еще кружусь, но каждое прикосновение в сочетании с весом его тела на моем медленно возвращает меня на землю. Я облизываю губы.

— Аид.

Он делает паузу.

— Да?

— Могу я прикоснуться к тебе теперь? Пожалуйста?

Его дыхание сотрясает мою шею.

— Ты прикасаешься ко мне.

— Это не то, что я имею в виду, и ты это знаешь. — Я не отпускаю спинку кровати, не нарушу его

команду без разрешения. Это кажется важным моментом, как будто мы стоим на пороге чего-то большого. В этом нет никакого смысла. Это всего лишь секс, акт, который можно свести к его основным компонентам. Я желаю его, поэтому, естественно, я хочу прикоснуться к нему. Я не хочу, чтобы это прекращалось, поэтому, конечно, я не ослушаюсь его приказа.

За исключением того, что это не кажется таким простым.

Аид очень намеренно прячется от меня. Взглядом, на ощупь, всем. Я не должна обижаться на это последнее расстояние между нами, не тогда, когда он так заинтересован в моем удовольствии. Но я знаю. Я хочу всего, точно так же, как он требует от меня. У меня сжимается грудь.